Лунные танцоры

Элронд с пониманием покивал — он и сам видел множество раз, как лошади выражают любовь, да вон, и сейчас можно посмотреть, Верба как раз начала ласкаться к Келли: мордочкой прижимается, ладошки лижет. Так что можно переключиться на другую, не менее животрепещущую тему.

— Откуда у вас взялся такой удивительный конь? — спросил Элронд, кивнув на мышастого.

— Родился у нас, — заулыбалась Лери. — Аккурат в день рождения Люпина. Проснулся он семилетним, а во дворе это легконогое вороное чудо бегает у мамки под боком. Весь такой тоненький, сплошь из тростиночек, легкий, крылоногий, бежит что парит, ни дать ни взять — лошадиный эльф. Так и назвали мы жеребёнка, по той дивной ассоциации. Он сын Мэри и Яна Малкольма. Ян тогда с того света вернулся, пройдя все семь кругов дантовского ада, и, увидев вблизи молодую кобылу, счел нужным продолжить род, ибо не известно было, что принесет ему день завтрашний: съедят или помилуют… С тех пор немало лет прошло, раны зажили все, и внутренние, и наружные, нож и палка перестали его касаться, и он оправился, пришел в норму.

Вздохнув, Лери замолчала. Элронд поразмышлял и переспросил:

— Сколько лет Леголасу?

— Четыре года Леголасу. Северусу моему год как раз исполнился, когда я полумертвых коней в приюте нашла, обреченных, под записью на усыпление. В них уже никто не верил, ни в трехлетнего горбатого шайра, утратившего интерес к жизни, ни в вороного андалуза, переставшего доверять людям после того, как у него из шеи чуть не вырезали полоску мяса, так что их судьба была уже практически решена. Дилемма у меня была ого какая: дома маленькие дети шести и одного года, а тут ещё и кони эти с кучей проблем… Но выбора-то не было: не возьму — пойдут под нож, и мне с такой совестью потом жить. Так что плюнула и решила рискнуть — где наша не пропадала?! И ведь впоследствии не пожалела ни разу — отплатили кони добром: Ян Малкольм стал отцом чудесного сына, а Соломон мне и вовсе жизнь спас!

Элронд при этом вздрогнул и окинул женщину быстрым тревожным взглядом. Его невысказанный вопрос был настолько явным, что Лери сочла нужным объяснить.

— Никто на мою жизнь не покушался, врагов у меня нет, не волнуйтесь, просто я благодаря Соломону опоздала на автобус, в который в черте города врезался бензовоз. Взрыв произошел со страшной силой, погибли все пассажиры, что в автобусе были, ни один человек не остался в живых. Будь я там — тоже погибла бы, но вишь ты… именно в тот день Соломон чего-то заартачился и наотрез отказался везти меня на автобусную остановку. Но будь на нём уздечка…

Не договорив, Лери снова замолчала. Молчал и Элронд, без труда представляя себе то, недосказанное. Ведь будь на коне уздечка, Лери не стояла бы сейчас с ним здесь, на песке манежа. Следуя за мыслями, глаза Элронда обежали высокие своды безымянного доселе здания, построенного его отцом. Манеж, вот каково его предназначение в конечном итоге, папа, прекрасный просторный манеж, в котором отныне будут плясать изумительные волшебные лунные танцоры…

Примерно те же чувства переживал и Северус, с некоторым смущением наблюдая за тем, как возится с черными вандарятами Данила. Этот новопришлый маггл с самого начала заинтриговал Снейпа по самую маковку. Интересен он был всем: и своей необычной внешностью, статью и ростом, и манерой речи, и поведением, заметно выбивающимся из рамок обыденного.

Ну а как ещё реагировать прикажешь, если некий тип постучался к тебе в комнату и обратился с такими вот вопросами?..

— Привет, ты Северус? Это ты подарил ребятишкам мяч? Можешь мне помочь? Очень нужна бутылка с соской для двух младенцев…

Одной лишь улыбкой расположил Северуса к себе Данилка Белозерцев. Одной лишь невинной, доброй и чуть хитроватой, но такой искренней, настоящей улыбкой, ведь улыбался он не только ртом, сухо и профессионально, как британские торговцы-менеджеры, а всем лицом, глазами и даже голосом. Да, в голосе его тоже звучала улыбка. Эти просьба и улыбка исходили от душевнейшего человека, и шли они из самых глубин сердца.

И вот сидел этот человек на большом одеяле, постеленном на пол, и из двух бутылочек пытался накормить вандарят, которые не желали есть отдельно, а силились ухватить одну соску, страшно мешая друг другу. Данилка смеялся, мягко журил малышей, отнимал бутылочку и старался всунуть им по одной, но котята упрямились, хотели кушать вместе из одной сосочки, и поди объясни им, что это в принципе невозможно, как нет у мамок раздвоенных сосцов…

— Северыч, ну помоги же! — воззвал Данила. — Подержи одного!..

Ну, хочешь не хочешь, а пришлось присесть рядом и взять пантерку. Пушистенькую, мягонькую, плюшевую такую, тепленькую. Потом взять у Данилки одну бутылочку и засунуть соску в нетерпеливо разинутый рот.

— Отлично! — выдохнул Данила. — Спасибо, братишка.

Северус только голову ниже опустил, застеснявшись аж до смущения, и сосредоточился на ощущении теплого податливого тельца в руках. Под нежной шкуркой чувствовались тонкие ребрышки и слышался дробный быстрый перестук маленького сердечка. Доверчиво облапив Северусову руку с зажатой в ней бутылкой, пантерочка вдумчиво сосала, глядя куда-то в пространство отстраненно-задумчивыми голубыми глазками. Маленькая, едва не погубленная жизнь… Какой же ты вырастешь, Багира?..

— Вы малыша как-то назвали? — поколебавшись, тихо спросил Северус.

— Степка, — улыбнулся Данила. И заворковал над черным зверёнышком: — Да, Степушка? Степка мой, Степан.

Львёнок перевел взгляд с потолка на лицо Данилы, прекратил сосать, подумал и, кивнув, продолжил трапезу. И глубоко, как-то облегченно вздохнула Багира в руках у Северуса. Посмотрев на мордочку, Северус увидел радостное выражение в глазах пантерки.

— И вправду всё понимают, — растерянно подытожил он.

— И это радует, — подтвердил Данила. — Не придется ждать от них неприятных сюрпризов. Жаль, к Дереку не пошли, он любит львов…

— Может, это потому, что они не львы? — осторожно предположил Северус. — Ну подумайте о его подходе к малышам как ко львам, а они-то как раз не львы, и им совсем не нужно такое обращение.

— Ты прав, — подумав, согласился Данила. — Они вандары, а не привычные нам лев и пантера, и значит, отношение к ним должно быть соответствующим. Но тут есть маленькая проблемка, Северус, мы не знаем, кто такие вандары и как с ними обращаться.

— Действительно, это проблема, — задумался Северус.

— И расстояния тут огромные, — продолжал тем временем Данила. — Полторы недели до побережья верхами добирались, а король Элессар из Средиземья около месяца плыл по Великому Белегаэрскому Морю. Охренеть, как долго, ты не находишь, Северыч?

— А что вы предлагаете? — насторожился Северус.

— Как-то покорить здешнее небо, — на полном серьезе заявил Данила. — При этом не нанося ощутимый вред местной экологии, вот в чём задачка…

— И как вы это сделаете? Учтите, я самолетостроением никогда не занимался, — сразу предупредил Северус.

— Да и не светит оно здесь. Реактивное топливо хрен изобретешь. А парусиновые «этажерки» даже и планировать не стоит, это давно исчерпанная и сто раз устаревшая идея. Глупо начинать с этого, всё равно что заново велосипед изобретать.

— А почему невозможно создать реактивное топливо? — просто из вежливости поинтересовался Снейп.

— Потому, брат мой Северный, что принцип работы реактивного двигателя подразумевает собой сжигание топлива, смешиваемого с кислородом воздуха, и выброс продуктов горения, в том числе углекислых газов, в атмосферу, а означает сие тупое и банальное загрязнение этого чудесного, чистого, ни разу неиспорченного мира грубой грязной машинерией. Мы хоть и попаданцы, но не те гребаные нагибаторы, что с первого взгляда стремятся нагнуть всё и вся и напичкать отсталый мирок всеми благами цивилизации. Мы не те чертовы колонисты, которые несут свет познания голозадым аборигенам, коих надо всенепременно обрядить в штанишки, научить пользоваться ножом и вилкой и одарить такой нужной в хозяйстве чугунной сковородкой. Всем этим миссионерам отчего-то невдомек, что туземцы миллионы лет жили без штанов и сковородок и прекрасно процветали всё это время.