На крючке

— Отцовства, а не брака, Цветочек, — перебил он мою попытку что-то доказать.

Я не привыкла верить мужчинам, но ему почему-то хотелось верить. И я, кажется, верила. Без году неделю мужу верила.

Его ладони легли на мой живот и осторожно, очень бережно погладили. Эти лёгкие невинные прикосновения вызвали во мне уже знакомые ощущения, от которых участился пульс и ускорилось дыхание.

Я тихо вздохнула, но позволила ему продолжить и получила ещё один острожный поцелуй, от которого по спине побежали приятные мурашки, а низ живота стянуло сладким спазмом. Мой тихий стон сорвался с губ неосознанно, но, наверное, именно он послужил сигналом к началу действий Саши.

Он обхватил пальцами мой подбородок и заставил взглянуть в его глаза. Одна секунда, в которой он разглядел моё согласие, а после потянулся за поцелуем. Поцелуем, от которого крышу сорвало у обоих. Он был неспешным, но сладким и очень чувственным. И пока я утопала в нём всем своим существом, ощущала, как нежно поглаживают мои бёдра большие и сильные руки.

Не знаю, сколько мы так сидели, растворяясь друг в друге, но к моменту, когда подо мной начал пол гореть, я была готова на всё, лишь бы перебраться в постель.

— Идём в спальню, — прошептала, оторвавшись от его губ.

Проскуров очень тяжело дышал. Тёмный голодный взгляд говорил о не меньшем желании, а руки под моим платьем продолжали гладить ставшей очень чувствительную грудь.

— Я не уверен… — он красноречиво посмотрел на мой живот.

Я же припомнила из многочисленных статей о течении беременности, что женскому организму секс в принципе крайне важен. И, кажется, рекомендуют им заниматься до восьми месяцев.

— Саш, я не умею уговаривать. И не хочу. И не буду.

— Я понял, — хрипло выдал он, после чего осторожно ссадил с колен, поднялся и, подхватив на руки, унёс в комнату, умудряясь попутно целовать.

Он уложил меня на кровать и помог снять платье, колготки и бельё, целуя едва ли не каждый сантиметр доступной ему кожи. Мне было страшно только немного. И боялась я не мужа, а того, что после не будет дороги обратно. Но под ласковым напором все переживания размывались, оставляя лишь голые чувства, среди которых не было места сомнениям.

А минуту спустя, когда он и со своей одеждой расправился, я… взлетела. Куда-то высоко — точно, потому что второе в жизни вторжение мужчины в моё тело было сравнимо, наверное, с рождением новой звезды.

— Чёрт, — стонал сквозь зубы Проскуров. — Чёрт, чёрт, чёрт, Цветочек! Нельзя же быть такой тесной.

Я не слушала, полностью смешиваясь в ощущениях его внутри себя. Он двигался крайне осторожно, но мне этого было мало. Точно мало, хотя я и не особо понимала, как усилить удовольствие.

Усилить?

— Сильнее, — тихо попросила его, закусив губу, когда он сжал мою грудь.

На этот раз не стал сомневаться, ускорив темп. Стал чуть более резким и чуть более голодным до моего тела. Его руки скользили по моим бёдрам, гладили между ног, стократ усиливая ощущения, вгоняя в самые глубокие зоны удовольствия.

Я горела, тонула, парила и проваливалась в бездну. Я теряла связь с реальностью. Ровно до того момента, пока внутри что-то не взорвалось, прогоняя по нервным окончаниям обжигающие искры, от которых, кажется, напряглась и задрожала каждая мышца в теле.

Мой последний и самый громкий стон, вероятно, слышал весь дом. Но я умирала от экстаза в эту секунду. Мне можно.

Саша лёг рядом и обнял меня под грудь, поцеловав в плечо.

— После такого ты точно никогда развода не получишь. Даже не надейся.

Я улыбнулась и прикрыла глаза, чтобы перевести дух. Только вот пара минут передышки обратились в полноценный ночной сон в уютных объятиях мужчины, которого ещё вчера я и вовсе подпускать к себе не собиралась.

Женская логика в действии, чтоб её.