Страница 18 из 24
Глава одиннадцатая
ТОМ ИСПЫТЫВАЕТ МУКИ СОВЕСТИ
Около полудня весь город был внезапно взбудоражен ужасной новостью. Не надо было и телеграфа, о котором в ту пору не мечтали, — весть эта переходила от человека к человеку, от толпы к толпе, от дома к дому с почти телеграфной быстротой. Разумеется, учитель отпустил школьников домой: весь город счел бы странным, если бы учитель не догадался об этом.
Возле убитого нашли окровавленный нож, и, как рассказывали, кто-то признал, что нож принадлежит Меффу Поттеру. Говорили также, что ночью, часов около двух, один запоздалый горожанин, возвращаясь домой, видел, как Поттер умывался в ручье, и что Поттер, завидя его, тотчас же куда-то исчез, — обстоятельство подозрительное, в особенности умыванье: оно было делом весьма необычным для Поттера. Говорили также, что уже обшарили весь город, разыскивая “убийцу” (обыватели всегда очень быстро находят улики и выносят приговоры), но нигде не могли его найти. По всем направлениям разосланы верховые, и шериф[24] “уверен”, что преступника поймают до ночи.
Весь город устремился на кладбище. Том забыл о своем разбитом сердце и присоединился к толпе — не потому, что у него было такое желание, он предпочел бы оказаться за тысячу миль, — но его влекла туда роковая, необъяснимая сила. Придя на это страшное место, он легко проскользнул вперед и снова увидел то же мрачное зрелище. Ему казалось, что с тех пор, как он был здесь, прошла целая вечность. Кто-то ущипнул его за руку. Он оглянулся и встретился глазами с Гекльберри. Тотчас же оба стали смотреть в разные стороны, тревожно вопрошая себя, не заметил ли кто, как они переглянулись друг с другом. Но все были заняты разговорами и не отрывали глаз от ужасного зрелища.
“Бедный малый!”, “Несчастный молодой человек!”, “Вот урок похитителям трупов!”, “Не миновать Меффу Поттеру виселицы, если его удастся поймать!” — слышалось со всех сторон.
А священник сказал:
— Так судил господь, тут десница всевышнего.
Том содрогнулся с головы до ног, так как взор его упал на неподвижное лицо Индейца Джо. В это мгновение толпа забурлила и подалась назад. Послышались крики:
— Это он, он! Он идет сюда сам!
— Кто, кто? — завопили двадцать голосов.
— Мефф Поттер!
— Смотрите, остановился… Следите за ним — он хочет уйти. Держите его, не пускайте!
Зеваки, сидевшие на деревьях над головой Тома, сообщили, что Мефф Поттер и не думает уходить — он только смущен и не знает, что делать.
— Бесстыдная наглость! — заметил один из зрителей. — Пришел, чтобы тихо и мирно полюбоваться своим злодеянием… не ожидал, что здесь будет народ.
Толпа расступилась, и к могиле торжественно приблизился шериф, ведя Поттера за руку. Лицо несчастного сильно осунулось, и его глаза выражали мучительный страх. Когда он увидел убитого, он затрясся, словно его хватил паралич, закрыл лицо руками и заплакал.
— Не я это сделал, друзья мои, — говорил он рыдая, — даю вам честное слово, не я…
— Кто же тебя обвиняет? — загремел чей-то голос. Стрела попала в цель. Поттер поднял голову и осмотрелся вокруг с горькой безнадежностью во взоре. Он увидел Индейца Джо и воскликнул:
— Ну, Индеец Джо! Ты же обещал, что никогда…
— Это ваш нож? — И шериф поднес к самому его лицу орудие убийства.
Поттер упал бы, если бы его не подхватили и не усадили тихонько на землю. Потом он сказал:
— Что-то говорило — мне, что если я не вернусь сюда и не найду… — Он вздрогнул и, безнадежно махнув рукой, промолвил: — Скажи им, Джо, скажи им, — теперь уж нечего…
Гекльберри и Том онемели от ужаса и, не отрывая глаз, глядели на бессердечного лгуна, когда он повел свой хладнокровный рассказ об убийстве. Каждую минуту они ожидали, что вот-вот с безоблачного неба на его голову низвергнется молния, и дивились, почему так медлит божья кара. Когда же он и по окончании рассказа остался цел и невредим, у них возникло робкое желание нарушить клятву и спасти жизнь несправедливо обвиненному Поттеру, но это желание увяло и скоро совсем исчезло, потому что им сделалась ясно, что этот негодяй Джо продал душу дьяволу, а с дьяволом шутки плохи: только сунься в его дела — и сгинешь на веки веков.
Кто-то спросил Поттера:
— Почему же ты не убежал? Зачем пришел сюда?
— Я не мог иначе… не мог! — простонал Поттер. — Я и хотел убежать, но сами ноги привели меня сюда!
И он зарыдал опять.
Через несколько минут на следствии Индеец Джо столь же спокойно повторил свое показание под присягой, и мальчики, видя, что небесные молнии так-таки не поразили его, окончательно убедились, что Джо продал себя сатане. Он вдруг сделался в их глазах самым интересным, хотя и самым страшным существом на земле, и они не могли отвести от его лица зачарованных глаз.
Про себя они решили следить за ним по ночам, когда представится случай, в надежде как-нибудь хоть мельком увидеть его ужасного повелителя — дьявола.
Индеец Джо помог поднять с земли тело убитого и уложить в повозку, чтобы увезти его прочь. В толпе пробежал трепет: все стали шептать, что как раз в эту минуту из раны просочились капли крови.[25] Мальчики подумали было, что эта счастливая случайность укажет толпе истинного убийцу, но им пришлось разочароваться, потому что многие тут же сказали:
— Все это потому, что Мефф Поттер стоял в трех шагах от убитого.
Страшная тайна и угрызения совести целую педелю не давали Тому спать по ночам, и однажды утром во время завтрака Сид сказал:
— Том, ты так вертишься и так много болтаешь во сне, что я из-за тебя не мог уснуть…
Том побледнел и потупил глаза.
— Это дурной знак, — серьезно сказала тетя Полли. — Что у тебя на уме, Том?
— Ничего! Ничего особенного!
Однако рука мальчика дрогнула так, что он пролил на скатерть свой кофе.
— И мелешь ты все такой вздор, — продолжал Сид. — Нынче ночью ты, например, зарядил: “Это кровь, это кровь, вот что это такое!” И опять, и опять, без конца. А потом: “Не мучьте меня так, — я скажу”. Скажешь? Что такое ты скажешь?
Все поплыло перед Томом. Трудно сказать, чем бы это могло кончиться, но, к счастью, тревожное выражение сошло с лица тети Полли, и она, сама того не зная, пришла Тому на выручку. Она сказала:
— Ох! Это все из-за того страшного убийства. Мне и самой оно снится чуть ли не каждую ночь. Иногда я даже вижу во сне, что убийца — я.
Мери сказала, что то же самое бывает и с ней. Сид, по-видимому, удовлетворился этим объяснением. Том поспешил уйти под первым благовидным предлогом и после этого целую неделю, притворяясь, что у него болят зубы, стягивал себе челюсть на ночь платком. Он не знал, что Сид нарочно не спит по ночам и нередко, ослабив его повязку и приподнявшись на локте, прислушивается к его словам и потом опять поправляет повязку. Душевная тревога Тома мало-помалу улеглась; зубная боль надоела ему и была отменена. Если Сид и вывел какие-либо заключения из отрывистых слов, произносимых его братом во сне, он оставил их при себе.
Тому казалось, что его товарищи никогда не перестанут производить следствие над дохлыми кошками, — эта забава всякий раз напоминала ему о страшном событии. Сид подглядел, что в этой игре Том никогда не выступает в качестве главного следователя, хотя до сих пор Том очень любил, чтобы во всех играх первые роли предоставлялись ему. Сид точно так же подметил, что Том уклоняется и от роли свидетеля; в этом тоже была какая-то странность. Не ускользнуло от Сида и то обстоятельство, что Тому вообще эти игры противны и что он уклоняется от них при малейшей возможности. Сид ломал себе голову над этими загадками, но не говорил ничего. Впрочем, подобные игры в конце концов вышли из моды и перестали терзать совесть Тома.
24
Шериф — должностное лицо, исполняющее в округе обязанности судьи или полицейского.
25
Существует старинное поверье, что, если к трупу убитого приблизится убийца, раны на теле убитого начнут кровоточить.