Жизни тень

   - Во, точно! Повсюду развелось их, расплодилось, понимаешь! Шагу ступить нельзя... Но, не могу...

   - Тогда приглашаю, - дама указала на отпечаток в асфальте, - на исходную позицию.

   Мукин окинул прощальным взглядом пустой двор, свою пятиэтажку и послушно улегся. Асфальт был холодным.

   - Вы все равно умрете, - вздохнула дама, - Все. Вопрос только в том, когда.

   - Знаешь, - Мукин говорил лежа на щеке и от этого получалось смешно, - я жизнь прожил - ничего не украл, никого не убил и не ударил даже... А теперь выкупать за такую цену, - Мукин пожевал губами, подбирая слова, - дополнительное время? Грустно, конечно, помирать. Я себе спиннинг присмотрел ультра легкого строя... Чемпионат Европы, опять же, скоро... Лучше бы ты меня сразу, без вопросов... А то "пидара-асы"...

   И зажмурился...

   - Мужчина! Вам плохо, мужчина? - Мукина трясли за плечо.

   Он осторожно открыл один глаз и увидел двух теток в одинаковых серых костюмах с маленькими крестиками на лацканах.

   - Мне плохо, - передразнил Мукин, закатывая глаза, - Да мне пиздец!!.

   - Это вы, ведь, с крыши упали? - строго спросила одна из теток, видимо старшая.

   - Я, - признался Мукин.

   Отпираться не имело смысла.

   - Вот! - удовлетворенно констатировала тетка, - Все оттого, что вы не веруете в истинного бога нашего! - и, помахивая в такт себе маленьким черным томиком, понесла, - Ибо сказано в писании...

   - Откуда вы знаете? - поспешно прервал Мукин.

   - Что? - не поняла тетка.

   - Что не верую... В вашего... Этого... Как его?..

   - Так вы, что же, тоже? Свидетель?

   - Конечно! - заверил Мукин.

   Тетки недоверчиво переглянулись.

   - А вы не врете?

   - Мамой клянусь! - поклялся мамой Мукин.

   - Ну, ладно тогда, - тетки помялись, - Живите...

   Мукин сглотнул.

   - Спасибо.

4. ОСОБЫЕ УСЛОВИЯ.

   Теперь день Мукина начинался с мыслей о смерти. С мыслями о смерти Мукин брился, чистил зубы и съедал яичницу. Давился в переполненном троллейбусе, пукал в кресло на работе, таращился в телевизор, демонстративно не здоровался с соседкой, и, наконец, засыпал, констатируя с мрачным удивлением еще один прожитый день. Даже в туалет Мукин ходил теперь не просто подумать, а подумать о смерти. И постепенно эти мысли вытеснили все другие. Всю без остатка жизнь заполнило ожидание. Порой Мукину казалось, что он уже давно умер, а все окружающее лишь грезы отлетевшей прочь души.

   Однажды Мукин не выдержал, поставил посреди комнаты, совмещенной с прихожей, табуретку, сел, и принялся ждать.

   И она пришла.

   Возникла неслышно, облокотившись на подоконник, затянулась сигаретой и задумчиво окатила дымом старую герань в горшке, отчего та почернела и скукожилась на глазах.

   - Че-то я не пойму, - проговорил Мукин обиженно, поглядывая на высохший цветок, - то живите, то не живите! Так же с ума можно сойти...

   - А ты сам-то, как хочешь?

   - Нет! Я, конечно, хочу!.. Но как-то уже не получается, - Мукин развел руки.

   - Так может тебе и вправду пора?

   - Елки-моталки! - разозлился Мукин, - Пора, так кончай! И нечего устраивать тут игрушки-погремушки, понимаешь! - и буркнул, насупившись, - Я жаловаться буду...

   Хотя, кому он собирался жаловаться, Мукин и представить не мог.

   - Дурак ты, Мукин, - дама в красном вздохнула, - Хоть и инженер. Я тебе второй шанс подарила. За честность твою судьбу принять, такой, какая есть. За то, что жизнь свою ценишь не выше жизней других. Думала, об асфальт шмякнешься башкой, думать начнешь, что в мире еще другие вещи есть, кроме ящика и продавленного задницей дивана...

   - Страшно мне, - признался Мукин, - Раньше о тебе не думал, и жилось худо-бедно. А сейчас руки опускаются, за что ни возьмись. Тщетно ведь все в итоге...

   - Все суета сует! - продекламировала дама и Мукин уловил в ее голосе издевательские нотки, - "Все пройдет!" - гласила надпись на внешней части кольца царя Соломона. "И это тоже!" - вторила надпись на внутренней... Хорошо, Мукин! - дама тряхнула головой, словно решившись на что-то, - Я не потревожу тебя больше до тех пор, пока ты сам не решишь, что твой путь закончен!

   - А ты не врешь? - прищурился Мукин.

   В комнате разом потемнело, повеяло холодом. Дама сорвала очки и в сгустившемся сумраке зрачки ее отчетливо сверкнули красным пламенем, и торжественно продекламировала голосом, резанувшим металлом, от которого жалобно задребезжали стекла:

   Я - жизни тень, конец кольца -

   Пути младенца в мертвеца!

   Младенец лишь прорежет крик,

   Как дух испустит свой старик.

   - Не обделался? - участливо поинтересовалась дама.

   Голос ее уже не звенел, набежавшая в комнату тьма рассеялась. Мукин неуверенно помотал головой.

   - Не зли меня, Мукин, - предупредила дама, - Я никогда не вру, - и повторила еще раз, - Ты не умрешь, пока не захочешь.

   - Хых! - выдохнул Мукин, - Прикольно! - и по старой привычке попытался ухватиться за волосы на темени, забыв, что по такому адресу те давно уже не произрастают.

   - Однако, - предостерегла дама в красном, - мое обещание не распространяется на любые увечья, не сопоставимые с жизнью, полученные в результате случайности, злонамеренно или в связи с ненадлежащим обращением.

   Мукин на всякий случай кивнул, но все-таки решил переспросить:

   - А с ненадлежащим, это, простите, куда?..

   - Ну, значит, это дело, - дама щелкнула себе по шее холеным красным ногтем, - во-вторых, вот, курево, - дама предъявила мундштук.

   - Ганджубас? - подсказал Мукин.

   - Ганджубас, - согласилась дама, - потом нездоровое питание, малоподвижный образ жизни, нервные перегрузки...

   Мукин заметно погрустнел.

   - Зато в остальном ты - Маклауд! - подытожила дама, - Бывай!

   И, сделав на прощание ручкой, оставила инженера наедине с высохшей геранью.

   - Во поперло! Во мне поперло! - Мукин сорвался вприпрыжку по своей огромной прихожей, - Теперь заживем! Эх, теперь заживем!..

   Взгляд Мукина чем-то привлек горшок с мертвым цветком. Мукин склонился и застыл в изумлении. Там, деловито распихивая перегной округлыми боками, на свет пробивался острый упругий росток.

   ...На скамейке в скверике сидели две дамы. В одинаковых широкополых шляпах, в платьях с легкомысленными рюшечками. Только на одной рюшечки были красного цвета, а на другой - синего. Дамы замерли в излюбленной позе всех дам: одинаково выгнув спину и возложив ногу на ногу. Их туфли кивали остроконечными носами в такт друг другу, выражая полное согласие. Спроси какого случайного прохожего, он, конечно же, ответил бы, что перед ним совершенно разные, хотя и очень похожие, дамы. Но на самом деле, дамы были, самые что ни на есть, одинаковые.

   - А вдруг он правда не попросит, инженер этот? - спросила дама в синем.

   - Все просят, - вздохнула дама в красном, - Когда приходит время.

   - Да, - покивала дама в синем, - Закон жизни!

   - Закон Фостерс!.. Иной раз, правда, смысла ждать до конца нет. Когда и не жизнь это вовсе, а так... Тень...

   - А если нет разницы, - поддакнула дама в синем, - зачем жить дольше?..

   Со стороны оживленной улицы донесся истошный визг тормозов и звук удара.

   - Пора, пожалуй, - поднялась дама в синем.

   - Мой только через полчаса, - дама в красном взглянула на часы, - По дороге в больницу, не приходя в сознание. Посижу еще... Подышу...