Страница 130 из 132
Действительно, почему. Рассказы Зандрусы — за бутылкой превосходного красного парвана — вызвали множество вопросов об отце, человеке, которого, как ему казалось, он знал, но почему Конрад Гардова держал свое прошлое в секрете, было тем вопросом, над которым Лукан размышлял больше всего. Лукан всю свою жизнь верил, что его отец был не более чем аристократом-ученым, который редко покидал пределы своего кабинета, поэтому открытие, что в прошлой жизни он был кем-то вроде лихого авантюриста, стало для него неожиданностью. И это еще мягко сказано. Казалось, что мир зашатался под его ногами, как будто он отвязался от истины, которая всегда защищала его, и веревки, которые все еще крепко держали его, теперь были сплетены из сомнений, а не из уверенности. Какие еще секреты ты скрывал от меня, отец? подумал он, потянувшись за ключом, который теперь висел на цепочке у него на шее. Что ждет меня в этом хранилище в Корслакове?
Если быть честным с самим собой (что случалось с ним редко, особенно с жестокого похмелья), то обильное количество вина, выпитого накануне вечером, вероятно, не помогло ему избавиться от вновь обретенного чувства дезориентации. И все же ему понадобился алкоголь, чтобы смягчить шок, вызванный тем, что Зандруса описала его отстраненного отца — книжного червя, — как вооруженного рапирой грабителя руин Фаэрона. Однако два — нет, три — бокала парванского бронзового, которые он выпил после того, как торговая принцесса отправилась спать, были, он это признавал, перебором. Я, конечно, плачу за них сейчас. Он поморщился от боли в глазах, которой не способствовал шум на набережной. Несмотря на ранний час, в доках Сафроны было уже полно народу: рабочие поднимали ящики, моряки с затуманенными глазами выходили из таверн, а таможенники зевали, уткнувшись в свои бухгалтерские книги.
— Так что же ты...
Слова Блохи заглушила обильно татуированная женщина-матрос, с энтузиазмом колотившая молотком по корабельному поручню.
— Кровь Леди, — пробормотал Лукан, стискивая зубы — каждый удар молотка отдавался болью в виске. — Я думаю, последний гвоздь нужно забить еще раз, — крикнул он, когда матрос на мгновение прервала свою работу. Она показала ему непристойный жест и вернулась к своему занятию.
— Что с тобой такое сегодня утром? — спросила Блоха, когда они отошли. — Ты ворчливее старого кота.
— Не начинай, черт возьми. Еще слишком рано для твоей болтов...
— Уже пробил шестой колокол. Не так уж и рано
— В любое время до одиннадцатого колокола будет слишком рано. Лучше тебе это запомнить.
— Или ты что?
— Выброшу тебя в проклятое море и отдам на съедение львиным акулам. Но, зная тебя, я могу сказать, что ты заговоришь их чертовы плавники.
— Я знаю, почему ты такой раздражительный, — поддразнила девочка, улыбнувшись.
— Я не раздражительный, у меня похмелье.
— Ты ворчишь, потому что Ва-лес-тия, — девочка произнесла имя управляющей нараспев, наклонив при этом голову, — отказалась от твоего приглашения присоединиться к тебе в спальне прошлой ночью.
— О, ради любви... Ты это слышала?
— Ага.
— Предполагалось, что ты спишь.
— Шпионить за тобой куда веселее.
— Ах ты, маленькая... — Девочка легко уклонилась от его нерешительного удара, не переставая улыбаться. — В любом случае, — продолжил Лукан, — она не отказалась, она... вежливо отклонила.
— Она отобрала у тебя бутылку и пригрозила, что разобьет ее о твою голову, если ты скажешь еще хоть слово.
— По-моему, это считается проявлением вежливости.
— Ты такой идиот.
— Я знаю. — По правде говоря, попытка затащить управляющую в постель определенно была ошибкой, даже если на ее губах и мелькнула усмешка, когда она выхватила у него бутылку. Он взглянул на Блоху. Но не собираюсь ли я совершить еще большую ошибку? — Блоха, — сказал он, стараясь говорить более серьезным тоном, — ты уверена в этом?
Девочка вздохнула и закатила глаза:
— Мы обсуждали это больше раз, чем нищий над трупом.
— Я знаю, я просто хочу быть уверен, что... ты уверена. Насчет этого.
— Я уверена.
— Просто Сафрона — твой дом...
— Я уже говорила тебе, — перебила его девочка, раздраженно прищурив глаза. — Мне здесь нечего делать. Мой брат погиб, я потеряла друзей во время пожара...
— Этот старый негодяй Обасса все еще жив.
— Ага, но что я буду делать — бегать по его поручениям, пока не умру? — Она покачала головой, сжав губы. — Я хочу большего.
— Я понимаю, Блоха. Понимаю. Но... мой путь может оказаться опасным. Я понятия не имею, что ждет меня в Корслакове.
— Тем больше причин для того, чтобы я поехала с тобой. Кто еще прикроет твою спину?
— Это будет трудное путешествие. Три недели по морю. Ты никогда раньше не плавала на корабле.
— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой или нет? — спросила девочка.
— Да, — ответил Лукан, поднимая руки в успокаивающем жесте, — хочу.
Девочка прикусила губу:
— Клянешься?
— Клянусь. — И он не обманывал. Как бы Блоха ни бесила его, он понимал, что был бы рад ее компании. Кроме того, она уже дважды спасла ему жизнь — не то чтобы ей нужно было об этом ему напоминать. Что бы ни ожидало его в Городе шпилей, он чувствовал странную уверенность в том, что встретит это вместе с Блохой. Тощей одиннадцатилетней девчонкой с острым ножом и еще более острым языком. Кто бы мог подумать. Они были необычной парой, но он не мог отрицать, что это работало. Каким-то образом.
Девочка посмотрела ему прямо в глаза, словно пытаясь уловить ложь.
— Хорошо, — сказала она, просияв. — Тогда пошли. — Когда они продолжили путь вдоль набережной, она добавила: — Я бы хотела, чтобы с нами поехала Ашра.
А я нет, черт меня побери. После трех дней заточения в дворцовых покоях, когда Ашра рыскала вокруг и метала взгляды, острые как кинжалы, в каждого, кто только дышал, он с радостью увидел спину воровки — и был уверен, что она разделяет это чувство. Он сомневался, что они выдержат еще час в обществе друг друга, не говоря уже о трех неделях в тесноте корабля. Я бы предпочел снова сразиться с Безликими. «Хм», — ответил он.
— Что ты имеешь в виду своим хм?
— Я имею в виду... — он пожал плечами. — У Ашры свой путь. В любом случае, она бы не захотела пойти с нами.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что, — раздался у них за спиной знакомый голос, — мужчины всегда думают, что знают лучше.
Этого не может быть. Лукан обернулся и заморгал при виде стоящей перед ними фигуры. Милосердие Леди...
— Ашра! — воскликнула Блоха, бросаясь к воровке, на лице которой мерцала едва заметная улыбка.
— Привет, мелочь, — пробормотала Ашра, с энтузиазмом обнимая девочку в ответ.
— Я думал, мы видели тебя в последний раз, — сказал Лукан.
— Мне нужно было уладить кое-какие дела, — ответила Ашра, с опаской глядя по сторонам, ее поза была напряженной и настороженной. — И мне нужно было убедиться, что с Альфонсом все в порядке.
— И?
— С ним все в порядке. Он затаился.
— Отлично. А ты?
— Мне нужно уехать из города на некоторое время. — Она снова оглянулась. — Для меня здесь небезопасно. Не сейчас, когда король переворачивает все вверх дном в поисках меня.