Злобный король

Прошлой ночью я впервые вырвалась из лап контроля своего хозяина, и это было лучше, чем я могла мечтать. Я была свободна, хотя бы раз. Николай говорил о клетке вокруг своего сердца, той, которую невозможно сломать. Я представляла её как ребра с прутьями из костей, то, с чем он родился. Необходимая часть его самого.

Моя клетка, как он уже знал, находилась в моем сознании. Птица с подрезанными крыльями далеко не улетит в дикой природе. Чтобы расправить крылья, мне нужно было вырваться из тюрьмы своего разума. Нико приблизил меня к этому как никогда раньше.

— София? – Голос Кармеллы вывел меня из задумчивости.

Я моргнула, глядя на неё.

Она сузила глаза и долго смотрела на меня, прежде чем кивнуть.

— Va bene, я предупредила. Ты умная девочка. Будь осторожна.

Она снова перекрестилась, на этот раз поцеловав крошечный золотой крестик на шее.

— Что случилось с твоей шеей? – спросила Кьяра, когда мы прогуливались по садам Каса Нера.

Технически, мы должны были бежать трусцой, но на самом деле просто шли и сплетничали. Может, потому, что Николай был лишен возможности оставить свои следы руками, он отметил меня засосами вдоль ключицы.

— Ничего. Аллергическая реакция, – пробормотала я, обхватывая себя руками. Надо было надеть шарф.

Подруга прищурилась, глядя на меня. Она понимала, что что-то происходит, и это имело смысл. Кьяра была одной из немногих, кто знал меня.

— Если бы я не знала тебя лучше, то подумала бы, что это засосы.

Я отвела от нее взгляд.

— А с тобой что происходит? Я думала, всё прекрасно?

Она выглядела чертовски удрученной, ее обычно жизнерадостный настрой заметно потускнел.

Она сглотнула, и ее тонкая шея дрогнула от этого движения. Я видела момент, когда она позволила своему беспокойству проявиться, и момент, когда она взяла себя в руки. Она вскинула голову. Ее карамельный блонд всегда был предметом моей зависти. У нее были карие глаза и светлые волосы, и Кьяра притягивала взгляды, куда бы ни пошла. Этот аспект её красоты не вызывал зависти. Когда ты живешь в окружении стольких мужчин, постоянно находиться под наблюдением – не самое веселое занятие.

— Так и было, то есть так и есть… с моим мужчиной. – Ее розовые губы изогнулись в улыбке при мысли об Анджело. — Но отец решил, что я становлюсь обузой, поскольку мне двадцать два, и я не замужем. Он подыскивает подходящего кандидата, – пробормотала она.

Я застыла на месте, страх за подругу наполнил меня.

— И прежде чем ты спросишь, нет, Анджело не вариант, и дело не в возрасте. Парни, которых он рассматривает, еще старше.

Так как Анджело было тридцать пять, а Кьяре – двадцать два, легко было бы предположить, что разница в возрасте – это та причина, по которой отец Кьяры может возражать против их брака, но очевидно, что проблема была в другом. Все дело было в положении. Анджело, хотя и получал хорошую зарплату и пользовался уважением в семье Де Санктис, все же был обычным телохранителем. В его подчинении не было других мужчин и он не получал солидную долю от сделок. Он не принес бы семье Кьяры большой выгоды.

— Насколько старше? – почти прошептала я.

Кьяра резко рассмеялась.

— Не знаю, есть ли какой-то предел в возрасте. Одному кандидату шестьдесят, так что…

Она выдохнула и хрустнула костяшками пальцев. Это был старый признак нервозности, который отец Кьяры пытался искоренить из неё. Он всегда говорил ей, что это выглядит слишком по-мужски.

— Ренато не допустил бы этого. – Гнев закипел у меня в животе.

— Да, но Ренато ведь не босс, верно? Твой отец не станет вмешиваться, и ты это знаешь.

Ее слова застряли у меня в горле. Это была правда. Мы были сами по себе – она, я, и любая другая девушка Де Санктис, которая была на пороге брачного возраста. Каким-то образом, несмотря на то, что мы жили там, где жили, и были чрезвычайно богаты, у нас были те же перспективы, что и у женщин, живших за сотни лет до нас.

— Сочувствую. Антонио также присмотрел мне нового жениха: Винченцо Морони из Нью-Йорка. – Кьяра заметно побледнела. — Что?

— Ничего, просто я слышала об этой семье. Его дочь училась на несколько классов старше нас в школе.

— Старше нас?

— Ага. Мило, да? Значит, его новая невеста моложе его дочери.

Мы шли дальше в угрюмом молчании.

— В любом случае, все это наводит тоску, а этот наряд слишком милый, чтобы в нем плакать, – пробормотала Кьяра, беря себя в руки. Она прикусила губу, а затем перевела на меня взволнованный взгляд. — Кстати, о браках по расчету.… Я хочу увидеть Чернова.

— Что?

Кьяра крутанулась на пятках, сверкая улыбкой, которая всегда предвещала неприятности.

— Я хочу увидеть семью, в которой ты чуть не оказалась женой.

— Но это не Кирилл Чернов… Это его брат!

Мои протесты остались без внимания.

Кьяра повернулась и быстрым шагом направилась к дому. Я последовала за ней, мое сердце бешено колотилось при мысли о встрече с Николаем.

Я никогда ничего не рассказывала Кьяре о нас с Нико, даже в старших классах, когда впервые встретила его. Я слишком боялась, что она пойдет к своему отцу и во всем признается, а Антонио в ответ натянет и без того короткий поводок, с котором я жила. Наверняка она не сказала бы ни слова, но тогда мы еще не знали друг друга так хорошо. Сейчас она была моей единственной подругой, не считая Кармеллы, которая, вероятно, не согласилась бы с таким ярлыком.

— Кьяра, остановись. Он не животное из зоопарка. Мы не можем просто пялиться на него, – прошипела я ей, когда она ворвалась в дом и направилась вниз по лестнице в дальнем конце, которая вела в подвал. На секунду я задумалась, откуда она вообще знает, где держат пленников.

— Посмотрим одним глазком, а потом уйдем. Я хочу увидеть, действительно ли он такой горячий и сумасшедший, как говорят, – бросила Кьяра через плечо. — Давай, София. Поживи немного.

Она понятия не имела, как много я пожила прошлой ночью с тем самым мужчиной, на которого ей было любопытно взглянуть, но я придержала язык. Я никогда не знала, где в Каса Нера уши.

Мы спустились на самый нижний этаж.

— Откуда ты вообще знаешь об этом месте? – поинтересовалась я, следуя за ней по коридору. Там была только одна закрытая дверь, так что было совершенно очевидно, где держали Николая.

— Я была здесь… когда искала уединения, если ты понимаешь, о чем, – сказала Кьяра и вздернула бровь.

— Ты шутишь, – пробормотала я. Трудно было представить менее романтичное место, чем настоящая темница.

— Иногда выбирать не приходится, и, кроме того, мы должны брать то, что можем получить, пока еще можем, – сказала Кьяра тяжелым голосом. — Ты же знаешь, как трудно было даже разрушить эти стены... чтобы беспокоиться сейчас о романтике.

Я проглотила остатки своих протестов. Она была права. К тому моменту, как мы закончили школу, Кьяра уже сильно влюбилась в моего взрослого, непоколебимого телохранителя. Она не знала, что он чувствовал то же самое, и давила на него каждый божий день, чтобы тот обратил на нее внимание. Я до сих пор помню день, когда он потерял контроль. К счастью, тогда мне удалось оставить их наедине, но я как никто другой понимала, что значит желать того, кто был под запретом. Я слишком хорошо знала, насколько хрупкими могут быть эти секреты и как они могут привести к смерти и разрухе.

Мы подошли к двери Нико, и Кьяра отодвинула металлическую решетку наверху, которая позволяла охранникам заглядывать внутрь, не открывая ее. Антонио установил ее после того, как какой-то пленник вырвался из цепей, и устроил засаду охранникам, когда те открыли дверь.