Страница 6 из 74
— Нужно опознаться, а то ещё обстреляют, — с беспокойством сказал я и, расстёгивая пуговицы френча, выбравшись из кабины, скинул его и помахал рукой над головой.
К счастью, обошлось без стрельбы. На ноги поднялось с пяток бойцов и два командира, и уверенно двинули в нашу сторону. Думаю, мы на прицеле не одного десятка стволов сейчас.
— Кто такие? — подходя, крикнул командир звании капитана. Вторым к слову был старшина-пограничник.
— Восемьдесят Седьмая стрелковая дивизия, боец Строев. В кабине военврач Цветаева, медсанбат Сорок Первой танковой дивизии. Оба ранены, я память потерял, захватил грузовик с припасами, и едем к своим.
— Припасы, это хорошо, у нас с ними большие проблемы. А так в нашем отряде немало бойцов и командиров из Восемьдесят Седьмой. Я тоже из неё. Память, говоришь, потерял?..
Пока бойцы и старшина осматривали машину, я коротко описал, что с нами было. Тот кстати ручку Цветаевой поцеловал, знакомясь. Ранее не знакомы были. Один боец уже сбегал, сообщил остальным. Оказалось, в группе было почти четыре сотни бойцов и командиров, отдыхали в роще. Только зря днём решили идти, ночь оно безопаснее, но старшим в группе был полковой комиссар, по сути полковник, он так приказал. Он же меня ещё раз опросил, пока машину разгружали и консервы расходились по рукам бойцов. Все голодными были. Тут хватит их накормить.
— Вот что, товарищ Строев, двигайте дальше, думаю доедите, а мы вам машину разгрузим, заодно всех раненых передадим.
— Есть, — только и козырнул я.
Раненых два десятка было, часть на двух телегах везли, это всё что имелось, но большую несли на самодельных носилках. Так хоть освободили бойцов. Скинул раненых со своей шеи на мою. Будем вывозить, что поделаешь? Да и дело благое. Света командовала, нам в нагрузку дали медсестру, и легкораненого бойца, помочь, если что, они тоже в кузов. Тот большой, с трудом, но всех вместил, так что мы покатили прочь, пока ещё что в нагрузку не дали. Двигались тихо, потому как часто стучали в кабину. Чуть тряхнёт и стук. А ведь у меня в планах было присоединиться к какой автоколонне противника и двигаться с ними, но с такой скоростью, это не возможно. Ясно же что везут раненых, но то что не в тыл, а на передовую движемся, точно привлечёт внимание. Поэтому на трассу я не выезжал и так катил по полевым дорогам, проехав два мелких моста. Точнее машину мою они не выдержат, пересёк речушки в брод. Где стоят немцы, я знал, эсесовец вёз своим камрадам припасы, и куда вести знал, а те на передовой. К обеду, а у меня уже глаза слипались, почти сутки на ногах, мы пересекли эти места, те две деревеньки, что тот назвал. Объехали их. Да и двигались прямо по полю, подальше от дорог. Немцев и не видели, только летали часто. Расход топлива скакнул, но не страшно, в канистрах, что в держателях, запас солярки есть. Когда я понял, что дальше только наши, встал у посадки. Рядом озерцо, и пока медсестра, и боец, помогали раненым, некоторым в туалет надо, обмывали, воду носили в единственном ведре, Света командовала, я сообщил что на разведку, и отбежав, достал майора-связиста. Вермахт, связал его, в том селе где и грузовик добыл, выкрал, да с портфелем документов, и приведя в чувство, с довольным видом вернулся. Вёл его под охраной. А почему нет? Может как отблагодарят?
Моё возвращение конечно встретили с удивлением. На майора даже раненые глазели, стараясь выглянуть из кузова. Немца я у кабины посадил, под моим присмотром, тот ругался под нос, пытаясь понять, как он тут оказался. Сам в кабину. А как же, я консервы свои достал и под сиденье убрал. По весу майора освобождал. Вот возвращал всё обратно. Хорошо обыскивая бойцы туда не заглянули. Заодно свои вещи достал, вещмешок, та же винтовка и так на мне, как и ремень с подсумками, но скатку шинели и каску извлёк. Всё на себе закрепил. Место освободилось, тюк брезента прибрал и мелочёвку. Полчаса и поехали дальше. Чем быстрее до своих доберёмся, тем лучше. Итак уже три раза вставали по полчаса или час. Нагнали неспешно нашу стрелковую роту. А это побитый батальон оказался, лейтенант молодой командовал. Всё что от заслона осталось, сотня бойцов, много раненых. Хорошо нас в кабине опознали, хотя между мной и Светой майор сидел. Мы переоделись, прежде чем выезжать. Двух раненых нам сунули, ну никак больше. А ещё через четыре километра наткнулись на разобранный мост. Я покинул кабину и, подойдя к месту, где был настил, осмотрелся. Вброд не перейдешь, тут ширина метров двадцать, но видно, что глубины солидные. Мелкие водовороты так и появляются. Впрочем, с той стороны наши были, забегали каски в замаскированных окопах, и вот вышел командир и три бойца. Балансируя на брёвнах, те перебежали к нам по мосту. Вот и доложился лейтенанту.
А это новая дивизия, только прибыла, немцев живьём и не видели. Так что быстро настил бойцы собрали, как раз тот батальон подошёл, и мы перебрались на наш берег. За спиной канонада, немцев ещё кто-то сдерживал. А там сразу к генералу. Генерал-майор командовал этой дивизией. Так что майора сдал, портфель с картами, хвастался всем чем мог, рапорт с моих слов был написан. И дело пошло. Ну ордена не дали, да и не больно хотел, для меня это артефакты старины, да ещё самим заработанные, от того и ценнее в двойне. Но медаль «За Отвагу» с трудом найдя в закромах, дали, и звание сержанта. Хотели младшего сержанта, так я отказался, мол: «чистые петлицы — чистая совесть». Не хочу на себе кровь бойцов иметь. Генерал тут же звание до сержанта поднял, говоря начштабу дивизии, что «…этот командир будет беречь своих бойцов». Дальше оформили всё, в медсанбат, а меня оформляли командиром отделения именно в эту дивизию, и если врачи дадут добро, то в тот полк, куда меня назначили. А раненых и Свету в тыл. Вот такие дела
<subtitle> *</subtitle>
Глава 2
<subtitle> *</subtitle>
В сознание я приходил долго. Поначалу с трудом выплывая из тёмных кошмаров, весь в поту, всё болит, но почти сразу снова терял сознание. И ведь помню это. Не знаю сколько всё длилось, пока наконец не начал думать, до этого у меня просто сил не было, когда в себя приходил, настолько слаб был. А тут уже на пятой минуте, когда в сознание пришёл, а я был в очень плохом состоянии, горел от озноба и температуры, наконец, начал шевелить глазами, пусть мутно всё, глаза грязью забиты, но слёзы вымывали их. Начал ощущать вонь разложения. Очень сильно пахло. Рядом лежат непогребённые, слуха нет, тяжелая контузия и повреждение органов слуха явно, но то как болит израненное и травмированное тело, ощущал как никто другой. Наконец я смог проморгаться, уже чётче картинка была, снаружи явно день, хотя не скажу что светло. Первым я увидел балку, что острым краем пробила мне живот, а верхушкой подпирала осевший свод бетонного пололка «ДОТа». Точно, румыны же вызвали авиацию и нас точечно накрыло. Шесть бипланов было, мы их оружейным огнём встретили, как и пулемётным. Последний «ДОТ» у дороги на Киев, что мы удерживали. Мой батальон. Я по краю сознания плавал, размышлять тяжело было, чую если снова сознание потеряю, всё, уже не очнусь, уйду на перерождение, а мне тут нравиться и я пока эту жизнь прекращать не собираюсь и буду цепляться за неё всем что есть. Так что пошевелив плечами и руками, невольно застонал. Ясно, правая рука не поможет, но в левую призвал лекарский амулет и использовал опцию диагноста, проверив всё тело.
Да уж, скорее мёртв, чем жив. Первым делом убрал контузию и возвратил слух, чтобы снова сознания быстро не лишиться. Бревно, что упиралось в живот, а оно острой кромкой на изломе проткнуло меня насквозь и у поясницы упиралось в бетонный пол. Хорошо раны опасные, но ничего важного не задето. Плохое состояние травм, ноги переломаны, рёбра, два точно, правая рука в трёх местах, на левой ноге зарождалась гангрена, и обширной кровопотери. На бетоне лежу, ещё и простыл. Кстати, слух вернул, судя по шуршанию, снаружи дождь. То-то так темно, хотя день. Теперь что делать, и как убрать бревно и освободить ноги из-под завала битых камней бетона. Это бревно это каркас, что по моему приказу бойцы сбили внутри «ДОТа», обшив стенки досками. Да к нам пуля случная с «мессера» залетела в бойницу, до боёв с пехотой, долго рикошетила, а дерево как пулеуловитель, да свод удержит если что. Как видно, пригодилось. Ну я-то жив, хотя лежу в окружении своих бойцов. Погибших бойцов. Все два десятка, что остались перед тем как нас окончательно достали, находись тут. Жаркие бои были. И видно, что добивали, видимо сблизившись, после прямого попадания остановить было некому, закидали гранатами, а потом зашли через пролом. Оружия нет, только поломанное. Даже штабель винтовок погибших бойцов у стены, отсутствовал. А меня не тронули, видимо посчитали, что сам сдохну. Или бревно тронуть боялись, завал будет. Ну спасибо что хоть не добили.