Страница 68 из 81
Во время Ливонской войны в 1565—1566 годы в Россию привезли пленных ливонцев и расселяли по разным провинциальным городам, в основном во Владимир. Их сопровождал Дерп-тский пастор Иоанн Веттерман. Встретившись с Иваном Грозным в Александровской слободе, пастор получил предложение от царя заняться переводом древних книг на русский язык. Побывав в хранилище и увидев собственными глазами сокровище, о котором по Европе ходили слухи, Тартуски i пастор онемел от столь великого числа редкостей и раритетов, произведений и имен в одном подземелье. Протянув время с окончательным ответом, Веттерман якобы занялся работой над переводами, а на самом деле составил каталог государевой сокровищницы. В начале XVII века в «Хронике» Ф, Ниенштедт как раз описывал приключившееся с Дерптским пастором в России. Вероятно, список Ваттермана «всплыл» в 1822 году, когда профессор Дер-птского же университета Христиан Дабелов обратился в некоторые городские архивы Эстляндии с просьбой прислать ему интересные исторические публикации и документы. Из Перно-ва (Пярну) ему пришел пакет, где лежали два исписанных листочка. Текст был написан на старонемецком языке чернилами, к тому времени почти выцветшими:
«… Сколько у царя рукописей с востока. Таковых было всего до 800… Ливиевы истории, Цицеронова книга Де республика и восемь книг Историарум. Светониевы истории о царях… Та-цитовы истории. Вергилия Энеида и Итх…»
«Итх…» — это«Итхифалеика», популярная среди современников Вергилия, но ко времени Смуты на Руси уже считавшаяся утерянной. Кроме известных гимнов Пиндара, библиотека содержала и другие его стихотворения, о которых не знал никто. Историческая же часть «либереи» была самой полной: историки были представлены почти все и в полном объеме!
Сделав копию со списка, Дабелов отправил документ обратно в Пернов.
Дерптский же профессор Вальтер Клоссиус в 1826 году приехал в Пернов ознакомиться с этим списком в подлиннике, но… списка уже не было в наличии!.. Кпоссиус.скрупулезно и терпеливо разыскивал «либерею» в Москве, но не нашел. В конце прошло-го века Страсбургский ученый Эдуард Тремер, испросив высочайшего соизволения императора Александра 111, специальным зондом исследовал землю под сооружениями Московского Кремля. Его поиски не дали результата, хотя он очень надеялся на подвалы — подклеточный этажтеремного дворца, возведенного как раз на белокаменных погребах. Подтверждением блестящей возможности мелькнуло тогда сообщение, что в теремном дворце под мусором и бочками с дегтем обнаружена небольшая дворцовая церковь. Горько сожалея о неудаче, в момент отъезда из России Э.Тремер сказал: «Наука поздравит Россию, если ей удастся отыскать свой затерянный клад».
Вопрос о библиотеке Ивана Грозного разжег в России ученую полемику. Русские историки тоже, наконец, принялись за поиски клада. Начали раскапывать Кремль. Тему задал не иностранец Тремер, — дискуссии затихали и разгорались с новой силой еще с 1724 года, с заявления пономаря московской церкви Иоанна Предтечи Конона Осипова. Для Петра I Осипов уже искал библиотеку, позже он написал в Канцелярию Фискальных дел в Петербурге доношение, в котором опять заявлял, что в подземелье Кремля имеются «две палаты», заставленные до потолка сундуками с неизвестным содержимым. На них «замки вислые превеликие, печати на проволоке свинцовые; и у тех палат по одному окошку, а в них решетки без затворок». На допросе Осипов показал, что узнал все это от дьяка Василия Макарьева, бывшего при смерти. Макарьев наткнулся на хранилище во времена царевны Софьи. Тайники были возле Тайницких ворот, и выходил Макарьев к реке Неглинной в Круглую башню…
Тогда Сенат решил провести раскопки. Искали подземелья у Тайницких ворот на Житном дворе, на площади против Иностранной коллегии (там нашлись погреба), напротив колокольни Ивана Великого, у Цейхгаузской стены в Круглой башне, в Тайницких воротах… Найти ничего не смогли или не успели: за пономарем обнаружилась казенная недоимка, и порешили, что пономарь Осипов нарочно имитировал бурную и важную деятельность, якобы преследующую государственный интерес, а на самом деле имеющую цель открутиться от государственного казенного долга. Однако, как справедливо заметил еще Б. Осокин, хитрость пономаря, если она и была в той истории, никак не роняет тень сомнения на существование библиотеки русского царя вообще… По следам Конона Осипова и прошлись раскопки конца XIX века во главе с князем Н.С. Щербатовым. Но ничего искатели не нашли.
Идея раскопок не умерла. В начале века ее подхватил Игнатий Яковлевич Стеллецкий. Почти полвека занимался он проблемой «либереи», «заразив» ею в 1947 году молодого писателя Василия Осокина, и еще многих. В 1914-м Игнатий Яковлевич ездил в Пярну. Нашел-таки заветные листки с пометкой «М А ведь исчезли они почти за сто лет до того. Сфотографировать документ у энтузиаста-ученого не было денег, да и качество текста, еле видного из-за выцветших чернил, оставпяло желать лучшего. Стеллецкий переписал его от руки… И листки с пометкой «/» исчезли опять!.. У Игнатия Яковлевича не было на руках ни одного доказательства, кроме этой собственноручной записи, а СССР и Эстония не ладили. После Великой Отечественной войны, в августе 1945 года профессор И.Я, Стеллецкий поехал в Ригу, потому что тамошние исследователи старины упомянули о библиотеке Ивана Грозного… Игнатий Яковлевич скончался в 1949 году, так и не завершив главного своего труда, не отыскав государевой «либереи».
Археологические тайны, а библиотека Ивана Грозного относится к разряду именно таковых, если они не поддаются разгадке на протяжении веков, конечно, обрастают легендами, суевериями, «знаками». Неспроста возникло упоминание о «слепоте», подстерегающей людей, почти нашедших разгадку и блуждавших где-то около библиотеки. Интересно было бы узнать о состоянии здоровья прошлых искателей «из простых» — Конона Осипова, Василия Макарьева, Фуникова, Веттермана. Джерома Горсея, которому Иван Грозный самолично подарил Библию из своей библиотеки, теперь хранящуюся в Британском Музее. Состояние здоровья и личные и семейные дела царствовавших особ нам хорошо известны. Ведь и в самом деле бытовало и бытует мнение, будто Софья Палеолог была колдуньей и наложила на хранилище книг и рукописей не больше и не меньше — «проклятие фараонов», о коем узнала из древнего пергамента, свитка, хранившегося в той же библиотеке!
Мы знаем непростую судьбу Иоанна IV. Истинный любитель «либереи» и старинных знаний, прекрасно ориентировавшийся в мировой истории, особенно античной, Иван Грозный после юношеских удач претерпел много потрясений, сказавшихся не только на его личном здоровье и судьбе, но и на судьбе издоровье России. Известно, что с 1564 года и почти до самой своей смерти Иван Грозный прожил в Александровской слободе, но это не совсем верно: покинув Москву, он много и долго искал пристанища — Коломенское, Вологда, Александров… Возвращался и жил вне Кремля… Отчего бы?.. Только ли мятежи и боярские домогательства были тому причиной? Не навис ли над ним рок «проклятия»?.. Александров, фактически на двадцать лет превратившийся в столицу Руси, тоже не удовлетворял царя: он рвался из него, но не мог вырваться. Очень просто все списать на душевную болезнь, как это проделал А.К. Толстой, но не все пока объяснимо, и тема эта тоже ждет исследователя скрупулезного и честного. Ведь доподлинно известно, что царь собирался даже эмигрировать!.. Предощущая, предвосхищая все дальнейшее, что произойдет с ним, с детьми и с Россией, он не знал только одного —* почему? Философский вопрос «За что?», конечно, тоже мог бы прозвучать, но он, к счастью, уже глубоко исследован специалистами по последним годам Ивана Грозного, царя Федора, царя Бориса и Смутного времени. И, не зная «Почему?», царь продолжал возить за собой пресловутую библиотеку… Последние три года, после безобразного убийства будущего наследника и сына Ивана, Иоанн Грозный находился в смутном разуме. А славная династия Рюриковичей кончилась на безвольном и слабоумном Феодоре.