Страница 2 из 3
Лева был несколько обескуражен таким подходом и спросил:
- Я вас тоже приветствую, уважаемый Совет. Вы сказали: «Последнее слово за камнем». А камни умеют разговаривать?
Главный нахмурил брови, но, казалось, был доволен вопросом:
- А как же! Просто не все умеют их слушать! Не всем дано понимать их язык, но это не значит, что они не умеют разговаривать. Это значит, что их не понимают, когда они говорят.
И он самодовольно сложил руки на груди, ведь из всех присутствовавших он один мог слышать камни. Ему было приятно напомнить о своем превосходстве. Несколько из старейшин при этом одобрительно закачали головами.
- А если я останусь не согласен с тем, что говорит Камень?
- Это снова значит, что ты не умеешь слушать, потому что Магический Камень никогда не говорит просто так. Он всегда ар-гу-мен-ти-рует!
Лева не знал значения слова «аргументирует» и покачал головой во все стороны на всякий случай, чтоб это одновременно значило и «да», и «нет», и «не знаю», и «всё может быть». Главный оценил произведенный эффект, выдержал паузу:
- Итак, мы собрались здесь сегодня, потому что ты хочешь вернуться домой из колдовского капкана. И своими ловкостью и смекалкой заслужил право быть принятым на Совете Гоблинов.
Лева неуверенно кивнул:
- Ну, примерно согласен.
- Что ж, - продолжал торжественно Главный. – В таком случае, рассмотрим ситуацию с начала. Конь Малле был брошен в темном лесу хозяином за немощность и старость. Считаешь ли ты, что старость и следующие за ней болезни и немощь – это порок? – продолжал он, укоризненно поглядывая на Леву, как будто, это он бросил бедного коня на съедение волкам.
- Что значит «порок»? – полюбопытствовал тот, едва понимая смысл произносимого.
- Хм… Считаешь ли ты, чтоб быть старым – это плохо? – перевел на понятный язык Главный.
- Нет. Мой дед старый, но он классный, - ответил Лева добродушно.
Тут Главный несколько замешкался, что-то пошло не по плану. Лева ответил не так, как он планировал. Советник взял паузу, пожевал губами, наконец, собрался с мыслями:
- Значит, ты не считаешь, что старость – это плохо?
- Нет. Я же говорю, вот мой дед, он же старый. А что у него плохо? На работу ему ходить не надо, в школу тоже. Даже в детский сад на надо. Сидит целыми днями в настольный хоккей играет со мной. Из неприятностей – только моя сестра. И то, только когда плачет. А когда не плачет, то спит. А не спит и плачет, мы от нее прячемся.
Гоблины в смятении переглянулись.
- Так и что такое предательство, ты тоже не знаешь? – сказал, замешкавшись, Главный среди гоблинов. По всей видимости, он хорошо знал всё, что происходило и говорилось в этом лесу. Только сейчас Лева заметил, какие у него большие уши торчали из-под колпака и улыбнулся своей мысли о том, что было бы забавно, если бы уши были той же длины, что и колпак, и тогда их можно было бы вкладывать в него, как в футляр.
- Нет, - вдруг воскликнул Главный оскорбленно. – Колпак – это не футляр для ушей! Это атрибут, знаменующий гоблинский статус! Ты не о том думаешь, Человек! Ты должен сейчас думать, как выжить в темном диком лесу! А не шутки выдумывать!
- Но я же не сказал этого вслух! Как вы узнали? – удивился Лева.
Главный многозначительно повел бровью.
- Я же сказал: «Нет никого, кто смог бы скрыть свои неблаговидные замыслы».
- Так почему вы сердитесь? Вы же сами вторгаетесь в мои замыслы! И, кстати, в них нет ничего неблаговидного! Что плохого в том, чтобы использовать колпак как футляр для ушей, если уши такой же длины, как колпак?
- Но мои уши не такие уж и длинные! – возмутился Главный, забыв про свою торжественную интонацию.
- Так тем более! Почему вы сердитесь, если это не про ваши уши?
Гоблины начали шушукаться между собой. Сначала тихо, но постепенно всё громче. По всей видимости, гоблины – разговорчивый народец, и сидеть в тишине для них – еще то испытание. Крайний советник в колпаке с торчащим помпоном снова захихикал.
- Да, что вы с ним церемонитесь, О!, Председатель! – вмешался один из Премудрых, пытаясь спасти ситуацию. – Он же человек! Ему нельзя верить! Даже если он утверждает, что не знает, что такое предательство, и не считает, что старость – это порок. Это не значит, что это правда! Это значит, что он попросту врун!
Тут уже Лева в свою очередь возмутился:
- Нет-нет-нет! Уважаемый Советник Совета Гоблинов! Я с вами не согласен! Вы только что утверждали, что если кто-то не слышит, что говорит Камень, то…
Расшумевшиеся гоблины разом затихли на сакральном слове «Камень». Неужели этот несведущий нахальный человеческий ребенок сможет поставить под сомнение и величие Магического Камня?
- …то это он просто не умеет слушать.А если вы не согласны с тем, что я говорю, это не значит, что вы не умеете слушать. Это я же врун! Это же не честно!
Премудрые Гоблины на несколько секунд задохнулись от негодования.
- Да, как ты смеешь! – воскликнул Премудрый. – Как ты смеешь говорить, что я нечестный?
- Да, потому что так и есть!
Гоблины снова расшумелись, бурно дискутируя, можно ли сравнивать Камень с Левой:
- Как можно!
- Камень и Человек!
- Да, что вы!
Тут Главный ударил в бубен, неизвестно откуда взявшийся, и, убедившись, что все замолчали, снова спрятал его под мантию.
- Ты – Человек! Ты не имеешь право так говорить о Гоблинах! – не унимался разбушевавшийся Премудрый. Главный был вынужден снова ударить в бубен, но уже непосредственно перед его носом.
- В таком случае, - пытаясь вернуть себе былую торжественность, сказал Главный, когда Премудрый перестал бурчать, - мы закончим дискуссию и обратимся за ответом к Магическому Камню! О, Камень! Рассуди и разъясни! – сказал он, наклонившись к черному камню, протянув к нему обе руки и прижавшись макушкой.
Лева ждал какой-то мистики. По его представлению, должен был грянуть гром, разразиться огненная молния или что-то такое. Но лишь немного поколебались белые разводы на черной поверхности.
Когда Главный поднял голову, глаза его полны были ужаса и слез. Гоблины вновь переполошились, со страхом и трепетом ждали, что скажет Главный.
- Камень говорит… говорит… что мы должны вернуть Человека домой!
- Нет! Нет! Этого не может быть! – заволновались советники.
- Мы должны вернуть Человека домой! Потому что… - продолжал Главный, переводя дух, - это не Человек, а, по своим поступкам, Гоблин!
Вскрик недоумения прокатился по Совету, и все уставились на Леву.
- Это правда, что он не считает старость чем-то предосудительным. Он очень любит своего деда, - объяснял тем временем Главный, немного совладав со своим волнением. - Он действительно не знает, что такое предательство. Это сын счастливых любящих его и друг друга родителей. Он еще слишком молод, чтоб его мог предать кто-то еще. Люди злы и завистливы. Слова полны лицемерия. Дела пропитаны корыстью. В этом же прекрасном юном гоблине не удалось обнаружить ничего подобного, - Главный указал рукой на удивленного Леву.
Лева же в свою очередь был поставлен в тупик новостью о том, что он гоблин. Он не знал, хорошо это или плохо, радоваться или печалится по этому поводу.
- Он добр, чистосердечен, не злоблив, - постепенно речь Главного обретала былую торжественность. - Он любит всех, кто его окружает. А также сладкое и тортики. Может, надуться на весь мир без причины, как истинный гоблин. Кормит младшую сестру кашей.Он любит животных, играет с их шерстью, заплетает им гриву.
Тут уже нескольких советников по краям прорвало на хаханьки. Уж очень далек был тот клубок волос от определения «заплетает гриву». Но Главный уже восстановился. Этим его уже больше было не сбить с мысли. Он поднял руку, чтобы показать всем, что сейчас будет самое важное. Все затихли.