Страница 69 из 75
«Тогда разгадать следующую загадку тебе не составит труда», — с хитрой улыбкой ответила тень. — «Она прячется во взгляде, зовущем на трон, там, где зеркало льстит, а истина спит. Растет в тени побед, но разрушает мосты, кто ею ведом, тот падет с высоты. Что это, что возвышает лишь в бездне иллюзий?»
Эльф позволил себе опустить голову и усмехнуться. — «Это очень легко, ведь это то, что мы только что упомянули — это гордость.» — С незаметной для себя самого надменностью ответил Цедрус.
«Это правильный ответ…» — произнес шепот тени, настолько лишенный эмоций, что казалось, его породила сама пустота. Цедрус, стоя в ожидании, рассчитывал, что благодать сойдет на него так же, как и на остальных, но дух не спешил. После короткой паузы темный дым, наконец, рассеялся, уступив место сияющему свету, что мягко окутал грудь эльфа. Цедрус почувствовал легкость, избавление от усталости и голода, и даже скрытые под броней ушибы исцелились. Но, вопреки его ожиданиям, он не ощутил прилива новой силы. На лице эльфа мелькнула тень разочарования.
Только Прекхард и Володус еще не столкнулись с загадочными духами. Фокусник был явно не в том состоянии, чтобы присоединиться к своим спутникам в поиске ответов. На другом берегу озера из-за кустов выглядывала довольная голова Володуса, и остальные могли лишь надеяться, что он хотя бы вновь оделся.
Поскольку из оставшихся только Прекхард еще не испытал свою мудрость, Малдуст и Гром подбадривали его, подталкивая сделать первый шаг вперед.
«Вы действительно считаете это хорошей идеей? Хоть вам, к моему удивлению, и хватило сообразительности разгадать эти, мягко говоря, не самые трудные загадки, я не был бы так уверен в умственных способностях человека, выросшего в пустыне», — с усмешкой обратился Цедрус.
«Я думаю, что эти духи желают испытать каждого из нас» — Ответил Малдуст, Гром согласился с волшебником.
«А вы задумывались, как духи отреагируют, если Прекхард даст неверный ответ? И почему вы так уверены, что им действительно важно, чтобы каждый из нас ответил?» — продолжал настаивать Цедрус, указывая на клубок дыма, к которому направился Прекхард, еще не принявший его облик, как это было с остальными.
«Сдается, духи не столько проверяют наши умственные способности, сколько испытывают знание самих себя. Пусть Прекхард попробует — уверен, он справится,» — произнес Гром с уверенностью в голосе, выражая неподдельную поддержку своему товарищу.
С неохотой Цедрус согласился, однако в его взгляде отчетливо читалось желание самому вновь испытать загадки, которые приготовили эти таинственные духи.
§5. Опасность откуда не ждали
Прекхард был готов вступить в разговор с самим собой. Дух, принявший его облик, не произвел на харадрим никакого впечатления; напротив, он почувствовал легкое оскорбление. «Неужели я выгляжу настолько тучным? М-да, даже марш-бросок через пустыню не смог привести мою форму в порядок», — произнес он с недоумением и легкой досадой в голосе.
Дух, вторя движениям Прекхарда прошептал свою загадку:
«Я стою веками, и не знаю усталость к вершинам стремлюсь, словно гора под небосводом. Меня покоряют, но я не паду. Сила и твердость — вот моя суть. О чем речь моя?»
«Ха, одурачить меня хочешь? Гора это и есть.» — поспешил с ответом Прекхард, весело обернувшись к товарищам. Южанин был удивлён простотой загадки и ощутил радость от того, что ответил гораздо быстрее остальных.
Позади харадрим силуэт, принявший облик Прекхарда, вновь превратился в клуб дыма и, не произнеся ни слова, медленно растворился в теле стоящего рядом энта. Малдуст, Гром и Цедрус встревожились, предчувствуя что-то недоброе. Прекхард же, не оборачиваясь, оставался в ожидании второй загадки.
Неподвижно стоявшая энтица, скрестив руки-ветви на плечах и опустив голову, возвышалась над Прекхардом в три раза. Ее глаза зажглись подобием жизни, и, пробудившись от глубокого сна, за спиной харадрим послышался легкий треск дерева. В ту же секунду, когда Прекхард обернулся на звук, он успел лишь увидеть, как массивная ветвь с размаху отбросила его в сторону, словно тряпичную куклу.
Энтица издала протяжный вопль, колеблющейся между визгом и воем, освобождаясь от оков, которые держали ее в плену глубокого сна. Ее отчаяние и боль, пронизывающие душу, разнеслись эхом по долине, затрагивая каждое живое существо. Каждый, кто услышал этот крик, мог болезненно ощутить ее страдание в собственной груди.
Гром и Цедрус смотрели на Малдуста надеясь, что волшебник скажет, как им реагировать на это. Малдуст сделал шаг вперед и попытался обратиться к древнему созданию:
«Мы не желаем тебе вреда…» — хотел сказать Малдуст, но разъярённая энтица с визгом устремилась на них. Ее скорость, несмотря на внушительные размеры, была поразительной. Волшебник не успел даже среагировать, как его отбросили ветви, с размахом метавшиеся вокруг. Гром и Цедрус едва успели отпрыгнуть в стороны, но даже они ощутили на себе силу удара, когда ветви коснулись их загривков.
Приземлившись в противоположных сторонах Гром и Цедрус приходили в себя после удара. Поднявшись на ноги, Гром искал взгляды своих соратников, но все его внимание мгновенно приковало трехметровое ожившее дерево, выбравшее его своей целью. «И как, черт возьми, мне сражаться с деревом⁉» — выкрикнул он, обнажая клинок, в голосе его звучало удивление и гнев, смешанные с лёгким отчаянием.
Оружие Грома было явно не предназначено для схватки с таким противником. Первый клинок, который он обнажил, представлял собой рапиру изящного и утонченного вида. Лезвие, длиной около метра, было выполнено из высококачественной стали, в которой отражался звездный свет. Однолезвийная сторона клепки была тонкой и гладкой, с легким изогнутым профилем, что придавало ему вид грациозной, почти воздушной линии. На обратной стороне, где отсутствовало лезвие, рапира имела аккуратное ребро, добавляющее прочности и жесткости.
Гарда, оформленная в незамысловатом стиле, представляла собой простую, но функциональную деталь, слегка выгнутую, чтобы обеспечить защиту руки от неожиданного удара. Ее форма была элегантной, без лишних украшений, что подчеркивало строгость и функциональность клинка. Ручка рапиры была обернута мягкой кожей, позволяя надежно удерживать оружие даже в самую напряженную минуту, а ее форма идеально подходила для захвата. На конце ручки располагался небольшой шар, придающий дополнительный баланс. В руках Грома этот не самый внушительный клинок, представлял собой смертоносную опасность для врагов из плоти и крови.
Второй клинок, который Гром держал в руках, представлял собой скимитар — меч с характерным изогнутым лезвием, идеально подходящим для стремительных и мощных ударов. Длина клинка составляла около восьмидесяти сантиметров, и его форма была агрессивной и динамичной, создавая ощущение смертоносной элегантности.
Лезвие скимитара имело ярко выраженные зазубрины по одной из сторон, придающие ему устрашающий вид. Эти зазубрины не только увеличивали повреждение при нанесении ударов, но и затрудняли противнику возможность блокировки. Ручка скимитара была чуть короче, чем у рапиры, и имела характерную форму с загибами, позволяющими уверенно удерживать меч в любой ситуации. Она была обернута прочной кожей с текстурированной поверхностью, что гарантировало надежный ухват даже в самых напряженных условиях боя. На конце ручки находился утолщенный элемент, обеспечивающий дополнительный контроль над мечом и предотвращающий его выскальзывание из руки во время сражения.