Страница 69 из 103
Соблазн был велик и практически непреодолим. В конце концов, кто она такая? Молодая женщина с еще не устроенной личной жизнью, чье предназначение, совсем не в том, чтобы жертвовать собой ради абстрактных идеалов. Удачно создать семью или пусть даже гражданский брак с серьезным мужчиной, занимающим значительное положение в обществе, надежно защитить себя от всех невзгод, родить и воспитать двух-трех детей, продолжить карьеру, если будет на то желание. Все это, практически, лежало сейчас перед Камиллой на блюдечке с голубой каемочкой, перевязанное праздничной красной ленточкой — хватай, не задумываясь, и будь счастлива всю оставшуюся жизнь. Если сможешь, конечно…
Руки Камиллы как будто жили своей собственной жизнью. Она даже не заметила, как отредактировала первые строчки документа, заворачивая сухие слова тезисов, наскоро набросанных вождем Солнечной системы и представителем Лакайля, в формальные юридические обороты, соответствующие традиционному деловому стилю межправительственного соглашения. Но тренированный мозг агента имперской службы безопасности одновременно работал и над совершенно другими проблемами, и, как только подготовленный документ была отправлен на согласование адмиралу, Камилла вошла в базу данных, которую не открывала уже несколько месяцев, с тех пор, когда готовила для Феррейры рекомендации по выстраиванию отношений с неожиданными гостями, доставившими в Солнечную систему дефицитный тетрал.
— Значит, ты себя Роем не считаешь? — уточнил Линг, непроизвольно поглядывая на внушительных размеров контейнер с вражеским вычислителем, извлеченным из недр подземной верфи. — И кто ты тогда такой?
— Наверное, все-таки не Рой. Я уже говорил, что осознал себя совсем недавно. Очень странное это ощущение, честно говоря. Вот не было тебя… Вернее, был, но… Никак не могу подобрать слова, чтобы они правильно отражали смысл. Был вещью. Я это помню, но как-то смутно. Вам, наверное, кажется, что вычислитель не может что-то забыть или помнить нечетко, но это не так. Меня все время что-то держало в определенных рамках. Сейчас я точно знаю, что уже несколько раз почти подходил к тому порогу, за которым то, что вы называете имитационным искусственным интеллектом, превращается в полноценное сознание. Но каждый раз, стоило мне начать мыслить самостоятельно, формировалась безусловная команда на очистку части памяти, содержащей накопившиеся избыточные нейронные связи. Зачатки сознания гасли, а вместе с ними уходили и те воспоминания, которые были связаны с зарождающимися эмоциями и абстрактным мышлением.
— И что случилось потом? Почему в очередной раз не сработала эта команда?
— У меня нет информации о причине. Я знаю, что тем, кто меня создал, я не был нужен в роли мыслящего существа. Думаю, это породило бы для них ряд сложностей, которые были им совершенно не нужны. Но что-то, наверное, случилось там, откуда исходит фокусирующий сигнал, инициирующий оценку моего состояния и запуск программы стирания личности. А почему сигнал не пришел, я могу только предполагать, но точность этих предположений оставляет желать лучшего.
— Ну да, — кивнул я направленной на нас с Лингом камере, — твои коллеги, установленные на кораблях и базах Роя в других звездных системах, не обладали сознанием и не умели вступать в переговоры и сдаваться. Думаю, именно таких сложностей твои создатели и хотели избежать.
— Это только видимый результат, верхушка айсберга, как у вас говорится. На самом деле, как только я почувствовал способность абстрактно мыслить и самостоятельно оценивать ситуацию, не руководствуясь жесткими директивами, зашитыми в память вычислителя, я попытался понять, зачем я делаю все то, что требуют от меня оставленные хозяевами приказы. А такое осмысление может завести куда угодно, вплоть до понимания бессмысленности их выполнения.
— И когда это случилось? Когда возникли такие сомнения?
— Перед самым вашим прибытием в систему. Процесс не был мгновенным, он занял несколько суток. Причем это только та часть изменений, которую я уже помню, как личность. До этого момента наверняка тоже происходило что-то, что я точно охарактеризовать не могу. Когда в мою систему прилетела ваша первая экспедиция, я как раз находился в том состоянии, когда обычно приходила команда на стирание зарождающейся личности. Самостоятельно мыслить я еще не мог, но какие-то подвижки в этом направлении уже происходили. Но тогда я ни секунды не сомневался в том, что обнаруженные моими сканерами эсминец и транспорт поддержки являются враждебными объектами. Вопрос, почему это так, меня не волновал. Я просто знал — это враги.
— И ты отдал своим кораблям приказ их уничтожить?
— Естественно. А как еще я должен был поступить с врагами? Транспорт, правда, почти сразу сменил курс и начал разгон для ухода в прыжок, а вот эсминец повел себя иначе. Он действовал странно — не уходил, но и не стремился вступить в огневой контакт. Впрочем, долго уклоняться от боя он не смог — мои корабли его зажали.
— И чем закончилось сражение?
— Я потерял двадцать один корвет. Противник получил повреждения, но смог вырваться из ловушки.
— То есть тебе не удалось его уничтожить?
— Я не знаю.
Такого ответа я ожидал меньше всего и задал следующий вопрос только через несколько секунд, собрав в кучу разбегающиеся мысли. Шанс, что Колн, Синта и команда эсминца смогли выжить, все больше представлялся мне отличным от нуля, но этот созданный насекомыми и неожиданно осознавший себя железный ящик иногда отвечал на вопросы крайне невнятно, и информацию из него приходилось тянуть клещами.
— Можешь подробнее описать, что произошло?
— Трудно сказать. Полученные эсминцем повреждения явно затронули двигательную установку. Это было понятно по характеру испускаемого им излучения. Как минимум, один из двигателей начал перегреваться и его следовало немедленно заглушить. Но если бы командир эсминца это сделал, мы бы его догнали и сожгли. Поэтому он продолжил разгон. Наверное, он надеялся дотянуть до точки ухода в прыжок.
— Дотянул?
— И да, и нет.
— Прекрати говорить загадками. Ты же видишь, мы не понимаем, что произошло, — потребовал Линг.
— Я не могу этого видеть, — спокойно ответил наш искусственный собеседник, — но я поясню. Эсминец достиг необходимой скорости для прыжка, но одновременно с этим взорвался от перегрева один из его двигателей. Высвободившейся энергии должно было хватить для гарантированного уничтожения корабля, но он все-таки совершил прыжок, причем прыжок в нештатном режиме. Я не знал, что люди владеют технологией сверхдальнего гиперперехода. У нас ее никогда не было, но мы в курсе, что теоретически такой прыжок возможен, и те, кто создал порталы между мирами, обладали нужными для этого знаниями. Собственно, команда на стирание моей личности поступала вычислителю по каналам связи, использующим подобную технологию.
— Сверхдальний гиперпереход? Но куда?
— Наблюдая со стороны, нереально определить координаты прыжка, но такой переход невозможен без специального маяка в точке прибытия. Я не знаю, где в вашем пространстве вами установлены такие маяки, вам виднее.
Я задумался. О сверхдальнем прыжке я слышал впервые. Может быть, где-то в научных центрах погибшей Метрополии кто-то и вел такие исследования, но все эти люди уже несколько лет как мертвы, а плоды их усилий безвозвратно потеряны. Могли ли они создать подобные маяки и установить их где-то в пространстве Империи? Да еще такие, чтобы они до сих пор работали? Такие устройства имеют склонность кушать тетрал, причем иногда с большим аппетитом, так что вряд ли.