Страница 118 из 132
— Да, это странно, — согласился Лукан, — но, как я уже сказал, мы мало что знаем о них — это и есть причина, по которой они превратились в миф и стали монстрами из детских сказок. Мы не знаем, насколько велика их сила и что ими движет. Может, у них есть, ну, не знаю, какой-то моральный кодекс...
— Моральный кодекс? — Ашра фыркнула. — Они натравили на тебя колдовского волка, они убили трех... нет, четырех человек, и ты думаешь, что у них есть мораль?
— Ну... может, и нет, — признал Лукан. — Но по какой-то причине торговля кажется им важной. Какими бы ни были их мотивы, они вращаются вокруг кристалла. А это значит, что тот, кто владеет кристаллом, занимает влиятельное положение. И прямо сейчас, — он похлопал по Клинку Сандино, висевшему у него на поясе, — это мы.
— Будем надеяться, что ты прав. — Воровка склонила голову набок, словно оценивая его. — Ты многое знаешь обо всем этом. Безликие, Фаэрон...
— Вот что бывает, когда твой отец — одержимый ученый, — сказал Лукан, не в силах скрыть горечь в голосе. — Он не мог насытиться историей Фаэрона и мифами о Безликих. И я не мог не впитать все это в себя. — Он вздохнул. — Я начал возмущаться этим после смерти матери. Отец проводил больше времени со своими книгами и свитками, чем со мной. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что, возможно, именно так он справлялся со своим горем.
— Ты был близок со своим отцом?
— Нет. Я был ближе к матери. Отец... всегда казался рассеянным, как будто половину времени его мысли витали где-то далеко. Когда я был моложе, он всегда был добр ко мне. Заботливый. Щедрый. Все изменилось после смерти матери. Мне было всего одиннадцать, и я боролся с эмоциями от всего этого. Я не знал, как... ну, ты понимаешь, горевать. Я обратился к отцу за утешением, но он как будто изменился за одну ночь. Он замкнулся в себе, стал немногословным и вспыльчивым — совершенно другой человек. Шафия, управляющая отца, сказала мне, что это пройдет, но, по мере того, как недели превращались в месяцы, отец, казалось, становился все более отстраненным, запираясь в своем кабинете на целые дни. Я думаю, он винил себя в смерти моей матери, хотя я понятия не имею, почему — врач сказал, что у нее внезапно поднялась температура. Я был совсем маленьким, но чувствовал, как между нами растет пустота, и не знал, как это остановить. Думаю, то, что я похож на свою мать, делу не помогло — те же глаза, тот же цвет волос...
Лукан замолчал, удивленный тем, как много он рассказал. Он редко говорил о своем отце, даже с людьми, которых знал, но сейчас, стоя в темноте в компании только одной воровки, он обнаружил, что слова почти вылетают из его губ. Удивительно, но он почувствовал облегчение, произнеся их вслух.
— Расстояние между нами только увеличивалось по мере того, как я становился старше и попадал в неприятности. Вино, азартные игры, женщины... — Он пожал плечами. — Все это достигло апогея, когда меня выгнали из Академии за убийство Джорджио Кастори на дуэли. Его семья, Кастори, считается одной из самых влиятельных на Талассианских островах — Джорджио всегда хвастался их влиянием. Они потребовали компенсации. Я просил отца не выплачивать ее, но он уступил их требованиям. Они лишили нас того, что осталось от состояния нашей семьи, и сделали так, что я стал изгоем среди аристократии Парвы. Поэтому я ушел из дома и с тех пор скитаюсь, пытаясь найти хоть какой-то смысл в своей жизни. Пытаясь и постоянно терпя поражения.
— Но ты все еще дышишь.
— Но это не то же самое, что жить, так?
— Полагаю, ты прав.
— Я просто хотел бы... — Лукан покачал головой, почувствовав новый приступ горя. — Жаль, что мне не удалось уладить с ним все дела. Помириться перед его смертью.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, — сказала Ашра с ноткой сочувствия в голосе. — Я потеряла отца, когда была маленькой.
— И ты?
— Да. И дня не проходит, чтобы мне не хотелось поговорить с ним еще раз.
Лукан ждал, что воровка продолжит, но, похоже, это было все, что она собиралась сказать.
— Итак, эти твои кольца, — сказал он, чувствуя необходимость сменить тему, — я полагаю, ты бы не хотела рассказать, как они к тебе попали?
— Что тебе сказал Фонс?
— Откуда ты знаешь, что я его спрашивал?
— А ты?
— Э-э... ну, да.
— И?
— Он велел мне не спрашивать, иначе ему пришлось бы всадить в меня болт.
— Вот твой ответ.
— У тебя нет арбалета.
— Я могу метать нож так же быстро. И у меня их много.
— Хорошо. Они могут нам понадобиться до конца ночи.
Они снова погрузились в молчание.
Когда он убедился — насколько это было возможно в темноте, — что Ашра не смотрит на него, Лукан вытащил из-за пояса Клинок Сандино и, затаив дыхание, прижал палец к пурпурному кристаллу. Ничего. Никакого ощущения колоссального древнего присутствия. Никаких странных образов, мелькающих в его голове, как в прошлый раз, когда он прикасался к кристаллу. Он облегченно выдохнул и убрал палец. В конце концов, это была просто усталость. Мой собственный разум сыграл со мной злую шутку. Это было неудивительно, учитывая все, что произошло, все, что он видел. Я почти не спал с тех пор, как приехал в этот город. И, возможно... возможно, Писец была права. Возможно, я немного переборщил с выпивкой. Не то чтобы я когда-нибудь признаюсь ей в этом...
— Это длится слишком долго, — сказала Ашра, прерывая размышления Лукана и возвращая его к более насущным проблемам. — Надеюсь, с Блохой все в порядке.
— Наверняка, — ответил он с уверенностью, которой не чувствовал. — С ней все в порядке.
Мяу.
— Заткнись, — прошипела Блоха на кошку. Животное замурлыкало в ответ и потерлось о ее ноги. Она вздохнула. — Глупый зверек, — прошептала она, быстро почесав ее за ушком. Она столкнулась с полосатой кошкой в коридоре после того, как взбежала по величественной спиральной лестнице, и кошка последовала за ней, когда Блоха пробиралась через ряд комнат. Сначала она терпела общество кошки, находя, что та успокаивает ее нервы, и назвала ее Вельматика в честь злодейки из своей любимой сказки. Но теперь проклятое животное не оставляло ее в покое. Хуже того, оно не желало молчать.
Мяу.
— Хватит! — прошипела она, поднимая палец. Кошка моргнула, глядя на нее своими большими зелеными глазами. Блоха повернулась к двери и посмотрела в коридор за ней. Кажется, все чисто... Но в какую сторону мне идти? Дворец представлял собой лабиринт богато обставленных комнат, коридоров и переходов, и от его роскоши — не говоря уже о запутанной планировке — у нее кружилась голова. Теперь, когда она осматривала этот новый коридор, у нее возникло смутное ощущение, что она уже видела его раньше.
Мяяяууу.
— Я сказала, хватит! — Блоха оттолкнула кошку, когда та попыталась потереться об ее ноги. Велматика заскользила задом по полированным плиткам пола, прежде чем повернуться и зашипеть, ее зеленые глаза засверкали яростью. — Прости, — прошептала Блоха, чувствуя себя до нелепости виноватой, — но ты не можешь пойти со мной. — Кошка смерила ее испепеляющим взглядом, который кошки приберегают для людей, которые их разочаровали, прежде чем направиться к вазе, стоявшей на столе в центре комнаты. Испытывая облегчение — и немного грусть от того, что Велматика уходит, — Блоха снова обратила свое внимание на коридор. Мне нужно найти какую-нибудь лестницу. Главный инквизитор велел Деластро отнести шкатулку в большой зал, поэтому Блоха предположила, что зал находится где-то наверху. Ее задачей было подобраться к нему как можно ближе, а затем найти безопасное место, чтобы активировать кольцо Ашры. Не будучи захваченной в плен, конечно.