Страница 88 из 94
Царапанье в дверь превратилось в скрежет множества ногтей, полотно опять прогнулось под тяжестью навалившихся на него тел. Но прочность металла могла выдержать и взрыв, поэтому отец не унимался и колотил дальше, призывая к себе всех мертвецов бункера. Его не остановила истерика дочери, даже заголосившую опять жену не услышал, лишь одержимо колотил руками и ногами до тех пор, пока не зазвонил телефон.
– Алло, Андрей… – упавший голос Влада не обещал ничего хорошего. – Я не смог открыть… Заблокирован выход… Мы в жопе…
А… – отец растерялся и замешкался с ответом, громко дыша в трубку. – Может… На кухню сможем пройти? Может, там лифт есть наверх? Ну такой, для грузов, для продуктов, для…
– Андрей, стой… – осадил отца Влад. – Нету лифта… Моя дежурила в пищеблоке, ничего такого не видела… Жратвы полно, воды тоже. Продержаться сможем хоть месяц. Может, придумаем что… Ты это… Давай опять, стучи. Я своих выведу, а потом… Буду звонить на телефон в штабе, зомби туда пойдут, и вы… Твоя как, ходить может?
– Не знаю… На руках понесу, если что…
– Папа! Папочка! – Люда оставила мать и подбежала к отцу, вцепилась в руку и попыталась оттащить в комнату. – Прекрати! Они же… Они дверь сломают и съедят нас!
– Доченька… – Андрей повернулся и обнял дочь, прижимая к груди её голову и слегка поглаживая. – Тише… Всё хорошо… Дверь из железа, она крепкая, выдержит! Видишь – даже не скрипит, только немного прогибается… Там дядя Вова, он добежит до кухни и отвлечёт их, и мы выйдем отсюда. Так надо, понимаешь?
В ответ девочка только громче разрыдалась, уткнувшись мокрым от слёз лицом в колючую рубашку папы. Андрей подхватил дочку на руки, отнёс к матери и продолжил колотить в дверь выломанной из кровати железкой.
* * *
– Алло, братишка… – спустя пятнадцать минут голос Вовы звучал глухо и устало. – Ты как?
– Нормально… – ответил отец, поглядывая на успокоившихся жену и дочь. – Вы добрались?
– Да… Почти… Они добрались… А я… Укусили меня… Жена через труп зацепилась, упала, я поднял её, а мертвяк… Он не дохлый был, понимаешь? Довёл я их, а сам… В штаб вернулся, в общем.
– Влад… Ты же… – Андрей почувствовал, как слабеют ноги от осознания утекающего шанса, и без того бывшего мизерным.
– Я знаю… Ещё полчаса, и упаду в обморок. А потом… Да, брат… Не выпить нам… Ты уж за меня потом, как выберешься… И про Наську мою не забудь, одна она осталась, совсем одна… Детей ведь наших… Извини… – Влад замолчал, шумно, мокро и протяжно шмыгнул носом, чуть слышно застонав. – А сейчас… Я им такой концерт устрою! Не жди до конца, бегите пока буду шуметь! Вам откроют! Петровна там, и Борис… Береги своих, прощай!
Трубка замолчала. Андрей оторвал её от уха и некоторое время смотрел в кромешной тьме на затихший динамик, а затем на другом конце бункера зазвенели несколько телефонов и раздался грохот железа.
Минуту спустя скрежет ногтей по металлу затих, послышалось неровное шарканье множества ног, звук упавшего тела и невнятной возни прямо за дверью. Видимо, упавший мертвяк пытался подняться. Впрочем, скоро возня прекратилась, а ещё минут через пять стихли шаги отставшего от стаи зомби.
Тихо, едва ли не на цыпочках, Андрей прокрался к своим.
– Мила, Женя… – тихо заговорил отец, нащупав холодную трубу спинки кровати. – Собирайтесь… Надо идти! Не прямо сейчас, но скоро…
– Папа! – испуганно зашептала дочка из темноты. – Куда мы пойдём? Там же ОНИ! Я боюсь!
– Не бойся… Дядя Вова отвлекает их! Скоро уйдут подальше, и мы сможем дойти до кухни! Там нас ждут!
– Никуда ты не пойдёшь! – зашелестел поначалу голос матери, наливаясь силой. – И доченьку нашу не поведёшь! Одну убил, вторую не дам! Хочешь сдохнуть – вали сам! Ребёнка не отдам!
Отец присел и поторопился накрыть рот почти кричащей жены рукой. Она попыталась сбросить с лица ладонь мужа, глухо крича при этом, но его силы оказались больше.
– Тс-с! Ду-уур… – едва не выругался отец, когда жена попыталась его укусить. – Тихо, Женька! Замолчи! Еды у нас нет! И воды тоже! Подохнем тут через пару суток! Друг друга жрать начнём! А там люди! Еда! Вода! Мы сможем выбраться! Поняла? Мы! Сможем! Выбраться! Дочка будет жить!
Мать промычала что-то и в очередной раз попыталась освободиться. Отец зашептал успокаивающе, и вскоре она затихла.
– Глотку тебе перегрызу, если с Милой что-то случится, понял меня? – тихо и грозно заговорила мать, стоило отцу оторвать руку от её лица. – Давай, веди.
Койка заскрипела, мама поднялась и зашелестела одеждой, накидывая куртку. Отец бросился к сумке, суетливо покопался в ней, чиркнул зажигалкой. Слабое и неровное пламя свечи осветило помещение, выхватив из темноты застывшее в холодном гневе лицо матери и испуганную дочь, сидящую на корточках между кроватями.
– Давайте, девочки мои… Через пять минут выходим, пусть отойдут подальше. Мила, куртку одень! И штаны! Перчатки! И на голову шапку! Платок на лицо! Всё, как я учил дома!
Люда с трудом поднялась, ноги не держали совсем. Нашла в полутьме сумку со своими вещами, оделась, как приказал папа. Плотную одежду не прокусят, а сестра пошла в шортах, её точно укусили… Или убили… А может она смогла спрятаться? А если на них нападут? У папы ружья нет… А мама…
– Мила, ты готова? – стоило подумать о матери, как раздался её непривычно холодный и строгий голос.
– Да, мам… – прошептала Люда. – Готова…
– Веди! – приказала мужу Евгения.
Отец закончил свои сборы – пока дочь переодевалась, он отломал от почти готовой перегородки длинную квадратную палку и обмотал её тряпкой, чтобы не загнать занозу от грубо отёсанного бруска. Накинув через плечо сумку, подкрался к двери и припал к ней ухом.
– Тихо! Пошли! – прошептал папа, осторожно отодвигая засов.
За звоном телефонов и грохотом железа тихий скрип петель совсем потерялся, но лоб Андрея покрылся испариной. Ему показалось, что дверь отворилась с оглушающим скрежетом…
В коридоре не увидел никого. Тусклый, жёлтый луч фонарика выхватил разбросанный мусор, пятна крови на полу и стенах, размазанные отпечатки ладоней на соседней двери. В памяти всплыл план бункера – длинные и узкие коридоры отходили от широкой центральной аллеи. В других убежищах вместо ответвлений были огромные бараки, в этом же, «элитном», их разделили на комнатушки. Ещё одним отличием был длинный и широкий коридор в центре, ведущий к «штабу» – защищённому командному пункту с несколькими полноценными квартирами класса «люкс». Кому понадобилось превращать такое шикарное убежище в могильник с ожившими мертвецами, Андрей не понимал. Да и не до того сейчас...
– Надо выбраться… – прошептал отец, выходя из комнаты и зачем-то пригибаясь.
Пробираясь по узкому и длинному коридору, Люда пыталась унять дрожь в коленках и подкатывающую тошноту. Воняло кровью, дерьмом и рвотой, пробивался химический запах. Так воняют ожившие мертвецы… Только их здесь не было. Где-то далеко ухали громкие удары по железу – так же недавно отец колотил в дверь. А сейчас он идёт впереди, выставив перед собой фонарь и палку. Позади неторопливо шагает мать, её твёрдая поступь придавала девочке немного уверенности. Если мама рядом – всё будет хорошо…
* * *
Перед выходом из «отнорка» отец остановился, прислушиваясь. Фонарь на всякий случай пригасил, уткнув лампой в куртку. Шум, создаваемый Владом, слышался намного громче, но и шорох множества ног стал более явным. Где-то там, в пугающей темноте, толпились зомби, пытаясь добраться до источника шума. Надо пройти мимо них, чтобы не услышали, не погнались, перекрыв путь к слабой, но надежде на спасение. «Не жди до конца, беги, пока буду шуметь!» – вспомнились слова умирающего мужчины, так и не ставшего товарищем. Сколько прошло, десять минут или больше? Больше… Чёрт… Надо торопиться… Скоро он затихнет, и всё… Уже стучит реже и тише… Только телефоны звонят по-прежнему.