Страница 19 из 122
- Как? - я даже возмутился. - Я занял в этом селе дом. Тут эти интеллекты, тут вы. То есть, при чём здесь вы?
Здесь он взял снисходительный тон:
- Так кто же вам присоветовал ехать в сию благословенную глушь, а?
Тут я поневоле вспомнил, что на покупке именно этого дома сильно настаивал мой недавний знакомый. Уж такой весь из себя патриот. Да-да, он прямо висел над ухом. Добился же своего, дрогнул же я перед словами: север, исконная Русь, лесные дороги, корабельные сосны, родники.
- Да, вспомнил вашего агента, - признался я. - Подловили. Но, думаю, вы поняли, что я безполезен. Единственное, на что гожусь - напомнить вам о Евангелии. Евангелие заменит любого, а уж меня в первую очередь. Где Вика, ещё ж и Юлия впереди, налейте мне отвальную, и по коням.
- Не возражаю и не держу, - ответил Николай Иванович. - Но наш старец очень вас хотел видеть. Он благословил меня, - я правильно выражаюсь? - благословил меня пригласить вас к нему. Он строгий постник, мы же с вами, но после, можем себе позволить. Или вы тоже ортодокс?
- Какой же я ортодокс, если уже заикнулся об отвальной? К старцу? Отлично! Страшусь старцев, но куда без них?
- А почему страшитесь?
- Насквозь видят.
- Наш очень демократичен.
- То есть не видит насквозь? Но если ещё и старец демократичен, к нему не пойду. В демократии вся мерзость цивилизации. Не пойду. Лучше прямо сейчас примем по грамульке. Но! Среда сегодня или пятница?
- У нас свой календарь, - хладнокровно отвечал Николай Иванович. - Что хотите, то и будет. Можем и ночь отодвинуть. Можем и время года сменить. Продемонстратировать? - Николай Иванович изволил улыбнуться. - Это у нас такой преподаватель был, семинары вел по спецкурсу. Объявлял: "Демонстратирую", - и шел к демонстрационному столу. Еще он говорил: "У меня интуация". А дело знал. Достоконально. Иноструанцы его уважали.
Появилась Вика с подносом. Опуская на столик, произнесла:
- Аперитив. - И спросила меня, назвав по имени-отчеству: - Пойдете в сауну или примете ванну в номере? Николай Иваныч, вздрогнем? Вы же гурман ещё тот. - Она подняла бокал: - Я же не официантка, мне позволено. Давайте! По единой! А их, как говорит сестричка, чтоб кумарило, колбасило и плющило!
- Кого?
- Наших же общих врагов.
- Спасибо, Вика. Уже полдня трезвею. И ванну мне заменит и умножит баня. Мой камердинер Аркадио топит баню в моем поместье.
- Но это же где-то там. Только какая же я Вика, я Лора.
Я долго в нее вглядывался. Как же это не Вика? Может, Юля переоделась? Тоже полная схожесть.
- Вы, что, почкованием размножаетесь?
- Это я объясню, - мягко вмешался Николай Иванович. - Было три близняшки. Для вывода, далеко не нового, о том, что на человека более влияет среда, нежели наследственность, мы поместили малышек в разные обстоятельства. Первая, ваша знакомица Юля, выросла грубоватой, курящей, пьющей, пожалуй, она подсядет и на наркоту, а Вика простенькая, но идеальная - как нетребовательная жена. Лора, она пред вами, - это тип японской гейши, образованна, умна, холодна. Но, думаю, что все внушаемы, все настраиваемы на определенную волну. Понимаете, да?
- Не совсем.
- А как иначе, - объяснила Лора. - Еще Гоголь сказал: баба, что мешок, что положат, то и несет.
- Умница, - похвалил ее Николай Иванович.
- Да и сестрички мои тоже далеко не дуры, - заметила Лора и спросила меня: - А халат какого цвета вам подать?
- Арестантский. - Это я так пошутил.
- И все-таки, пора к старцу! - даже как бы и скомандовал Николай Иванович. - Лора, проводите. До скорой встречи.
К СТАРЦУ, ТАК К СТАРЦУ
- Прошу! - Лора повела лебединой рукой и пошла по коридору. Я поинтересовался:
- А вы тоже глушите порывы женских инстинктов голосом разума, как и Юля?
- А-а. Ну, это у нас семейное. То есть и глушить не надо, никаких порывов, всё искусственно убито.
- Как?
- Коротко объясняю. Давайте возьму под руку. Кто наши родители, мы не знаем. Мы - жертвы науки. То ли мы из пробирки, то ли клонированы. Нас поместили в различную среду, но одно опыление было одинаковым, этот ящик сильно голубой, телевизор этот, он был обязательной процедурой. Он и вытравил в нас всё женское. После него ничего не интересно. Читали - в Англии придурки с телевизором венчаются? Телевизор - это домашний вампир. Все чувства высосал. Еще и интернет. А этот вообще умосос. Юлька с ее гулянками всё-таки меньше опылялась: загуляешь, так не до экрана, вот объяснение запоев - лучше травиться водкой, чем дурманом эфира. Так что Юлька немножко сохранилась, да и то. Неинтересно нам ничего в этом мире, ничего не чувствуем. Хоть и Юлька с её Иванушками, хоть и Вика с людьми обслуги и их начальством, да хотя бы и меня взять. А уж как пристают. - Лора брезгливо потрясла белой кистью. - Да сбрендили они все со своими трэндами и брэндами. Оторвутся от компьютера на время, кого-то потискают для разрядки, вот и вся любовь. Они-то как мужчины тоже убитые уже. В смысле души и чувства. Вроде всё у них работает, но ведь и робот манипулирует. С трупами, что ли, спать? Они, конечно, думают, что живые. Так что они для нас никто и мы для них ничто. Машины. Даже хуже: джип же не лезет на хонду. Постоим? - Пролетела минута молчания. Лора взмахнула ресницами: - Если к вам такое почтение, то позвольте спросить, кого вы представляете?
- Только себя.
- Ой уж, ой уж. Тут никого от себя. Тут такая лоббёжка идет! Видимо, остановка была предусмотрена: на стене высветилась огромная
карта мира, глядящая сквозь тюремную сетку параллелей и меридианов. Везде были на ней какие-то знаки: треугольники, кружочки, квадраты. Особенно испятнана была Россия. Желтый, зеленый, коричневый и черный цвета значков портили ее просторы.
- В Греции были? - спросила Лора.
- Да. Да я парень шустрый, везде был. Но никуда уже не хочется. А что вам Греция?
- Предстоит. А с другой стороны, на Святую Гору Афон не сунешься. Женщинам там - но пасаран!
- Но пасаран. Да ведь и правильно, а?
- Как сказать. Хотя, думаю, такое вот рассуждение - была же у нас бабья целая страна - Амазония. Была. И что мы доказали? А ничего. А Афон обходится без нас. А почему вымерли амазонки? Очень уж воевать любили. А мужчины молятся, вот и живут в веках. Хорошо на Афоне? А чем?
- Там же никто за полторы тысячи лет не рождался, все приходят умирать.
- Страшно. - Лора поежилась.
- Нет, там всё иначе. Там молчание и молитва. Я вначале, в первые приезды, побаивался ходить в костницы, где черепа лежат на полках, сотни и сотни, тысячи, потом стало так хорошо среди них. Греки, к сожалению, нас теснят, но это власти, а монахи очень дружны. Вообще, Афон, как и Святая Земля, совсем русский. Идешь один по тропе, даже и не думаешь, что заблудишься, и вдруг так хорошо станет, упадешь на колени, а в душе все наши святые. Это я вам всё очень приблизительно. А здесь есть церковь?
- Не знаю. Вообще, макет есть. Меня приучают. Где алтарь, где солея, где паперть. - Лора поинтересовалась: - А на Афоне, на самом верху, есть какая-то главная церковь, да?
- Она везде главная. В любой сельской церкви чудо свершается. Пре-ложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы.
Мы помолчали.
- Николай Иванович доволен опытом, произведённым над сестричками-близняшками?
- Нам об этом думать не полагается. Ну доволен, ну недоволен, нам-то что с того? Кто папа, кто мама, знать не велено. Во всех таланты нашли, я вот стихи пишу на заданные темы. Процитировать?
- Будьте любезны.
- Утро - время надежд, вечер - время утрат, ночь - обман ожиданий. Потом новый вариант после отрезка жизни: Утро - время потерь, вечер - бремя надежд, ночь - провал в ожиданье. Понравилось?
- Надо осмыслить. Вообще извините, пишущие женщины для меня - не женщины. Ум не женский.
- Ладно, перестану писать. Вообще, - Лора двинулась дальше, - сестрички мои по уму иногда буксуют, но устроятся куда лучше меня, умной такой. Я разумом пытаюсь осмыслить, а они махнут рукой на проблему и живут дальше. Я думала, мы - цыганки, уж очень мы безразличны ко всем. Кармен двух мужиков в могилу сунула, и хоть бы что - пример для подражания, героиня Бизе-Щедрина. Потом анализирую, нет, мы далеко не цыганки. Те всё-таки плодятся, и впрочем, активно, заметьте вокзалы с весны до осени, а мы - никакого интереса к плодоношению. Может, мы не близняшки, а все-таки клоняшки, клоны. Или действительно из пробирки.