Огонёк

Огонёк

Первые дни нового года выдались теплыми и снежными. Снег кружил мягкими хлопьями и уносился вдаль, гонимый легким ветерком. Я часто в эти дни бродил по улицам, любовался яркими огнями центральной елки, наблюдал за детьми, катающимися на горках, за их родителями, собирающихся небольшими группками возле горок и болтающими обо всем и ни о чем. Мне нравилась спокойная погода и прогулки, особенно вечерние, когда воздух пропитан волшебством гирлянд, конфетти и новогодней музыки.

Тихая, теплая зима – прекрасное время года. Когда нет трескучих морозов, тогда есть желание проводить время не в четырех стенах под одеялом с чашкой чая или бокалом вкусного красного вина, а на свежем воздухе, любуясь красотой Новогодних вечеров. Хотя, думаю, у каждого на этот счет имеется свое мнение.

В один из таких вечеров со мной приключился довольно жуткий и необычный случай. Жил я один, в небольшом районе нашего города. Почти все дома тут были двух или четырехэтажные. Дом, в который я переехал почти год назад, как раз перед Новым годом, находился напротив старого заброшенного кладбища. Закрыли кладбище лет тридцать-тридцать пять назад. Конечно, были люди, которые еще навещали давно почивших родственников, но в целом это было заросшее густой травой и огромными соснами место. Многие памятники были разрушены, на многих уже не было видно дат и имен, какие-то и вовсе обвалились так, что и не понять, где же сама могила. Каменный забор, опоясывавший кладбище, также местами обвалился и разрушился. И только железные ворота выглядели еще более или менее сносно.

Погода стояла почти безветренная и тихая. Было странно, но я не встретил ни одного человека в тот вечер моей прогулки.

Падал мелкий снег. Он тихо ложился мне на плечи, пока я шел по тротуару. Я перешел дорогу по пешеходному переходу и оказался прямо напротив центрального входа на старое кладбище. Фонари тускло освещали путь, по которому я двинулся не спеша, вдоль каменного забора. Справа от меня была дорога. По ней изредка проносились автомобили.

Я шел минуты две, когда вдруг боковым зрением уловил какое-то мерцание слева. Я повернул голову в сторону кладбища. Остановился. Стал всматриваться вглубь темных сосен. Тьма там стояла кромешная, и только маленький огонек виднелся вдали, между огромных стволов. Я поправил воротник моего пальто, потоптался на месте. Свет исчез. Я постоял еще пару минут и побрел дальше, решив, что мне привиделось.

Пройдя шагов десять, я снова остановился, привлеченный повторным мерцанием.

– Что бы это могло быть? – Спросил я сам себя.

Вандалы? Бомжи? Подростки, решившие погулять на старых костях и пощекотать себе нервы? Да мало ли кто это мог быть. Заброшенные строения, старые кладбища нередко привлекают к себе внимание любопытных. И не только подростков, но и вполне взрослых людей.

Я тоже любопытен с самого детства. Конечно, я не гулял по кладбищам в шестнадцать лет и не вызывал духов умерших. Даже на спор не ходил ночью между могил, чтобы доказать свою храбрость. Но в этот момент, стоя на пустынной дороге и смотря на мерцающий теперь непрерывно огонек, мне стало по-настоящему любопытно. Что это за свет? Отчего он там сияет этим вечером пятого января? Я уже несколько дней подряд ходил вечерами по этой дороге и никакого огонька до этого не наблюдал. Что ж поделать, иногда наше любопытство сильнее здравого смысла. Оно завладевает нами и лишает нас силы воли.

Я решил, во что бы то ни стало отыскать источник света. Он поманил меня к себе, как человек манит рукой домашнего любимца или женщина своего возлюбленного.

Я повернул обратно и дошел до ворот. Они всегда были открыты. Любой мог войти на старое кладбище без каких-либо усилий. Я не терял из вида огонек. Осторожно толкнув ворота, которые со скрипом открылись, я зашел на кладбище. В тот момент мне не было страшно. Я никогда не верил в духов, призраков и проклятья. Это обошло меня стороной. Как же я ошибался в своем неверии.

Я пошел вперед на свет, манивший меня. Дорога была трудна. Снег был глубоким, а дорожек, конечно, не было. Минут через десять моего похода я покрылся потом. Мои ноги утопали в снегу, идти было тяжело, но я шел вперед, ведомый таинственным сиянием. Я старался обходить памятники, встававшие у меня на пути. Только один раз я споткнулся о покрытый снегом памятник. Я подумал, что это просто сугроб. Из-под снега даже верхушки его не было видно. Я упал, но поднялся и снова двинулся вперед. Падая, я отвел взгляд от манящего меня огонька. Но встав, снова отыскал его во тьме. Он светил мне, словно маяк путешественнику.

Зачем я шел к этому свету? Я сам не знал. Но мерцание его притягивало меня все сильнее.

Наконец, после долгого и такого трудного пути, я увидел узкую дорожку, которая вела прямо к моему маяку. Откуда среди огромных сугробов появилась вдруг расчищенная дорожка? Я и не задумался об этом.

Я вышел на дорожку и отряхнул снег с одежды и ботинок. А свет все мерцал. Я пошел вперед. Через несколько минут я остановился. Дорожка кончилась. Огонек погас. Было тихо. Темно. Мне стало не по себе. Я поднял голову вверх. Деревья были так высоки, что сквозь них не пробивался даже тусклый лунный свет. Да какая луна, все небо заволокло тучами! Луны и не должно было быть видно. Только снег вокруг меня давал возможность видеть хоть что-то.

– Вот дурак, – обругал я сам себя.

И повернуть бы, пойти назад. А я все стоял и всматривался в пространство перед собой. И чем пристальнее, внимательнее я смотрел, тем четче перед моими глазами вырисовывались очертания памятника. Он был высокий, только вполовину заваленный снегом. Я достал из кармана пальто телефон и включил фонарик. Подошел ближе к памятнику. Снег хрустнул под моими ботинками. Я почти вплотную встал к памятнику и осветил его фонариком. Он был выполнен из белого камня. В верхней части памятника камень треснул, а с боку было отколото несколько кусков. На памятнике сохранились даты жизни и смерти погребенного тут человека. 2 января 1894 – 5 января 1914 года. Рубинина Софья Александровна. Под именем была еще надпись: «Наша любовь не смогла спасти тебя…»

Надпись ясно выделялась на памятнике. Выгравированные буквы казались совершенно нетронутыми временем. Хотя на многих старых памятниках надписи со временем стираются так, что их невозможно прочесть, на этом надпись была четкой и легко читаемой, будто сделана она не сто лет назад, а только вчера.

Я протянул руку и прикоснулся к надписи. Провел по шероховатой поверхности рукой. Внезапно я почувствовал, что воздух вокруг меня стал холоднее, чем был прежде. Будто температура с -6 резко, буквально за секунду, понизилась градусов на десять. Но разве такое возможно? Холодок пробежал по моей спине. Я отпрянул от памятника. И пришел в ужас! Сделав несколько шагов назад, я на что-то наткнулся. Или на кого-то? Я замер. Сзади меня кто-то стоял. Хотя еще несколько секунд назад я был здесь совершенно один. Это точно. Я не слышал никаких шагов, хруста снега позади себя. Но, если бы кто-нибудь подошел, пока я стоял у памятника я, без сомнения бы услышал это приближение. Шли секунды, а я все ощущал чье-то присутствие, чувствовал его спиной. Нужно было обернуться, посмотреть… но я не мог пошевелить даже пальцем. Мой телефон, зажатый в руке, освещал пространство передо мной. Свет замер, как и моя рука.

Не знаю, сколько я так простоял: минуту или больше, но я вдруг почувствовал, что ноги мои замерзли, руки тоже. Я быстро прочел про себя «Отче наш» и резко обернулся…

Прямо передо мной стояла девушка. Стояла тихо и неподвижно. От нее исходил мягкий свет. Я машинально сделал шаг назад. А она вдруг улыбнулась мне. Девушка была молода (на вид ей было лет двадцать) и красива. Длинные, темные волосы спускались ниже талии и обрамляли ее прекрасное, но чересчур бледное лицо. Я заметил, что губы ее были синеватого оттенка. Глаза большие и красивые, в них мерцали огоньки. Одета она была в старомодное белое платье, легкое, совершенно не по погоде. Когда я опустил взгляд к ее ногам, то еле сдержал крик ужаса. Босые ноги ее не касались заснеженной земли! Они находились в нескольких сантиметрах над землей!