Страница 3 из 72
Чем ближе «Шелест» подходил к центру, тем понятнее ему становилось, почему не ходил общественный транспорт. Улицы были перекрыты. К центру отовсюду стекались люди. Разглядывая прибывающих, «Шелест» обратил внимание, что у многих в руках цветы. У памятника Ленину, на ступеньках, «Шелест» увидел представителей власти. Кто-то горячо выступал, подняв руку и грозя кому-то кулаком и проклиная мировой капитализм, агрессию Запада и фашистский переворот в Киеве.
От неожиданно раздавшегося сигнала толпа расступилась, и к площади Ленина медленно подъехала и остановилась колонна автомобилей. Похоронный автобус и машины сопровождения.
Двери автобуса открылись, и из него вынесли два гроба. Из машин сопровождения вышли сотрудники «Беркута» и внутренних войск. По их виду «Шелест» понял, что эти люди чудом ушли от того кошмара, захлестнувшего Киев. Раненые, усталые, изможденные в боях, но не побежденные.
«Шелест» пробегал глазами от одного к другому, выискивая знакомые лица. Кто-то хромает, у кого-то перевязана голова, у кого-то на перевязи висит рука. Построившись в колонну, траурная процессия медленно направилась к зданию театра. «Беркутовцы» шли, понуро опустив головы. Со стороны казалось, что идущие стеснялись поднять головы и посмотреть людям в глаза. При виде удручающей картины толпа загудела. Неожиданно раздался крик:
— Слава героям! Слава «Беркуту»!
Сканируя и хлопая в ладоши, люди выкрикивали:
— Молодцы! Молодцы! Слава героям! Слава крымскому «Беркуту»!
«Беркутовцы», подняв головы, гордо смотрели в глаза окружающим их людей. По их щекам текли слезы. Это были слезы горечи, досады, радости. Теперь они точно знали: народ с ними.
А толпа все скандировала и скандировала:
— Слава крымскому «Беркуту»!
Крики становились все громче и громче, и чем больше толпа скандировала «Слава „Беркуту“», тем увереннее были «беркутовцы», понимая, что они не одиноки в дальнейшей борьбе с фашизмом. В их глазах «Шелест» видел злость, решимость.
Неожиданное «Привет» вывело «Шелеста» из раздумий. Перед «Шелестом» стоял «Тринадцатый».
— Привет, — машинально произнес «Шелест», пожав тому руку.
— Чем занимаешься?
Вопрос был неопределенный, и «Шелест», пожав плечами, ничего не произнес.
— Завтра приходи к «пентагону», намечаются великие дела.
— «Шелест» в знак согласия кивнул и вдруг задал вопрос:
— А ты не знаешь обстоятельств гибели наших?
«Тринадцатый» задумался и с досадой произнес:
— Вчера борт с Киева прилетел, наших много раненых привезли, в общем, «Шелест», это война и это первые потери наших товарищей, — указав на погибших, «Тринадцатый» продолжил. — Один — прапорщик из крымского «Беркута», защищали антимайдановцев в Мариинском парке от нациков. Говорят, там бойня была страшная, наши им неслабо насыпали. Второй — старлей с ВВ, кажется, на площади Независимости его подстрелили.
«Шелест» молчал, уйдя в себя и размышляя о грядущей гражданской войне.
— А вообще, наши «беркутовцы» молодцы, из города с боем прорвались.
Голос «Тринадцатого» вернул «Шелеста» к реальности.
— С каким боем? — задал вопрос «Шелест», с удивлением глядя на «Тринадцатого». — На одном из блокпостов автобус наших «беркутовцев» попытались остановить и разоружить. Наши, не останавливаясь, с ходу открыли по фашистам огонь, прорвали заслон и вырвались из ловушки. Жаль только, что они стреляли над головами, а не по этим мразям.
В голосе «Тринадцатого» чувствовалась досада. «Шелест» хотел что-то уточнить, но не успел. «Тринадцатый» в гневе перешел на избиение крымских антимайдановцев, остановленных бандеровцами на Корсунь-Шевченковском блокпосту, о сгоревших заживо людях в горящих автобусах, о пропавших, рассеянных по черкасской степи крымских патриотах.
«Шелест», слушая «Тринадцатого», наблюдал за непрекращающимся потоком людей, идущих к театру. Неся цветы, они отдавали последнюю дань памяти тем, кто погиб за их независимость. «Шелест» понял: это были первые шаги крымчан в борьбе с коричневой чумой и первые потери.
Борьба только начиналась. Это понимали все, как сторонники Русского мира, так и сторонники Запада, к которым относились крымские татары. Дальнейшие события подтолкнули сторонников Русского мира к решительным действиям.
Глава 3
Безумие
— 1 —
Украина. Автономная Республика Крым, Симферополь, 23 февраля 2014 г.
«Шелесту» казалось, что эта ночь не пройдет никогда. Предчувствие чего-то, тревога не давали заснуть. То ли от погоды, то ли от бессонницы болела голова, став чугунной. Он выругался, в очередной раз включив телевизор и переключая каналы. Неожиданно «Шелеста» привлекла фраза диктора: «Президент исчез, место его нахождения неизвестно».
«Шелест» усмехнулся. «Да, крысы бегут с корабля, и в такой-то день» — пронеслось в голове.
Подняв руку, «Шелест» посмотрел на часы. Стрелки давно перевалили за полночь. Двадцать третье февраля. Вспомнились боевые товарищи, командир, награждения достойных и, конечно же, концерт. Для «Шелеста», как и для тех, чьей Родиной был СССР, этот день был святым. После предательства элиты и руководства страны его Родина прекратила свое существование, но праздник для всего постсоветского пространства остался. Этот день для всех стал Днем защитника Отечества.
— Да, были времена, — с тоской в голосе произнес «Шелест», обращаясь в пустоту к кому-то невидимому.
Фраза диктора «Созданы группы по розыску президента» вернула «Шелеста» к реальности. По телевизору показывали загородную дачу президента, роскошные апартаменты, интерьер, обильно украшенный золотом По телевизору показывали результат явной узаконенной коррупции, ставшей реальностью и образом жизни для тех, кто разделил его страну на богатых и бедных.
— Вот твари, — «Шелест» в очередной раз выругался, переключив телевизор на другой канал. По каналу показывали дешевенький американский боевик. «Шелест» сплюнул и переключил на политический канал.
«Вот и до нас война докатилась», — размышлял он, просматривая политическое шоу. Сыпались вопросы: «Как это случилось? Кто виноват?». На экране политики на повышенных тонах обвиняли друг друга в происходящем. Кто-то винил президента в слабости, в нерешительности. Затронули коррупцию. Диктор сбивал накал страстей, успокаивая выступающих.
«Шоу есть шоу, — размышлял «Шелест», глядя в телевизор, — а ведь действительно после развала СССР Украина — единственная страна на постсоветском пространстве, которой удалось избежать потрясений, и вот теперь… Неужели коррупция была тем механизмом, устраивающим всех: и элиту, и простых людей?»
Меняясь, президенты укрепляли коррупцию во всех эшелонах власти. Выстроились определенные схемы, где одни давали воровать и жить другим. Прикрывая других, они закрывали глаза на то или иное, получая за это блага. Система сделала так, что люди сами несли блага тем или иным должностным лицам. И чем выше был чиновник, тем больше ему несли. Для элиты это стало нормой и образом жизни. В стране из года в год ничего не менялось, пока в эту идиллию не вмешалась политика.