Око смерти

– А ничего! Стена осталась неповрежденной!

– Что было дальше?

– Я там, в коридоре, железяку нашел – здоровую такую, типа разводного ключа. Стал долбить этой штуковиной по прозрачной стене, чтобы разбить, значит.

– Разбил? – Сашка не расслышал легкого ехидства в голосе Дягилева.

– Не-е. Не смог. Крепкая, падла.

– И что ты сделал дальше? – очередной вопрос задала бессмертная.

– Там посредине комнаты, на полу – что-то вроде узора. В самом центре мозаики – лючок. Хитро так замаскированный, сразу и не поймешь.

– А ты-то как догадался? – снова «поддел» курсанта Дягилев.

– Жить захочешь – догадаешься! – без вызова, сделав вид, что не заметил подначки, ответил Заречнев. – Ар'рахх так вопил, что все вот-вот погибнут, что у меня мысли не то, что зашевелились – забегали по мозгам. Все заулыбались.

– В общем, в лючке – скоба. Я за неё дернул.

– Был взрыв?

– Нет. Взрыва не было. А вода из дыры полилась. Или не вода – не знаю точно. Но жутко холодная. Вот, на руку немного попало – до сих пор болит.

– А эта «штуковина», за стеклом, что с ней стало?

– Да ничего. Огоньков как-то поменьше стало, а потом они и вовсе исчезли. Потом свет в коридоре потух. Там куча народу в комнатку ломилась. Так они после того, как электричества не стало, обратно свалили. Не знаю, что еще рассказывать? Остальное вы знаете.

– А что это была за вода? – Женьку Тимофеева этот вопрос мучил, видимо, больше других.

– Это не вода. – ответила вместо Заречнева Дита. – Специальная охлаждающая жидкость для искусственного разума. Температура – минус сорок, по Цельсию. При работе столь мощной вычислительной системы, как главный компьютер крейсера, выделяется очень много тепла. Его нужно ведь как-то отводить. Вот, для этой цели и используется такая незамерзающая жидкость. Про антифриз все слышали? Ну, вот, это что-то типа него, только на принципиально иной основе.

– Ихний мозг – того? Погиб? – спросил бывший гладиатор.

– Не думаю. Система защиты у аресян, видимо, выстроена по иному принципу, нежели у нас. Они не уничтожают вышедший из строя искусственный разум, они его просто «оглушают». Риск – больше. Но и затраты на ремонтно-восстановительные операции существенно ниже. Впрочем, это – их дело.

Зачем мне понадобился столь подробный рассказ Заречнева? Я хочу понять, насколько серьезен ущерб, который мы нанесли им своими действиями, а главное – сколько у нас времени до того, как они снова могут появиться в нашем тылу.

– И сколько?

– Максимум – десять дней. Но я думаю, что на практике это время не превысит недели. Почему? Их родная планета – практически рядом, по космическим меркам, разумеется. Пару дней на то, чтобы купить и доставить на крейсер необходимые блоки, взамен тех, что вышли из строя. Еще три дня – на то, чтобы их поменять. День уйдет на обновление программного обеспечения. Плюс день – на непредвиденные трудности. Да, дней через семь крейсер будет способен продолжить преследование.

– А Вы уверены, что оно будет? – подала свой тихий голос Ирина.

– Практически не сомневаюсь в этом. У этого корабля была всего одна задача – уничтожение нашей яхты. И уверена, он не отступит от неё, пока не выполнит приказ. Словом, если у кого-то еще есть сомнения – смотрите все сами! – она отошла в сторону, открывая изображение, появившееся на мониторе компьюзера.

«Режиссер показа» – искусственный разум корабля – заботливо покрутил картинку, показывая её со всех сторон, как бы с позиции стороннего наблюдателя, удаленного от места событий на несколько километров.

Первое, что сразу бросалось в глаза – это рубленая глыба военного корабля аресян. Свою яхту – крошечную серебристую черточку у левого края экрана, курсанты заметили не сразу – настолько велика была разница в размерах между преследователями и преследуемыми.

Почти сразу после появления «в кадре» двух кораблей от большего стали отделяться ярко горящие светлячки. Некоторые из них сразу летели в сторону «малыша», другие начинали кружиться вокруг по замысловатым траекториям.

«Светлячки», отделившись от «матки», почти сразу исчезали во вспышках – небольших и неярких – с такого расстояния. Но затем картина боя стала быстро меняться.

Яркие точки вылетать из большого корабля не по одному, а целыми стаями, по восемь – десять или даже двенадцать штук. Они огибали темные щербатые камни, быстро приближались к одинокой яркой «мухе» с краю экрана, норовя «ужалить» её. Однако число вспышек, в которых исчезали «светлячки», всегда совпадало с их количеством и ни одно смертоносное «насекомое» к маленькому кораблю близко не прошло.

Но потом от «матки» отделился «трутень» – большой и длинный, похожий на окурок от сигары. «Трутень», прячась за разнокалиберные астероиды, стороной обошел маленький корабль, улетел далеко вперед. Потом он, словно притянутый сильным магнитом, встретился с большим – почти как корабль-«матка» – камнем. «Окурок сигары» взорвался, раздробив «магнитный» астероид на мелкие куски.

Маленький корабль стал выделывать в пространстве такие кренделя, что у Сашки закружилась голова. А потом с той стороны суденышка, где расцвел смертоносный цветок, появилась сплошная стена огня. Она, как колпаком, прикрыла маленькое зернышко жизни. В этой стене сгорали и сгорели все осколки раскаленного космического камня, лавиной хлынувшие после взрыва «трутня».

Заречнев вытер о футболку влажные ладони, покосился на других рекрутов. Все словно оцепенели, потрясенные увиденным. Спустя какое-то время курсанты задвигались, стали пытаться обменяться впечатлениями.

– Как вообще такое возможно? – спросил… Дягилев. – Пусть – всего секунд десять, но это было нечто.

– Я сама не понимаю! Маша стреляла из орудия со скоростью двадцать – двадцать пять выстрелов в секунду, и заметьте – каждый выстрел находил свою цель.

– Как авиационная пушка! – послышался из динамиков приглушенный голос первого пилота. Оказалось, что он еще не спал и все слышал.

– А с какой скоростью стреляешь ты? – наклонив голову, спросил у Диты Заречнев.

– Обычно – до пяти залпов в секунду. Но сегодня…. Впрочем, а сама поражена. Да что говорить – смотрите! – она включила фрагмент записи, сделанный мозгом яхты с камер позади её «рабочего места». Смотреть было страшно.

Прочное черное кресло с высокой спинкой и с намертво зажатой в нем элойкой металось по помещению, словно одинокая молекула воздуха в герметичной банке, из которой насосом откачали воздух. Размашистое броуновское движение кресла бессмертную мотыляло так, что складывалось впечатление – голова у неё отвалится прямо сейчас. Сашка сжал кулаки, наклонил голову….

– Надеюсь, что такое больше никогда не повторится! – произнесла она, прекращая демонстрацию «фильма ужасов». – Мне кажется, что еще раз такой нагрузки я не выдержу. А ведь можно было до предела не доходить. – с легкой укоризной сказала она. – Если бы кто-то пошустрее шевелил мозгами во время выполнения важного задания. Впрочем, вы, «диверсанты», все равно молодцы. Если бы не вы, сейчас мы все летали по Вселенной в виде мелких замороженных фрагментов плоти. Так что вместе с моим замечанием, от лица всего экипажа я объявляю вам благодарность. Александр снова покраснел. Курсанты сдержанно похлопали.

– На этом – все! Очередную вахту у нас несут…. – она обвела рекрутов глазами. – А где у нас наши, так сказать, навигаторы?

– В каюте, разумеется! – ответил Дягилев.

– Замечательно! Евгений! Вахту сдашь им! А вы все – отсыпаться, отдыхать, приводить себя в порядок. Демьян, это – приказ! – с нажимом в голосе повторила она, заслышав в динамиках недовольное бурчание первого пилота. – Не нужно ничего бояться. По меньшей мере, неделю аресянам будет не до нас.

– А если они пошлют еще один крейсер? – не согласился Паршин.

– Сомневаюсь. Судя по нехарактерной для воинства этой планеты тактике – это частная инициатива. Мне неизвестны лица, в чьем владении было сразу два галактических корабля такого размера.