Рискованный флирт

– Но мы живем в темные времена, – сказал Дейн. – А я, и в этом вас заверит мисс Трент, самый темный из людей. Среди прочих причудливых верований у меня есть старомодное убеждение, что если я за что-то плачу, это должно будет принадлежать мне. Поскольку у меня нет другого выбора, кроме как заплатить за мисс Трент…

– Я не карманные часы, – резко ответила она. Она велела себе не удивляться тому, что этот самоуверенный олух предложит свой выход из ситуации – сделать ее своей любовницей. – Я человек, и сколько бы вы ни заплатили, вы никогда не будете мной владеть. Вы можете меня обесчестить в глазах мира, но не погубите на деле.

Он поднял бровь:

– Обесчестить? Моя дорогая мисс Трент, я предлагаю возвратить вам вашу честь. Мы должны пожениться. А теперь будьте умницей, посидите тихо и дайте мужчинам обговорить детали.

На момент Джессика онемела, потом его слова коротко и сильно ударили по голове. В глазах потемнело, комната зашаталась.

– Пожениться? – Голос прозвучал слабо, жалобно, издалека.

– Геррард требует, чтобы я взял на попечение вашего брата, ваш дом и содержал вас до конца жизни. Отлично! Я согласен, но при таких условиях любой мужчина будет настаивать на эксклюзивном владении и праве размножения.

Он уронил на нее взгляд, и по ее телу пробежал жар, как будто не глаза, а руки коснулись ее груди. Джессика заставила себя собраться.

– Понимаю, к чему вы ведете. Это не искреннее предложение, а способ связать нам руки. Вы знаете, что мы не сможем вас преследовать по суду, если вы предлагаете якобы честную сделку. Вы также знаете, что я не пойду за вас замуж, И думаете, что таким образом приперли нас к стенке.

– Думаю, – сказал он улыбаясь. – Если вы мне откажете и обратитесь в суд, то только унизите себя. Все будут считать вас потаскухой.

– А если я приму ваше предложение, вы будете играть до последней минуты, а потом бросите меня у алтаря. И все-таки унизите.

Дейн засмеялся:

– И открою дверь долгому и дорогостоящему делу о нарушении обещания? Чтобы упростить работу Геррарду? Подумайте еще раз, Джесс. И посмотрите на это проще: или женитьба, или ничего.

Она схватила первое, что попалось под руку, – маленькую, но тяжелую фигурку лошади. Мистер Геррард шагнул к ней.

– Мисс Трент, – тихо сказал он. – Умоляю, сдержите свой темперамент.

– Заодно и силу поберегите, – сказал Дейн. – От метательного снаряда я увернусь, это не пуля.

Она поставила фигурку и повернулась к Геррарду:

– Нет, вы видели? Это не в порядке компенсации, потому что он считает, что ничего мне не должен. Все, что он хочет, – это получше меня достать, а победа над вами сделает его триумф еще слаще.

– Вряд ли имеет значение, что вы обо мне думаете, – сказал Дейн. – У вас только две возможности. А если вы ждете, что я встану на колени и буду просить вашей руки, Джесс, чтобы сделать вам приятное, то вы прождете до Судного дня, – со смехом добавил он.

И тогда она это услышала – слабое, но знакомое. Она слышала это раньше в мальчишеских подначках и хвастовстве: тихую диссонирующую ноту неуверенности, спрятанную за смехом. Она быстро пересмотрела все, что он говорил, и удивилась, как гордость позволила ему это сказать. Мужская гордость – чрезвычайно ценная и хрупкая вещь. Вот почему мужчины окружают ее крепостью практически с младенчества.

«Я не боюсь», – говорили мальчишки смеясь, когда умирали от ужаса. Они смеялись во время порки, притворяясь, что им не больно. Они бросали грызунов и ящериц на колени девочкам, в которых влюблялись, и так же неуверенно смеялись, когда девчонки с визгом убегали.

Возможно, его предложение – эквивалент дарения грызунов и лягушек. Если она с презрением отвергнет дар, он засмеется и скажет себе, что как раз этого и хотел.

Но может быть, все не так.

Джессика напомнила себе, что «может быть» – ненадежное основание для брака. С другой стороны, Женевьева советовала поймать его на удочку. Даже сегодня утром, после всего случившегося, Женевьева не изменила свое мнение.

– Я знаю, он вел себя гадко, и не виню тебя, что ты в него стреляла. Но вспомни: его прервали в такой момент, когда мужчина больше всего не хочет, чтобы его прерывали. Он не рассуждал рационально, просто не мог. И все равно я уверена, что ты ему нравишься. Когда он с тобой танцевал, он не выглядел циничным и надменным.

– Женитьба – или ничего, – нетерпеливый голос Дейна прервал ее мысли. – Таково условие, единственное условие. Делайте выбор, Джесс.

Дейн сказал себе, что это не важно. Если она согласится, он, по крайней мере, утолит идиотскую похоть в обмен на грабительскую сумму, которую должен будет платить. Потом он бросит ее в Девоне и продолжит прежнюю жизнь. Если она откажется, он ничего платить не будет, она уйдет и перестанет его донимать, а он забудет и похоть, и ее.

Но сердце все равно тяжело забилось, живот скрутило от холодного пульсирующего страха, какого он не испытывал с детства.

Он сжал зубы и напрягся, глядя, как она отходит от Геррарда к креслу. Но она не села, она просто смотрела, и ее прекрасное лицо ничего не выражало.

Геррард нахмурился.

– Мисс Трент, возможно, вам нужно время подумать. Несколько минут наедине. Я уверен, его светлость согласится. – Он хмуро взглянул на Дейна. – В конце концов, от этого зависит все будущее леди.

– Мне не нужно дополнительное время. Нетрудно подсчитать актив и пассив каждой стороны. – Она посмотрела на Дейна и, к его удивлению, улыбнулась. – Перспективу жить в нищете и безвестности на задворках цивилизации я нахожу непривлекательной. Не могу придумать ничего более абсурдного, чем жить таким образом из гордости. Лучше быть богатой маркизой. Конечно, вы ужасны, Дейн, и я не сомневаюсь, что вы постараетесь сделать мою жизнь жалкой. Однако мистер Геррард проследит, чтобы я ни в чем не нуждалась. Я также извлеку особое удовлетворение из понимания того, что вам придется подавиться всеми презрительными словами, сказанными вами о мужчинах, которые позволяют респектабельным женщинам заманить себя в ловушку и женятся. Я бы все отдала, чтобы стать мухой на стене, когда вы будете объяснять друзьям свою помолвку, милорд Вельзевул.

Он смотрел на нее, боясь поверить тому, что услышал.

– Мой ответ – да, – нетерпеливо сказала она. – Думаете, я такая дура, чтобы сказать «нет» и позволить вам уйти безнаказанным?

– Я понимал, что это было бы слишком хорошо, – ответил Дейн.

– Она подошла к нему:

– Что вы скажете своим друзьям, Дейн? Полагаю, что легче жениться, чем постоянно ждать очередного нападения?

Она притронулась к рукаву на его левой руке, и от такого ничтожного жеста у него сдавило грудь.

– Вам следует повесить ее на перевязь, выставить напоказ. Не говоря о том, что так меньше шансов ее нечаянно повредить.

– Перевязь нарушит силуэт сюртука, – натянуто сказал Дейн. – И мне ничего не нужно выставлять или объяснять.

– Ваши друзья будут нещадно вас высмеивать. Я бы многое отдала, чтобы послушать.

– Сегодня вечером в «Антуане» я объявлю о нашей помолвке. И пусть они делают что хотят. Мне все равно, что думают эти слабоумные. А вам советую начинать укладываться. Нам с Геррардом надо кое-что обсудить.

– Укладываться? – напряглась Джессика.

– Послезавтра мы уезжаем в Англию, – сказал Дейн. – Дорожные хлопоты я улажу, поженимся в Лондоне. Мне не нужна толпа черни, спустившейся из Дартмура и подгоняющей скот. После свадебного завтрака мы сможем уехать в Девон.

У нее потемнели глаза.

– О нет! Можно пожениться здесь. Вы могли бы дать мне какое-то время понаслаждаться Парижем перед ссылкой в Девон.

– Венчание в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер, – сказал Дейн. – Через месяц. Будь я проклят, если пойду к отупевшему архиепископу Кентерберийскому за специальной лицензией на брак. Огласят наши имена, и вы можете наслаждаться Лондоном. В Париже вы не останетесь, так что выбросьте эту мысль из головы.

Мысль о том, что маркиза Дейн будет жить в печном горшке на рю де Риволи, который он называл своим домом, приводила его в неистовство. Его респектабельная жена не будет сидеть за столом, за которым парижские дегенераты кутили, ели и пили, а потом блевали на ковры и мебель. Она не будет вышивать или читать в гостиной, где происходили оргии, которым позавидовали бы римляне.