Страница 37 из 54
Глава одиннадцатая. Первые дни в Хогвартсе
Парусник сел на причальную площадь перед замком, так что дети вошли все вместе смешанной толпой: всё повидавшие старшекурсники, но опьяненные новизной, и маленькие первоклашки, взволнованные и попискивающие от счастья. Среди них девять взрослых: команда «Путеводца», профессора и библиотекарь со школьным колдомедиком. Под их присмотром все дети прибыли здоровыми, в целости и сохранности, никого не продуло, никто не простыл, не промок, не выпал за борт, и были даже сыты.
Что было весьма кстати перед долгим распределением, уж старшие-то в том могли поклясться, вспоминая голодные посты за пустыми столами всё то время, пока Шляпа рассаживает сорок-пятьдесят новичков.
Так что сейчас, войдя в зал с новым освещением, старожилы, весело переглядываясь и переговариваясь, вмиг рассосались-рассеялись по своим столам, оставив первачков перед табуретом. Сопровождающие дождались, когда к детям подойдет заместитель директора со свитком, и тоже отправились к профессорскому столу. Уолт помахал Тоби, приглашая того занять место рядом с собой. От привилегии почетного гостя тот не отказался и с готовностью уселся на соседний стул.
— МакГонагалл? — тихо спросил Тоби. Уолт кивнул и так же тихо ответил:
— Ну да, исполнительная леди. Я так понял: она из тех, кто верно служит и подчиняется вышестоящему начальству, и неважно, кто это, Дамблдор или я. Её, главное, подтолкнуть в верном и нужном направлении, и тогда она в лепешку расшибется, но сделает.
Понимающе хмыкнув, Тоби устремил взгляд в зал, где Минерва как раз начала церемонию отбора — развернула свиток и зачитала первое имя:
— Аббот, Беллами!
Плотный мальчик из Лондона, полнокровный, щекастый, вышел из толпы первокурсников и вперевалочку подошел к табурету. Усаживался он долго, обстоятельно, тщательно умащивал свои внушительные телеса, основательно так, деловито… Ерзал, пыхтел, кряхтел, Тоби не удержался и шепнул на ухо Уолту:
— Ну этот, думаю, на Пуффендуй пойдет.
Уолтер заинтересованно приподнял бровь. Пацан к тому времени умостился и кротко глянул на МакГонагалл. Та, дождавшись, опустила ему на голову Волшебную Шляпу. Пауза и громкий вопль:
— Пуффендуй!
Уолт удивленно взглянул на Тоби, тот хихикнул и дальше решил не искушать судьбу и молча проследил за распределением остальных детей, попутно отмечая прекрасные имена маленьких волшебников…
— Кессиди, Джон!
— Гриффиндор!
— Колечек, Войцех!
— Когтевран!
— Чейни, Сибил!
— Слизерин!
— Вандербильт, Сюзанна!
— Когтевран!
И так далее, до последнего, сорок восьмого ребёнка. Всех их с сытой благодушностью проводили от табурета до столов наевшиеся и надышавшиеся свежим воздухом на корабле студенты. Впрочем, к концу распределения они успели снова проголодаться и теперь с нетерпением поглядывали на столы и на нового директора. Уолт не стал тянуть резину и дал отмашку хогвартским домовикам сразу после окончания церемонии, без пафосных речей.
Понаблюдав, как появляются яства на золотых блюдах, и поахав для приличия, Тоби с любопытством поинтересовался:
— Тут вроде свечи были? — указал на потолок и пояснил: — Эйлин рассказывала.
— Ой… — скривился Уолт, как будто задели его особенно любимую болючую мозоль. — Это свечное освещение!.. Да Диппету с Дамблдором дай волю, они бы его и оставили, и чадили б сейчас факелы по всему замку! Консер-р-рваторы хреновы… А о том, что зрение садится при свечах-факелах, им и невдомек, махровым динозаврам. Так что после их отставки я тут же распорядился наладить производство и выпуск люмиламп, это простые люмосы, заключенные в левитирующие сферы стазиса, бесперебойный и, главное, неиссякаемый источник освещения.
Всё поняв, Тоби с уважением посмотрел на шары, парящие под потолком по всему залу. Белые, холодного свечения, и золотые, теплого оттенка, они медленно летали на разной высоте, проливая на столы и головы ровный бестеневой свет. Еда и лица были хорошо освещены, и никому не приходилось щуриться, чтобы рассмотреть кого или что-либо на конце стола, где, как помнил Тоби, всё скрывалось в полумраке, отчего вдруг впервые задумался: а как он тогда через ползала в чадящем мраке разглядел сальные волосы Снейпа и почему вообще обратил на это внимание, как какая-то институтка?.. Поразившись такому странному несоответствию в самом себе и вздохнув, Тоби переключился на трапезу.
После пира, посвященного открытию учебного года, кураторы и старосты собрали начавших позевывать первокурсников и споро развели по факультетам. Вскоре за ними засобирались и профессора.
— Так, пошли, Тоби, дам тебе ключи от библиотеки, — поднялся из-за стола Уолтер. Ну, Снейпу это только в радость: прогуляться по вечернему Хогвартсу. Проследовав за Арагоной по всем коридорам-переходам до директорского донжона, в котором располагались хозяйские покои, Тоби вошел в знакомый круглый кабинет. Осмотревшись и словив ностальгию, он вскоре поймал себя на том, что периодически возвращается взглядом к пустому насесту возле стола. Уолт заметил невольный интерес Тоби и со вздохом махнул рукой.
— Феникс там сидел, — пояснил он.
— А где ф-феникс? — Тоби просто чудом не назвал птицу по имени, но, к счастью, сразу выправился.
— Аберфорт Дамблдор с собой в Америку забрал, — с легким раздражением сообщил Уолт, роясь в ящике стола. — К сыну своему в Нью-Йорк уехал. С концами. «Кабанью голову» заколотил, коз продал и рванул в Штаты. Ну, его можно понять… — Уолт выпрямился с пачкой бумаг. — Не дело это, когда у отца ребёнка отнимают и передают в чужую семью.
— А зачем у отца ребёнка отняли? — растерялся Тоби. Уолт пролистнул странички и вскользь бросил:
— А затем, что он сам ребёнком был, — оторвавшись от бумаг, Уолт с нажимом договорил: — В шестнадцать сопливых лет Аберфорт отцом стал. История, сам видишь, грязненькая, и её, вполне естественно, постарались замять: сопляку втык, родителям внушение, а младенцу — изъятие и передача в приемную семью, неким Бэрбоунам. Ну а те, в свою очередь, постарались уехать подальше, аж на другой конец света. Да только нет преград для отцовского любящего сердца. Нашел Аберфорт своего сына, ещё в сороковых, и с тех пор поддерживал с ним твердую связь. А теперь и вовсе свободен стал, смог уехать к своему родному кровиночке. Альбус всё же старший брат и удерживал Аберфорта при себе на коротком поводке, давил, стало быть, авторитетом, гнус брадозвончатый…
В последних словах Уолта прозвучало сильное отвращение, и Тоби вдруг порадовался, что ему не придется сталкиваться с Дамблдором в этой жизни. Понял уже, каким нехорошим был при жизни этот так называемый «добрый» дедушка…
Уолт наконец нашел в бумагах форму на библиотеку и передал Тобиасу на подпись, потом дал ключи от дверей книгохранилища и проводил в холл.
— Ну давай, Тоби, лети домой. Я сегодня от Эйлин пятнадцать Патронусов принял — потеряли тебя дома где-то после обеда…
— Да ты что?! — разволновался Тоби, свистом подзывая фестрала.
— Ага, — кивнул Уолт и вызвал огромную птицу с гусиными перьями на голове.
Сверкающая птица-секретарь взлетела одновременно с Эдельвейсом, пролетела немного рядом и унеслась во тьму ночи с сообщением для Эйлин. Ой, как она мужа встретила-а-а…
— Тоби, родной мой, драгоценный, вернулся, наконец-то вернулся, — безостановочно бормотала Эйлин, лихорадочно цепляясь за широкие плечи супруга и перемежая слова поцелуями и всхлипами.
— Ну чего ты, маленькая?.. — аж встревожился Тоби, бережно поднимая истосковавшуюся жёнушку. — Ну вернулся я, вернулся. Плакать-то зачем?..
— Соскучилась, — хныкнула Эйлин, зарываясь носом в шею мужа. — Это невыносимо — жить без тебя даже один день!