Непокорная Зои

― Какого рода предложение? ― спросил он вежливо.

― Пожениться.

― А-а-а. Наверное, я должен поздравить тебя.

Судя по голосу, он ей не поверил.

Зои сбросила звонок. Она раздевалась на ходу по пути в спальню и снимая мокрую одежду. Она снова промокнет насквозь к тому времени, как доберется до дома Профессора, построенного в викторианском стиле за пределами кампуса. Она надела леггинсы и футболку с длинными рукавами, затем упаковала сменную одежду в рюкзак и закинула его за спину. Натянув шляпу и кроссовки, она остановилась у входной двери, чтобы взглянуть на коллаж из фотографий на одной из стен.

Это были их с Эриком воспоминания о событиях прошедшего года. Фотографии с больших праздников с его семьей, летних каникул, с его выпускного в колледже. У Эрика были песочно-светлые волосы и темные глаза, блестящая улыбка, которая освещала комнату, и нежное сердце. Он не был спортивным или полным. Он работал бухгалтером в местной страховой компании. Все в нем кричало о нормальности.

Его мама случайно проговорилась, что он хочет сделать Зои предложение в ближайшее время. Зои сначала была в восторге, а потом пришла в ужас. Эрик понятия не имел, кто она на самом деле и чем занимается.

Она вышла из квартиры встревоженной. Ей нравилось то, что было у них с Эриком. Их отношения были простыми. Эрик уравновешивал ее, удерживал от того, чтобы общество Суккубатти поглотило ее, как это происходило с остальными девочками. Она была единственной, кто жил за пределами кампуса, единственной, чья жизнь не вращалась вокруг потустороннего общества, которое втянуло ее в себя, когда ей было десять. Она с нежностью вспоминала свою приемную семью, до того момента, как ее выдернули и бросили в общество Суккубатти. Она снова обрела место, где ей было хорошо, и не хотела, чтобы что-то менялось.

На этот раз она бежала по проезжей части, а не по затопленным тротуарам. Там было меньше воды, и она пришла к Профессору с сухими носками. Удовлетворенная, она взбежала по лестнице отреставрированного дома в викторианском стиле и постучала в дверь.

Дверь открылась, и за ней оказался дворецкий, который был даже старше Профессора. Зои вошла, вытирая нос о футболку. Дворецкий, пошатываясь, удалился, а она пошла в туалет на нижнем этаже. Обстановка дома указывала на то, что здесь живет мужчина: темное дерево, массивная мебель землистых тонов. Быстро переодевшись, Зои направилась в кабинет, где, как она знала, она найдет Профессора.

Он поднял взгляд от большого письменного стола. Волосы, которые у него еще оставались, были сбриты. Высокий, худощавый, он напоминал постаревшего Джорджа Клуни со сверкающими темными глазами. Было трудно вспомнить его возраст, учитывая харизму инкуба, которая все еще исходила от него, несмотря на то, что на протяжении ста лет он отказывался от сексуальной энергии. В руке он сжимал сигару. Ей нравился этот запах, мужской, но в то же время сладкий. Его сила инкуба проникла сквозь ее чувства, завернула Зои в теплое одеяло и окутала ощущением безопасности. Она догадалась, что это было сделано целенаправленно.

Она плюхнулась в удобное кожаное кресло напротив письменного стола.

― Привет, малышка, ― сказал он сухим голосом, который согрел её изнутри.

― День добрый. Пришла, как вы и просили.

Привычная к эффекту его магии, она не обращала внимания на свои ощущения.

― Замуж, значит, собралась, ― произнёс он. ― Ещё ни разу моя женщина не предпочитала мне другого мужчину.

Она закатила глаза.

― Он еще не делал предложения. Возможно, и не сделает.

― Но может и сделать.

― Да.

Она выглянула из окна.

― Если он сделает предложение, тебе придется бросить его, ― сказал Профессор. ― Ты еще не готова.

― Я разберусь с этим, ― тихо ответила она. Природа связи между охотницей и назначенным ей суккубом или инкубом была полностью односторонней. Она перестала возмущаться этой несправедливости, главным образом потому, что Профессор был единственным, кто не обращался с ней как с ребенком.

Все наставники, как и Профессор, поддерживали доступ к разумам охотниц, которых они опекали. Находясь в непосредственном контакте со своими полукровками, они могли читать мысли, а также чувствовать эмоции на расстоянии, благодаря их особой связи. Большую часть времени Профессор довольствовался тем, что слушал эмоции: страх, гнев, печаль, которые указывали на то, что Зои не могла справиться с проблемой. Он редко ― если вообще когда-либо ― читал ее мысли.

― Ты не умеешь нормально справляться с проблемами, ― напомнил он ей. ― Он психанет, уйдет, а ты будешь биться в истерике. Как обычно.

― А затем успокоюсь. Как всегда.

― Может быть, ты сможешь отложить этот срыв на несколько недель.

Она почувствовала его беспокойство и снова встретилась с его темным взглядом. Профессор отложил ручку, которую держал в руке, и откинулся на спинку стула.

― Кто-то пытается усилить вражду между Инкубатти и Суккубатти, возможно, снабжая оба лагеря ложной информацией. Или каким-то другим способом, ― начал он. ― Стало известно, что в этом замешана охотниц. Скоро начнутся допросы.

Зои слушала с удивлением.

― Я бы хотел попросить тебя о двух одолжениях.

― Все, что угодно, ― мгновенно ответила она.

― Во-первых: могу я получить доступ к твоему разуму, чтобы оправдать тебя?

― Оправдать меня? Эти старые мешки с костями в Совете думают, что это я?

― Это кто-то из команды «Р». Мы уверены.

― Вы серьезно? ― Она подалась вперед. ― Вам не обязательно спрашивать меня, Профессор.

― Я всегда уважал твое личное пространство, не так ли?

― Да, но когда выбор стоит между тем, повесить меня или оправдать, я только за то, чтобы вы прочитали мои мысли.

Она протянула руку, зная, что для этого ему нужен прямой контакт.

― Я уже сделал это, перед тем как разбудить тебя этим утром. Я хотел увидеть твою реакцию.

― А, ну ладно. И что теперь?

Зои позволила улыбке приподнять уголок ее рта. Она не знала, как оказалась на его крыльце, но была благодарна ему за то, что он был терпелив с ней.

― Мы почти уверены, что это Викки. Я хочу, чтобы ты была с ней сегодня вечером и в любое другое время, куда и когда бы она ни пошла. Рассказывай мне обо всем, что происходит. Следи за признаками того, что она… ускользает.

Его слова пронзили ее уколом печали. Викки была первой, кто подружился с ней, когда она приехала в кампус десять лет назад, и с тех пор всегда поддерживала ее. Они вместе участвовали в десятках миссий.

― В каком смысле ускользает? ― произнесла она после паузы.

― Под влияние Инкубатти или камбионов ― кого-то, кто может использовать ее со злым умыслом, чтобы разжечь огонь между обществами.

― Я была с ней на десятках миссий, причем на четырех совсем недавно. Как должно выглядеть это «ускользание»?

― Ты заметишь разницу, если ты не будешь пьяна, ― мягко произнес он. ― Ты ― лучшее, что у нас есть. Даже искалеченная, со связанными за спиной руками и ножом в мизинце, ты всё равно сможешь убить камбиона. Что, согласно отчетам, обычно и происходит. Но мне нужно, чтобы ты была трезвой.

― Я пробовала делать это трезвой. Но не очень-то хочется запоминать убийства, ― сказала она и потерла лицо. ― Викки? Вы уверены?

― Уверен настолько, что Инкубатти послали сюда своих силовиков, и, если верить моему источнику, Оливия их, скорее всего, примет. В отличие от сотрудников Бюро Внутренних Расследований Суккубатти, просто поддерживающих мир и действующих в качестве полиции, силовики Инкубатти, как известно, несколько… агрессивны.