Страница 7 из 25
Пинхед медленно и растягивая свое удовольствие, старательно и четко вонзал свои гвозди иглы в лоб Иофиила. Он проводил мучительную медленную экзекуцию своему Небесному оппоненту с неописуемым внутренним наслаждением. Созерцая текущую из глубоких колотых ран по миловидному женскому личику алую, сверкающую Небесной чистотой кровь под мучительные болезненные страдальческие вопли Ангела Неба.
Он вонзил в голову несчастной своей жертвы с десяток своих игл, в два ряда по всей длине женского лба под свисающими белокурыми длинными вьющимися с ангельской головы густыми волосами.
Алая сверкающая ангельская кровь стекала на одежды, его полненькую полуоткрытую в белоснежной короткой кожаной куртке тяжко дышащую в муках женскую грудь Иофиила. Текла ручейками на белоснежные узкие кожаные брюки, капая на белые, на высоком шпильке каблуке женские туфли.
Наконец Пинхед закончил издеваться над Иофиилом и отошел немного назад, сделав всего лишь один шаг от своей измученной адской нестерпимой болью жертвы.
- Ну, как тебе, что скажешь, Ангел Неба? - произнес он тому – Можем продолжить. Это лишь немногое, что я могу тебе, пока что предоставить на свое усмотрение.
Измученный адской нестерпимой болью и страданиями ангел Иофиил, сперва, уронил свою окровавленную лицом голову себе на грудь, но потом, нашел в себе силы ее поднять и уставиться, не моргая на своего мучителя гневными и мстительными глазами.
- Желаешь еще? - произнес опять ему гвоздеголовый сенобит Пинхед.
- Сделай худшее, что можешь! Ты, забыл о моем значении для Него – произнесла, в неистовстве своего ангельского гнева, вся облитая своей кровью и с окровавленным лицом синеглазая молодая женщина. Не в силах сделать то, что реально могла. Ибо так было нужно.
Она подняла вверх свои синие глаза, глядя куда-то в потолок рыболовецкого склада. Вероятно, созерцая самого своего Творца и Повелителя, где-то там за его пределами и потолком в самом высоком синем небе. Именно там, куда, если бы смотрели черные демонические глаза Пинхеда, не узрели бы ничего.
- Твоя судьба уже решена! Изменить ничего не возможно! - произнес Пинхеду ангел Иофиил - Ты в своей собственной ловушке, булавочноголовый Пинхед! Ты, даже не представляешь своих будущих страданий!
- Посмотри на меня – произнес ангелу Пинхед, даже не особо не отдавая себе отчет в том, что будет дальше – Я выкован в агонии и боли. Я ожидаю муки вечные.
- Ну, тогда давай, гвоздеголовый! - произнес сквозь стиснутые зубы и боль ангел Иофиил – Увидишь, что будет!
И превозмогая адскую нестерпимую боль, запрокинув вверх свою женскую белокурую миловидную и окровавленную лицом голову Иофиил, громко сотрясая стены рыболовецкого каменного склада, расхохотался.
И как бы в ответ на его громкий издевательский дикий смех из противоположных боковых стен, и со всех сторон полетели еще длинные стальные цепи, что вонзились в тело молодой невероятно красивой, лет тридцати женщины. Протыкая ту и насаживая на свои изогнутые острые крючья, точно пойманную рыбу. Пронзая ее окровавленное, милое женское личико с обеих сторон и растягивая по сторонам, точно резиновое. Ее щеки, веки глаз и женский с алыми ангельскими смачными ни разу не целованными безгрешными губками рот.
Пинхед снова совершил шаг вперед и подошел практически вплотную к ангелу Неба. Его лицо с черными глазами смотрело в синие измученные страшными адскими муками глаза Иофиила.
- Возможно, нам не увидеться больше, Привратник Небес. Это конец твоего урока – произнес Иофиилу Пинхед.
- Исуса, тоже распяли! – произнес, громко и прямо в лицо стоящего напротив него сенобита Пинхеда Ангел Иофиил. Когда, завращался с усилием висящий в самом воздухе жертвенный утыканный длинными гвоздями и опутанный цепями пыточный окровавленный столб, впитывающий боль и страдания своих жертв, как и их текущую к нему по длинным натянутым звенящим цепям горячую кровь. А цепи натянулись еще сильнее. А острые изогнутые пронзившие насквозь лицо крючья, растянули тому в разные стороны вместе с ангельской живой плотью женоподобный изумительной божественной красоты лик. Отрывая кожу от плоти и черепа. Доводя до предельного непереносимо болезненного растяжения. Затем, цепи с крючьями натянулись так, что разорвали во все стороны Небесного Ангела Иофиила, растащив того куски женского тела по сторонам и по полу рыболовецкого склада. Разбрызгав всю его алую сверкающую Небесным светом безгрешную кровь во все стороны и на сами кирпичные стены склада.
Висящий в воздухе жертвенный столб перестал вращаться и исчез вместе со свисающими с потолка звенящими цепями, как и те цепи, что были орудием пытки и казни Ангела Неба.
Адский дознаватель и аудитор сеченоголовый Салмос, спрятавшись в черную тень, не на шутку был напуган. Он не мог даже дать характеристику самим действиям своего непосредственного главного начальника и командира всех демонов сенобитов. По его мнению, это было, что-то безумное и преступное. Такое было непозволительно никому. Даже самому Пинхеду. Но, он не мог вмешиваться в действие своего командира. Прекрасно осознавая, что все это значит и к чему приведет его самого.
Слова, про боль и страдания с угрозами брошенные, так неудачно этим Ангелом Иофиилом, болезненно оскорбили Пинхеда. И тот не удержался, чтобы не наказать сказавшего это. Даже, если тот был неприкосновенным Небесным Ангелом.
Казнь Ангела Неба и Божьего посланника имела свои роковые для лабиринта Левиафана последствия.
Вскоре сам гвоздеголовый главный сенобит Пинхед, предводитель других сенобитов был изгнан из колдовской адской шкатулки Филиппа Лемаршана. С ним были изгнаны еще несколько демонов сенобитов. В том числе и сам аудитор и дознаватель Салмос. В мир людей, который их адским демоническим извращенным сладостными мучительными страданиями душам был непереносим. Без возможности стать полноценными людьми или вернуться обратно в свой демонический мир боли и страданий.