Прибывшие

Он взглянул на свои ноги. Одна из них тоже перемотана белоснежными бинтами в районе лодыжки. Ботинок на нее уже не налезал, поэтому ему выдали шлепанцы.

— Ничего серьезного. Пуля пролетела насквозь. Повезло. — На самом деле он уже успел несколько раз позабыть о своем ранении.

— Известно о том, куда мы едем? — Соф это интересует в первую очередь. И не только ее.

— Не знаю. Но пообещали, что там будет безопасно… Ехать нам около двух суток.

От удивления у всех непроизвольно расширились глаза.

— Но шел я сюда не только для этого. Мне пообещали, что нас покормят. За мной, короче… — Он развернулся спиной и, зазывая, направился в следующий вагон, из которого и вышел. Остальные неуверенно пошли следом.

Посуда гремит, когда состав входит в очередной резкий поворот. В этом вагоне стоит особенная атмосфера. Ведь это самый настоящий вагон-ресторан.

Удивительно, что в военном составе национальной гвардии есть такой вагон. Скорее всего, он был предназначен для элитных военнослужащих высоких званий. Им негоже трапезничать с простыми солдатами. Но теперь ресторан используется сопротивлением по своему усмотрению.

Ребята уселись на свободные места, как им и было предложено.

Повторяющиеся удары колес под полом нагоняют знакомые ощущения. Воспоминания из детства и юности.

Соф часто ездила с бабушкой в соседние города, когда была мелкой и ее не с кем было оставить. Она хорошо запомнила те поездки на электричке.

Деревянные скамейки, от которых потом ноет зад. Случайные попутчики, которые кажутся такими дружелюбными. Жадно откусанный батон хлеба. Прохладный глоток молока.

Саше вспомнились времена со службы. Долгие восемь дней, что ему пришлось провести в тесном вагоне со своими сослуживцами. Дорога до части была неблизкой — казалось, они едут в самое сердце суровой тайги. А потом те случайные люди стали лучшими друзьями. И даже больше, чем друзьями.

У Никиты возникли ассоциации с рабочими поездками. Он часто ездил по стране в командировки. На форумы, встречи, лекции. Жизнь ему тогда казалась скучной. Он не мог выбраться из нескончаемого унылого болота.

Это не совсем добрые воспоминания. Однако даже они вызывают чувство ностальгии.

Еду принесли уже через пару минут. Понятное дело, им не дали ознакомиться с местным меню, так как его попросту нет. Всем пассажирам подали одно и то же. А именно: наваристый свекольный борщ с говядиной и картофельное пюре с парой сосисок. Накормить такое количество людей — та еще задача. Для большинства еду приносили прямо в купе, так как мест в ресторане — хорошо если на двадцать человек. Но Никите и его людям предложили свободный столик в этом вполне уютном вагоне. Как особенным пассажирам.

Ребята жадно набросились на еду. Когда они в последний раз вообще что-то ели?

Когда ты принимаешь пищу, мозг словно переходит в особый режим. А если ты еще и очень голоден — нет ничего важнее в этом мире, кроме наполненной тарелки перед тобой.

Ты уматываешь одну ложку за другой. На это время ты словно отключаешься, выпадаешь из реальности. Сейчас тобой управляет лишь элементарный инстинкт. Это длится до тех пор, пока тарелки не опорожнятся или пока в желудке есть свободное место.

Однако, кажется, кто-то из них хочет что-то спросить. Что-то очень важное. Касаемо недавних событий.

Он пытается решиться. Начать эту мучительную и травмирующую тему. Ведь ее однозначно нужно обсудить. Нельзя притворяться, будто ничего не произошло.

Он оглядывается. Но товарищи лишь едят, опустив глаза. Они не хотят думать ни о чем другом, кроме как о своей тарелке парящего, наваристого борща.

— Вкусно… — бормочет Нат, стуча молочными зубами о ложку.

Это единственная произнесенная фраза за всё время, что они в вагоне.

Может, и действительно не стоит? Так хочется просто поесть.

Жирный, горячий бульон медленно спускается к желудку. От него так тепло и приятно.

Солнце уже давно село, поэтому в окне ты увидишь только собственное отражение, словно в зеркале. Виной тому яркие светильники на потолке.

Но оно и хорошо. Пусть всё происходящее снаружи прячется во тьме и не отвлекает от главного. От еды.

Ложка за ложкой. Сил в тебе всё больше.

Вагон полощет из стороны в сторону. Впереди долгий прямой участок. Здесь поезд набрал максимальную скорость.

Туда-сюда. Эти покачивания убаюкивают.

Длинный, многотонный состав несется что есть сил. Он пробирается вглубь темного лесного массива. Невозмутимо и бесстрашно.

Он отдаляется от города. Проносится мимо опустелых сельских поселений. Не останавливаясь на полуразрушенных платформах.

Всё дальше и дальше. Прямиком в неизвестность.

[ Waiting Around to Die — The Be Good Tanyas ]