Тайна исчезнувшей шляпы

— А джентльмена по имени Пастор Джонни вы знаете?

— О нем я вам могу кое-что сообщить, инспектор. Я убежден, что во времена нашего партнерства Филд использовал этого мелкотравчатого гангстера для каких-то своих целей. Я несколько раз заставал этого типа в конторе по вечерам, а когда я спрашивал Филда, что он тут делает, тот только пренебрежительно отвечал: «А, это всего лишь Пастор Джонни». Так что имя этого деятеля мне знакомо. Но что их связывало, я не знаю.

— Спасибо, Морган, — сказал инспектор. — Хорошо, что вы это мне сказали. Теперь еще один вопрос: вам известно имя Чарльза Майклса?

— Ну конечно, — мрачно отозвался Морган. — Майклс считался камердинером Филда, но, кроме того, выступал в роли его телохранителя. Насколько я понимаю в людях, он — порядочный негодяй. Время от времени он появлялся в конторе. Больше я про него ничего не знаю.

— Но он-то вас знает?

— Наверно, — с некоторым сомнением ответил Морган. — Я с ним никогда не разговаривал, но, разумеется, он видел меня, когда приходил в контору.

— Ну и прекрасно, Морган, — сказал Квин, вставая. — Вы нам рассказали много полезного. Больше мне от вас ничего не нужно. По крайней мере, сейчас. Но не уезжайте из города — вы нам можете понадобиться. Не забудете?

— Как тут забыть, — глухо ответил Морган. — А то, что я вам рассказал про своего сына, — это действительно не будет предано огласке?

— Об этом можете не беспокоиться, — заверил его инспектор.

Через несколько мгновений они с сыном уже шли по тротуару.

— Значит, шантаж, отец, — проговорил Эллери. — У меня родилась идея.

— У меня самого родилось несколько идей, — усмехнулся Квин.

Объединенные телепатическим взаимопониманием, они направились в сторону Главного полицейского управления.

Глава 12

В которой отец и сын вторгаются в высшие сферы

В среду утром, когда Джуна наливал кофе задумавшемуся инспектору и оживленно болтавшему Эллери, зазвонил телефон. Оба бросились к аппарату.

— Куда спешишь? — воскликнул отец. — Я жду важного звонка!

— Неужели уж библиофил не имеет права пользоваться собственным телефоном? — возразил Эллери. — Это наверняка мой букинист звонит насчет неуловимого Фальконера.

— Не морочь мне голову, Эллери!

Пока они беззлобно пререкались через стол, Джуна поднял трубку:

— Кого — инспектора? Это вас, инспектор, — ухмыляясь, сказал Джуна, прижимая трубку к своей худой груди.

Эллери опустился на стул, а инспектор с победным видом схватил трубку:

— Слушаю.

— Говорит Стоутс, — раздался веселый молодой голос. — Из конторы Филда. Передаю трубку мистеру Кронину.

Инспектор прищурился, явно предвкушая интересные новости. Эллери внимательно прислушивался к разговору, и даже Джуна застыл на своем месте в углу, скорчив обезьянью гримаску любопытства. В Джуне вообще было что-то от наших братьев антропоидов. Живая пытливость, сквозившая в его лице и во всей его повадке, бесконечно забавляла Квинов.

Наконец в трубке раздался высокий голос:

— Говорит Тим Кронин, инспектор. Как поживаете? Я вас уже тысячу лет не видел.

— Да так, дряхлею понемногу, Тим, но пока в седле. А в чем дело? Ты что-нибудь разнюхал?

— В том-то и дело, что нет. Вы знаете, что я выслеживал этого типа много лет. Он мне снился в кошмарах. Окружной прокурор говорит, что позавчера рассказал вам его историю. Так что я не буду углубляться. И за все эти годы, как ни старался, я не смог обнаружить ни одной конкретной улики, изобличающей этого мошенника. А что он был мошенник, инспектор, я голову дам на отсечение… Так вот, я опять ничего не нашел. Собственно говоря, зная Филда, я мог бы предполагать, что все так и будет. Но все-таки надеялся, что он где-нибудь промахнется, что, если только я смогу заглянуть в его секретные бумаги, я его засеку. Так вот, инспектор, черта лысого я его засек!

На лице инспектора промелькнуло мимолетное выражение разочарования. Эллери вздохнул и, встав со стула, начал беспокойно ходить взад и вперед по комнате.

— Ну что поделаешь, Тим, — с напускной бодростью сказал инспектор. — Не горюй: найдем другие ходы.

— Инспектор, — перебил его Кронин, — не ищите другие ходы: у вас и так дел хватает. Филд был тот еще прохиндей. А гений, что сумел его переиграть и кокнуть, — тоже завзятый прохиндей. Иначе и быть не может. Кстати, мы просмотрели еще не все бумаги, и не так уж все безнадежно. Следов махинаций сколько угодно, только нет прямых улик. Еще, глядишь, что-нибудь найдем.

— Ладно, Тим, держи нос по ветру, — сказал инспектор. — И сообщи, если что-нибудь обнаружишь. А Левин там?

— Заведующий? — понизив голос, спросил Кронин. — Где-то был тут. А что?

— Держи с ним ухо востро, сдается мне, что он не такой болван, каким притворяется. Не допускай его к бумагам без присмотра. Может, они с Филдом вместе проворачивали делишки.

— Ладно, инспектор. Попозже позвоню.

Кронин повесил трубку.

В половине одиннадцатого инспектор и Эллери прошли через высокие ворота резиденции Айвз-Поупа на Риверсайд-Драйв. «Зря мы не надели утренние фраки, — заметил Эллери. — Через такие порталы в обыденной одежде не входят».

Действительно, дом, который скрывал от постороннего взгляда жизнь семьи Айвз-Поуп, людей скромных вкусов, какими были отец и сын Квины, подавлял своим великолепием. Это был старый каменный особняк, который стоял посреди лужайки, занимавшей добрых несколько акров. От ворот к нему вела длинная подъездная дорожка. «Не иначе как обошлось хозяевам в копеечку», — буркнул инспектор, окидывая взглядом зеленые просторы. Цветники и беседки, аллеи и тенистые закоулки — казалось, что ты находишься за много миль от города, который на самом деле грохотал неподалеку за окружавшим поместье высоким забором из витого чугуна. Семейство Айвз-Поуп было одним из самых богатых, а также самых известных в Америке, ведущих свою родословную от первых поселенцев.

Парадную дверь открыл патрицианского вида дворецкий с бакенбардами, спина которого явно не обладала способностью гнуться, а нос был поднят чуть ли не параллельно потолку. Эллери задержался в дверях, восхищенно взирая на этого аристократа в ливрее. Инспектор Квин полез в карман за визитной карточкой. Он нашел ее не сразу, и все это время несгибаемый лакей стоял с неподвижностью каменного изваяния. Наконец Квин откопал помятую карточку и стыдливо положил ее на поднос перед дворецким. Тот повернулся и исчез в какой-то только ему известной пещере.

Вскоре распахнулась резная дверь, и перед ними возникла крупная фигура Франклина Айвз-Поупа. Инспектор с достоинством выпрямился при его появлении, чем немало позабавил Эллери.

— Инспектор! Мистер Квин! — воскликнул финансист, бросаясь к ним. — Заходите, пожалуйста! Вы давно здесь ждете?

Инспектор невнятно его поприветствовал, и они пошли вслед за хозяином дома через огромный вестибюль с высоким потолком и сияющим лаком иолом, вдоль стен стояли антикварные стулья строгих очертаний.

— Вы очень пунктуальны, джентльмены, — сказал Айвз-Поуп, пропуская их в большую комнату. — Здесь собрались участники нашего небольшого заседания. По-моему, они все вам знакомы.

Инспектор и Эллери оглядели собравшихся.

— Я знаю всех, — сказал Ричард Квин, — кроме этого джентльмена. Полагаю, что это — мистер Стэнфорд Айвз-Поуп. Боюсь, что мой сын еще не знаком с… мистером Пилом, — так? — мистером Барри и, конечно, мистером Айвз-Поупом.

Хозяин дома официальным тоном проделал нужные представления.

— Здравствуй, Квин, — вполголоса проговорил поспешивший к нему окружной прокурор Сэмпсон. — Как я рад, что не пропустил этого собрания. Я в первый раз вижу большинство людей, которые будут участвовать в инквизиции.

— А что здесь делает Пил? — тоже вполголоса спросил прокурора Квин.

Эллери тем временем прошел на другой конец комнаты и заговорил со стоявшими там троими молодыми людьми. Франклин Айвз-Поуп извинился и вышел.