На крючке

— Она беременна, — вдруг вступился за меня шеф. — Я сам обо всём расскажу.

— Беременна, а не при смерти, — не сдавался мужчина в форме.

Боюсь, что даже это не стало бы для него отговоркой. Я кивнула шефу, повернулась к мужчинам и согласилась дать показания непосредственно в участке.

Сначала это был опрос на месте, позже, когда приехала скорая помощь и начальнику провели осмотр на предмет повреждений, нас увезли в отделение. Пока ехала, позвонила Кате. Та сильно переживала и как итог через час уже была в коридоре участка, пока следователь принимал наше заявление.

Никогда не думала, что у следователя такая паршивая работа. Он одни только протоколы заполнял больше минут сорок. И всё от руки. Как только рука не устала писать такие объёмы текста?

Мне хотелось пошутить, что он бы и книгу рукописную написать, но обстановка к шуткам не располагала, потому я не стала провоцировать мужчину.

Выйдя, я ожидала, что она будет одна, а никак не с Сашей, который при виде меня поднялся с мягкого сиденья и, внимательно осмотрев, перевёл взгляд на начальника.

Не говоря ни слова, он обошёл нас по дуге и скрылся за дверью кабинета следователя.

Я стояла как громом поражённая, не понимая, что он здесь делает, а потом до меня медленно, но верно стало доходить, что у него был только один источник информации.

— Катя? — вопросила, вздёрнув бровь.

Ларина только невесело усмехнулась, повела плечом, явно не желая признавать свой косяк, а потом всё же нашла в себе силы ответить.

— Я позвонила Нюте, чтобы про Дениса рассказать.

Я продолжала на неё смотреть, молча требуя объяснений, и она не стала таить.

— Ну а кто с ним ещё может справится, кроме с… — она коротко взглянула на внимательно слушающего Николая Степановича, — Волка и его компании? В прошлый раз у него хорошо получилось.

И я понимала эту логику. Если у Дениса действительно папа — важная шишка в городе, то ему ничего не стоит замять дело, которому мы только что дали ход. А вот структуры посерьёзнее наверняка знают, на какие точки нужно давить, чтобы прижать психа.

— Нам нужно его ждать? — поинтересовалась Ларина.

Я посмотрела на неё, затем на шефа и поняла очевидное. Саша наверняка захочет знать все подробности, а мне не хочется оставаться с ним наедине. Да и вообще общаться с ним не хотелось, поэтому я не стала подавлять трусливое желание сбежать. Вот только…

— Цветочек, а далеко ли ты собралась? — раздалось в спину холодной насмешкой, когда я уже сделала несколько шагов в сторону холла полицейского отделения.

От того тона, каким был задан вопрос, замерли все. Я, вжав голову в плечи, Ларина, прижавшая ладонь к груди, и даже шеф, занёсший ногу для шага.

Медленно развернувшись, мы посмотрели на едва сдерживающего ярость мужчину с военной выправкой.

— Домой, — пискнула я. — Время много, спать пора.

Саша прищурился, сунув руки в карманы брюк.

— Я отвезу тебя, — поставил он перед фактом, будто имел на то право. — Сейчас только документов дождусь.

— Мне завтра на работу, — попыталась я отделаться от его сопровождения.

Но тут меня удивил шеф:

— Я отпускаю вас на выходные. Отдыхайте, Альбина.

Удивлённо взглянув на него, я поняла, что он пристально рассматривал спецназовца. И я даже не знала, что было хуже: что он так подставил меня или что сделал это намеренно, судя по едва заметной усмешке, которую тщательно пытался скрыть от глаз посторонних?

— Ну ладно, — выдала я, обернувшись на Ларину.

Та развела руками, мол, и ничего не поделаешь.

— Николай Степанович, — обратилась я к шефу, — проследите, чтобы Катя в такси села, хорошо? Буду о-очень благодарна.

Шеф перевёл на меня взгляд и слегка кивнул.

— Конечно, Альбина. Увидимся после праздников. Хорошо отдохните и возвращайтесь на работу. Кстати, не забудьте у дежурного забрать свои вещи.

Я кивнула и чуть улыбнулась, стараясь не рассматривать так пристально опухшие глаза, нос и запёкшуюся кровь на коже, которую ему не удалось отмыть.

Когда Катя и начальник ушли, я ещё некоторое время провожала их взглядом, и только после повернулась к пристально разглядывающему меня Саше, который не остался в стороне. Сделав стремительные несколько шагов, он вдруг обнял за плечи и крепко прижал к себе.

— Ты умничка, Цветочек. Сделала всё правильно, — похрипел он, но тут же прорычал: — Но, мля, какая же глупость была идти с ним на свидание!

Я слушала, как грохочет его сердце в груди, и отчётливо понимала, что моё бьется не менее неистово.

Мы простояли так несколько коротких секунд. Ошеломлённая происходящим, я не сразу сообразила, что, по идее, подобное отношение к себе со стороны мужчины не должна допускать. Осторожно оттолкнула его, выбралась из надёжных объятий и посмотрела в необычайно серые глаза.

— Я…

Выразить замешательство попросту не успела. Он протянул руку к моему лицу, погладил легонько костяшками пальцев по щеке и спросил:

— Испугалась?

Неужели он и вправду искренне переживал за меня? И это не очередная попытка завладеть вниманием и затащить в постель?

Вдруг подумала, что у меня был непростой день и ужасный вечер. Я устала, и единственное, чего хотелось, — это…

На его тонких губах играла ласковая улыбка, а серые глаза смотрели внимательно, ожидая ответа от растерявшейся меня. Казалось, на их дне плескалось что-то очень тёплое. Что-то, к чему всем сердцем хотелось тянуться, не думая ни о каких последствиях. Да и вообще, последствия — последнее, о чём хотелось думать.

— Очень, — вдруг выдохнула околдованная я.

Саша ничего не сказал. Он просто снова обнял, и на этот раз я не стала сопротивляться. Потому что всё, чего я сейчас хотела, — это человеческого тепла.

И мне бы сказать, что нужно домой. Мне бы хоть намекнуть. Но я стояла как стояла, пока за спиной парня, в чьих объятиях было так уютно, не прозвучало вежливое покашливание.

Саша, не выпуская меня, протянул одну руку, и я увидела следователя, который отдал папку с бумагами.

— Как вы и просили. Но имейте ввиду, что это копии. Оригиналы мне необходимо приобщить к делу.

И лицо парня мгновенно изменилось, исказив рот в насмешливой улыбке. Он обернулся к следователю и хмыкнул:

— Вы ведь завтра уже его замнёте. К чему цирк?

Мужчина явно был оскорблён подобным заявлением, но, упрямо сжав зубы, ответил чётко поставленным голосом:

— А вот это уже обвинение!

Саша же не ответил. Повернувшись ко мне, он кивнул в сторону холла, предлагая уйти и не тратить время на пустую болтовню. Мы оба понимали, что он прав.

Пока я одевалась, размышляя над мыслями и эмоциями, Саша забрал мои вещи у дежурного.

И я не подумала. В смысле, совсем не подумала.

Когда вышла в холл, увидела, что Саша хмурится, сжимая в пальцах упаковку витаминов и крем от растяжек. Подарочный пакет был изрядно потрёпан и разорван так, что места для фантазий о его содержимом просто не оставалось. То есть он увидел подарки ещё до того, как взял в руки.

Спецназовец положил всё обратно и отдал мне пакет с сумкой. Ничего не спрашивал, но и улыбаться мне перестал, а взгляд… Его глаза потемнели, напомнив мне хмурые свинцовые тучи.

Я в этот момент, кажется, и вовсе не дышала. Страшилась прямых вопросов, на которые не смогла бы солгать.