Страница 47 из 78
Она опустилась на колени рядом с подносом, который поставила, нервно оглядываясь через плечо.
— Ты все еще далеко, королева бала.
Она вздохнула и подалась вперед.
— Анджело настучит твоему отцу, если увидит твою доброту к отбросу из Братвы?
Я хотел знать, кто был плохим парнем в жизни Софии, не считая меня, конечно. Что я мог сказать? Я не терпел конкуренции.
— Нет, он бы не стал. Он на моей стороне, – пробормотала она, затравленное выражение ее глаз не изменилось. — Это отец сказал мне прийти и покормить тебя. Думаю, это его форма дополнительной пытки.
— Он хорош. Видеть тебя так близко, но вне досягаемости - это мучение, – пробормотал я ей, когда она придвинулась еще ближе.
Она опустила взгляд на поднос, нанизывая вилкой кусочки холодной пасты.
— Или, может, это потому, что он рассказал мне, как ты подсказала ему найти нас.
Она сделала паузу, и этот прекрасный пульс сильно забился под нежной кожей ее горла. Наконец ее глаза, насыщенные как растопленный шоколад, встретились с моими. Они блестели. Это был шок для ее нервной системы. Она едва сдерживала слезы.
— Так, значит, ты наконец-то возненавидел меня? – спросила она, моргая длинными темными ресницами, пока они не стали колючими и мокрыми от непролитых слез.
— Возненавидел? Я никогда не испытаю к тебе ненависти. Это невозможно. Я знаю, кто я для тебя... и я знаю, что ты слишком умная, чтобы забыть об этом. Умная, хитрая и сильная. И под всем этим... добрая. Ты очаровываешь меня. На случай, если ты еще не поняла, я - злодей. Я заслуживаю того, чтобы меня поймали. Не забывай об этом.
На мгновение ее ошеломило это признание, и слезы стали ярче. София пыталась сморгнуть их, но одна задержалась на реснице и скатилась по ее щеке. Она вытерла ее, и я пожалел, что это не моя рука провела по ее щеке.
— Ты сумасшедший, ты знаешь это? Так ты говоришь, что прощаешь меня?
— Я всегда буду прощать тебя, София. Я всегда буду понимать тебя. Как я уже сказал, мы с тобой не похожи на других людей. Никто не понимает тебя так, как я. Борись с этим сколько угодно, но мы оба знаем правду. Ты моя, даже в своей голове.
Она издала слабый смешок и поднесла вилку с пастой к моим губам.
— Рада видеть, что плен моего отца не подорвал твоей уверенности.
Я медленно жевал, чувствуя нещадную боль в зубах с правой стороны. Я скрыл от нее мучительную гримасу. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя еще более виноватой, чем сейчас.
— Просто называй меня сумасшедшим оптимистом.
Она улыбнулась. Это была мелочь, но такая драгоценная. Затем она поднесла к моим губам бутылку с водой.
— Это не наркотик, – выпалила она. — Если тебе интересно.
— Ну, раньше не было, – пробормотал я. Вместо того чтобы пить, я прижался лицом к ее руке. Ощущение ее теплой кожи было блаженством.
Она дернулась, как будто я схватил ее. Между нами проскочило электричество. Оно всегда было там, кипело под поверхностью, и когда мы соприкасались, воспламенялось. Дни, когда она могла отрицать это, канули в небытие.
Я потерся щекой о ее запястье.
— Если хочешь утешить меня, прикоснись ко мне.
— Не могу. Я не знаю, кто наблюдает.
Я взглянул через ее плечо на ее телохранителя. Он бесстрастно смотрел в стену перед собой, предоставляя ей уединение.
— Нет, не Анджело, – добавила она.
— Твой отец? Кого ты боишься? Сильвио?
У нее перехватило дыхание. Бинго.
Разочарование охватило меня. Она была заперта в этом проклятом жутком особняке с мужчиной, который приставал к ней с тех пор, как ей исполнилось семнадцать. Мужчиной, который не был мной. Если и существовала веская причина избавиться от наручников и завалить ублюдка, то это была опасность того, что он может сделать с Софией.
Гнев пробежал по моим нервам.
— Когда я выйду отсюда, с ним будет покончено. А пока защищайся. Ты знаешь как. Ты сильнее, чем думаешь.
София накормила меня еще пастой, и грызущая боль в пустом животе наконец утихла. Еда придала мне сил для более быстрого исцеления, чтобы я мог лучше перенести месть Сильвио. Благодаря нынешнему сотрудничеству Антонио с Кириллом, я не думал, что он станет долго держать меня здесь.
— Почему единственный человек в моей жизни, который верит в меня, – самый сумасшедший? – пробормотала она спустя время. Она посмотрела на кровь, разбрызганную по моей груди, и поморщилась. — Ты в ужасном состоянии, а ведь тебя только доставили. Наверное, не стоило убивать столько людей, когда ты уходил в последний раз.
— Да, ты права, но задним умом все крепки, – поддразнил я ее.
Ее губы изогнулись, и это было похоже на награду.
— Я чувствую себя обязанной сообщить тебе, что Джино жив и здоров, и наслаждается наградой за попытку остановить тебя в одиночку.
Я ухмыльнулся.
— Конечно, он жив.
Она сузила на меня глаза.
— Ты хочешь сказать, что знал о том, что он выжил?
— Я хочу сказать, что когда я стреляю на поражение, я не промахиваюсь.
От улыбки у меня заныла челюсть, и я пробормотал проклятие, когда она слабо хрустнула.
— Тебе больно?
— Просто запершило в горле. Не волнуйся за меня. Я справлюсь, – сказал я ей.
— Я не волнуюсь, – тихо запротестовала она, но выражение глаз выдавало ее мягкое сердце. Даже после всего, через что ей пришлось пройти в этом доме ужасов, она оставалась чрезвычайно доброй, даже ко мне, злодею в ее истории.
— Наверное, теперь ты жалеешь, что спас меня, да? Ты мог бы дать мне упасть.
Вот оно, чувство вины и беспокойство, соединенные в один вопрос.
— Нет, не мог, и мы оба это знаем, хочешь ты признавать это или нет.
— Что это значит?
Я наклонился вперед, приблизив свое лицо к ее настолько, насколько это было возможно, учитывая скованные руки.
— Это значит, София Де Санктис, что я никогда не позволю тебе упасть, чего бы это ни стоило.
Она уставилась на меня, затаив дыхание, словно даже звук вдоха мог разрушить чары между нами.
— Почему? – прошептала она.
— Потому что ты моя, и всегда была моей.
Я спал урывками. Еда лежала у меня в животе мертвым грузом. В голове все плыло, а мой мозг никак не мог сосредоточиться. Несмотря на все это, когда кто-то дотронулся до меня, я отреагировал. Рванув вперед, я выбросил ноги и ударил нападавшего по голеням, быстро сбив его с ног. Затем переместился всем телом так, чтобы обхватить ногами шею упавшего мужчины.
Я сдавил его в крепком захвате и присмотрелся в темноте на человека, которого поймал в ловушку.
— Анджело? – мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить имя телохранителя Софии.
Здоровяк хмыкнул и похлопал меня по ноге.
— Дай мне подняться. Я здесь не для того, чтобы навредить тебе, – сказал он напряженным голосом.
— Ты хочешь сказать, что ты здесь не для того, чтобы попытаться, – процедил я, размышляя о разумности того, чтобы отпустить его. Я не мог держать его так вечно, так что, похоже, что выслушать было лучшим вариантом. Если он был здесь не для того, чтобы навредить мне, означало ли это, что София послала его по другой причине? Надежда, которая проросла в моей груди, была ядовитым сорняком, пробивающимся сквозь засохшие, почерневшие трещины.
— Это она тебя послала?
Анджело покачал головой.
— Твой брат. Я здесь из-за Кирилла.
В этом было еще меньше смысла.
— Кирилл? – повторил я и выпустил Анджело из своего захвата.