Страница 52 из 54
Можем ли мы представить подобное развитие событий? Оно кажется абсурдным вымыслом, но до чего еще можно дойти на волне кризиса? Не в одном ли ряду с нелепыми методами принуждения к покупкам стоят государственные меры по повышению тарифов? Разве не един смысл стрельбы по окнам и взвинчивания акцизов, повышения платы за электричество, воду и телефон в период, когда миллионы российских семей все острее ощущают финансовый кризис? Из каких средств люди должны потреблять в прежнем объеме, если их увольняют или им урезают зарплату?
Если все происходящее в Новосибирске - не дикая случайность и не результат вмешательства магических сил, то стекольщики нашли пусть и временное, но свое собственное антикризисное решение. Представители других сфер могут им лишь позавидовать. Может быть, они со временем начнут перенимать опыт. Общество же должно сделать собственный вывод: в кризис деловые пастыри наши способны не только стричь овец, но и резать.
26.10.09 - Правила инфляции: от привычки к пониманию
С точки зрения обывателя, споры экономистов могут не заслуживать внимания. Но если речь идет о деньгах в собственном кармане, не стоит игнорировать аналитиков. Настает время разрыва с привычками. Понимание природы инфляции - теперь не роскошь ученых господ, это необходимость. Кто и что отвечает за наши деньги? И кому выгодны простые ответы из либеральных учебников?
30 сентября 2009 года Институт глобализации и социальных движений (ИГСО) представил свой второй по счету с начала кризиса экономический доклад «Природа мировой инфляции», посвященный проблеме ценовой динамики. Авторы критиковали в нем либеральные аксиомы относительно денежного обращения, выдвигая на первый план ответственность государственной политики и финансового капитала за потребительскую инфляцию в мире.Один из их выводов гласил: общее сокращение спроса в экономике создает условия не только для падения цен на товары, не находящие сбыта, но и для взлета цен на товары сравнительно устойчивого сбыта - потребительские товары. И чем более масштабным оказывается сокращение рынка, тем большим должен оказываться рост цен там, где остался покупатель.
Доклад ИГСО посягнул на либеральную святыню - представление о том, что падение совокупного спроса не может вызывать рост цен. Миллионы специалистов на планете с университетской скамьи приучены считать, что инфляция порождается высоким платежеспособным спросом населения. Общепринятым считается и то, что социальные расходы государства через рост пенсий, пособий и зарплат создают инфляцию. Между тем как на современном уровне развития производства повышение спроса рождает удовлетворяющее его предложение, так и увеличение производства оказывается возможным благодаря технике. Лишь в доиндустриальную эпоху «либеральный закон» мог работать идеально. В наши дни повышение спроса рождает рост цен лишь в условиях объективно ограниченной возможности предложения товара, как это происходило с нефтью и газом накануне кризиса.
Считается, что неолиберальные «гении» разрешили вопрос инфляции. Он был просто изложен и ясен всем. Иное дело, что «ясность» проистекала из крайней упрощенности. Процессы денежного обращения полуосознанно и полунеосознанно вульгаризировались. Первое происходило от желания угодить заказчику: неолиберальные «ученые» прежде всего были идеологами, обслуживающими крупный капитал. Второе порождалось непониманием; экономисты сами себя запутывали. Так они вводили маскирующие действительность понятия, но при этом теряли возможность, пользуясь ими, осознавать реальные монетарные процессы. Для понимания природы инфляции важна категория денежной массы. В классической либеральной теории она трактуется крайне размыто, а не как масса единых денежных знаков, находящихся в обращении (рублей - в РФ, долларов - в США).
Сразу после публикации доклад ИГСО породил не только интерес, а затем пассивное отторжение либеральных читателей, но и резкую критику за «ненаучность». Именно на этом следует остановиться. Основной упрек авторам доклада звучал на редкость ожидаемо и просто: разве не известно, что большой спрос рождает большие цены, снижение его приводит к падению цен? Разве не заполнены графиками таких зависимостей современные учебники экономики? Ответ на это один: либеральные экономисты рассматривают инфляцию исключительно в статике, это уже классика. Между тем существует и динамика. Пропускать ее в научной экономической теории нельзя.
Сокращение спроса действительно порождает снижение цен. Но на этом неолиберальный анализ делает остановку. Он ограничивается фиксацией ситуации. В динамике (реальности, пускай еще только начавшей реализовываться в настоящем кризисе) процессы протекают сложнее. Цены падают до ликвидации товарных заторов, пока излишки не будут распроданы. Там, где таковых нет (то есть там, где спрос не просел радикально), цены растут. Так, хлеб и мыло дорожают в то самое время, когда быстро дешевеет одежда и сложное оборудование. Официальная статистика фиксирует замедление инфляции, на деле потребительская инфляция остается серьезной проблемой.
Сложив низкие цены товаров, не находящих сбыта, и возросшие цены на потребительские товары, официальная статистика легко может констатировать снижение инфляции или даже снижение цен - дефляцию. Показатели за год, как мы это видим в РФ, таким образом приводятся к самому приятному выражению. Но население фиксирует значительный рост цен за тот же период.
Либеральные аксиомы привычны миллионам людей, их изучают в университетах, на них ссылаются «видные экономисты» и чиновники. Даже в обывательское сознание проникло представление, будто рост доходов населения неминуемо порождает рост цен, в то время как порождаться может и их падение. Предложение догоняет спрос, а рост объемов производства снижает себестоимость единицы товара. Либералы, как правительственные, так и «научные», спекулируют ошибками в формулах (разумеется, частично они осознают, что поступают так умышленно). Однако понимание механизмов современной инфляции требует разрыва с догмами, запечатленными в книгах и доверчивых умах.
Кризис порождает падение спроса - снижаются зарплаты; теряя работу, люди теряют и заработок - девальвации обесценивают доходы потребителей. Настает время распродаж. Вслед за ликвидацией товарных заторов обнаруживается сокращение потребительского рынка, что порождает сжатие товарного рынка в целом - уменьшается предложение. То есть масса реализуемых за год товаров снижается, в то время как денежная масса сохранилась прежней либо усилиями властей возросла. Под денежной массой понимается масса национальных денег, находящихся в обращении, золото и валюты других стран не учитываются. Произошедшие изменения создают условия для усиления инфляции по мере углубления спада, что в истории неоднократно происходило. Достаточно посмотреть, что сделала с долларом Великая депрессия заодно с эмиссионной политикой президента Гувера.
Двухлетняя борьба неолиберальных правительств с хозяйственным кризисом привела к любопытным переменам. В результате происходит перераспределение денежной массы в экономике (не только российской, но и мировой) от наемных работников и одновременно основных потребителей к «продавцам», большому бизнесу. На это направлены все антикризисные субсидии финансовым корпорациям. Потребители делаются слабее, а «продавцы» (вся коммерческая надстройка) не могут окончательно решить финансовых проблем, поскольку причина их - в ослаблении рынка. Они расплачиваются государственными деньгами по долгам, восстанавливают оборотный капитал, но от этого трудности ведения дел не проходят.
Достаточно взглянуть на русское автомобилестроение. Компании этого сектора получили огромные деньги, они смогли облегчить тяжесть долгов, но так и остались убыточными. Накачка компаний государственными средствами проблем отрасли не решила и не решит. На инфляцию же увольнения влияют - еще более сокращается внутренний рынок. Автомобили наряду с домами всегда оставались на ценовой вершине потребительской пирамиды. Без необходимых средств у покупателей, они не могут продаваться. Ситуацию не в силах изменить новые модели автомобилей, если только их появление не означает существенное удешевление продукта.