Вопрос цены

— Мама, — услышала я за спиной.

Развернулась и подхватила дочку на руки, прижимая к себе.

— Ева, — выдохнул Олег, обнимая нас обеих.

Дочка смотрела на нас своими зелеными глазищами и не знала, к кому потянуться первому. Поразмыслив, как истинная женщина, повисла на папе.

Олег с облегчением и радостью прижал её к себе, глядя на меня поверх её головы. Я видела в его глазах столько любви и тепла, что все мои страхи и тревоги начали отступать.

— Ну что, наша маленькая исследовательница, — сказал он с улыбкой, целуя её в лоб, — куда ты успела убежать на этот раз?

— Я не убегала, папа! — возразила Ева, серьёзно смотря ему в глаза. — Я просто хотела посмотреть на картинки. Там такая большая картина с тигром! Он очень красивый, папа, ты видел его? Он на тебя похож — огромный и сильный.

Олег с улыбкой покачал головой.

— Я видел, как мама переживает за тебя, — сказал он мягко, глядя на меня с теплотой. — И в следующий раз, Ева, когда захочешь куда-то пойти, скажи нам, хорошо?

Ева кивнула, обнимая его за шею, и повернулась ко мне.

— Прости, мам, — прошептала она, слегка виновато, — я больше так не буду.

— Знаю, солнышко, знаю, — я погладила ее по прядям цвета бледного золота.

— Ох, огуречек, у дяди Марика будет припадок с тобой!

Ева рассмеялась и, не отпуская шеи Олега, протянула руку к Марику.

— Дядя Марик, ты тоже большой и сильный, только не рычишь, — сказала она, хитро прищурившись. — Но если хочешь, могу научить!

Я рассмеялась, чувствуя себя абсолютно счастливой. Без сомнений и без страхов.

Олег поймал мой взгляд глазами, и я поняла, что он чувствует тоже самое.

Конечно, мы оба это знали, рано или поздно у Евы встанет вопрос, почему у медноволосой и синеглазой мамы и черноволосого и синеглазого папы белокурая дочка с одуренно-зелеными глазами. Как знали и то, что мы расскажем Еве правду, потому что скрывать это от нее — подло. Мы расскажем ей историю о любви и предательстве, о жестокости и отмщении, о смерти и жизни. Мы честно покажем ей фото, что бережно хранит тетя Света, и которые ждут своего часа. Но это будет еще совсем не скоро.

Марик подвел нас к большой фотографии, перед которой мы с Олегом замерли, почти не дыша.

Гений Марика запечатлел на ней не одного тигра — хозяина тайги. Чуть дальше за царем леса, из-за заснеженных кустов, выглядывала хитрая, рыжая мордочка маленькой лесной кошки.

— Марик, — ахнул Олег, — как ты…

— Три недели, — гордо ответил мой друг, — три недели, ребят. В тайге. Один. Чуть яйца себе не отморозил. Мне тут за нее предлагают….

Марик замолчал, но по его сияющим глазам было видно, что предложение явно впечатляющее. Олег прищурился, едва заметная улыбка тронула его губы.

— За неё предлагают сколько, Марик? — с интересом спросил Олег.

— Пять миллионов долларов, — с видимой гордостью произнёс Марик, слегка приподняв подбородок. — Вдумайтесь, ребята, пять миллионов! Рысь и тигр в одном кадре — это уникальное сочетание. Ну и… — он посмотрел на нас с лёгкой улыбкой, — сказали, что оно необыкновенно личное. А значит, ещё более ценное.

Олег, услышав сумму, издал тихий свист.

— Да уж, Марик, я даже начинаю беспокоиться, что у нас нет с собой налички, чтобы выкупить её прямо сейчас, — пошутил он, но в его тоне звучала серьёзная нотка. Для себя он уже все решил.

— Олег, — вдруг серьезно сказал Марик, — вопрос цены этой картины — не деньги. Кому как не вам это знать, ребята. Вопрос цены этой картины — вы. Она была, есть и будет ваша.

Я почувствовала, как горло сжимается от волнения. Марик — наш верный друг, наша поддержка и опора, и его жест значил для нас больше, чем любые деньги. Олег кивнул, в его глазах мелькнуло что-то тёплое, а затем он шагнул вперёд и крепко обнял Марика.

— Спасибо тебе, друг, — тихо сказал Олег, его голос слегка дрожал. — Ты даже не представляешь, как это много значит для нас.

Марик засмеялся, хлопнув его по спине.

— Эй, эй, да ладно тебе, тигр! Что я, не знал, на что подписываюсь? — Он отпустил Олега и посмотрел на меня. — Лив, Олег, вы — моя семья. Единственная, которая у меня есть. А эта фото — пусть случайное, но отражение того, что я вижу каждый день. Вашу силу, вашу любовь, ваше единство. Всё остальное не имеет значения.

Я подошла к Марку и обняла его, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза.

— Ты чудо, Марик, — прошептала я, — и я счастлива, что ты с нами.

Он кивнул, отстранившись и обводя нас всех взглядом.

— Мы семья, ребят. Где бы ни были, какими бы ни были, мы — семья.

Я знала это. Он — наша семья. И Володя со своей маленькой, похожей на уютную булочку женой — тоже наша семья. И братья Миша и Коля, молчаливые, с лицами бандитов и руками врачей — тоже наша семья. И Костя, вечно ноющий и таскающийся за Дианкой вот уже пять лет — он тоже наша семья. И Света, помогающая тем, кто потерял надежду, снова начать жить — тоже наша семья. Ведь семья — это не кровь или обязательства. Это то, что мы выбираем сами.