Страница 37 из 312
Удивительно слаженно для такой разношерстной и не притертой команды мы двинулись вперед. И сразу же за спиной, с грохотом и затихающим визгом разлетающейся шрапнели взорвалась оставленная в колодце мина, и тут же рваным ритмом заныла сирена, лампы сменили свой цвет на красный и запульсировали короткими вспышками.
Ну, и в самом деле пора. А то я уже волноваться начал.
Некто в замызганном до неузнаваемости белом халате выпал из бокового коридора и тут же, словно мышь, был пойман когтистыми пальцами Марджан.
Экспресс-допрос одного из выживших сотрудников многое прояснил.
Замдиректора центра, проводивший собственные исследования, некоторое время назад, несмотря на все запреты, начал переделывать реактор аварийного питания. А когда возник скандал, устроил в подземелье настоящую бойню.
Выживший говорил торопливо, словно боясь, что его прервут, и все время сжимал и разжимал кулаки и переплетал пальцы, словно не зная, куда их девать. Но что-то мне в нем не нравилось. Именно руки поначалу привлекли мое внимание. Халат, штаны – все было настолько грязным и мятым, что вряд ли уже могло называться одеждой. Так, тряпье. А вот кисти его рук – чистые, с розовыми полукружьями ногтей, были чисты той невероятной стерильностью, которая отличает руки врача от остальных смертных. Проверим?
Я положил ладонь на его костлявое плечо и произнес как можно более ласково:
– Ну, теперь все позади. Поднимайтесь к верхним уровням и выбирайтесь через вентиляционную шахту. Там вас встретят.
Его отпускают! От радости, что все так удачно закончилось, человечек счастливо блеснул глазами и уже собирался идти, как я тем же будничным тоном закончил:
– Там, правда, распылен специальный аэрозоль. Против оборотней. Но нормальному человеку он не вреден. Только не наступайте на зеленые пятна…
Я просто лучился доброжелательством и, выдав весь этот экспромт, смотрел на своего собеседника ясными глазами идиота. А вот он чуть-чуть побледнел, и руки его замелькали с удвоенной скоростью.
Он понял, что я его вычислил, и резко дернулся в сторону, пытаясь, видимо, сбежать, но я уже двинул ему в челюсть правой рукой, а левой, на ощупь достав пластиковый пенальчик, раскрыл его и, выщелкнув из зажимов шприц-тюбик, воткнул иглу.
После инъекции сыворотки правды, мой невольный собеседник в целом подтвердил уже ранее сказанное, добавив только, что есть еще и лаборатория, смонтированная в пустующем помещении второго аварийного дизеля. То есть какраз над шахтой ядерного реактора.
Теперь хоть стало ясно, где проходят танцы. Я сделал вторую инъекцию и пошел дальше, оставив незнакомого мне человека умирать на холодном полу подземелья.
Еще пара десятков метров, и мы уперлись в дверь, за которой находился лифтовый отсек. Точнее, шлюз, а потом сам лифт.
Настал черед так тщательно сберегаемого специального оборудования. Космического вида плазменный резак резал жаропрочную сталь, словно масло. Я мельком глянул на расход брикета из субнитрида углерода и недовольно покачал головой. Если так дело пойдет, никаких запасов не хватит.
Я осторожно просунулся в щель тамбура и внимательно осмотрелся. Вообще-то здесь, по идее, должны быть форсунки с обеззараживающим составом.
Я подпрыгнул и, зацепившись пальцами за решетку потолка, подтянулся наверх. Точно. Форсунки. Три штуки. Можно было просто свернуть им головки, надеясь, что через пережатую трубку на меня не хлынет какая-нибудь гадость, пока я буду разбираться со второй дверью шлюза. Но я посчитал более надежным просто залить выходные отверстия клеевым составом, после чего занялся второй дверью.
Мои спутники уже просочились сквозь узкий лаз и терпеливо ждали. Наконец и вторая дверь, недовольно скрипнув, сдалась.
Крохотная лифтовая шахта была пуста. Безнадежно пуста, как сказал бы один из классиков. Но, словно луч надежды, все громче и громче громыхала поднимающаяся к нам клеть лифта.
Но ни я, ни мои спутники отчего-то не стали ждать перед дверьми.
Быстро метнувшись назад, я устроился у прорезанной мною дыры, словно возле амбразуры.
Строго ткнув пальцем на странный пистолет Наблюдателя Холара, я показал в коридор за нашей спиной. Наблюдатель хмуро закивал головой.
Ну и славно. Кто знает, что там у него за пушка. А то подстрелит меня или Марджан. Вот смеху-то будет…
Скрипнув напоследок тормозами, лифт наконец остановился. Я отсчитал две секунды и метнул гранату.
– Заткнули уши! – крикнул я и сам опустил забрало шлема, полностью отсекая внешние звуки.
Томительная пауза, и двери лифта мягко разошлись в стороны. Сквозь медленно расширяющуюся щель, в тесное пространство лифтовой вывалился жутковатого вида зверинец.
Штурмовая граната, это в принципе не самая серьезная штука. Так. Всего-то двадцать метров убойный разлет. Но в закрытом и не очень большом помещении…
Ударная волна – и кровавые ошметки плеснули в дыру, словно из ведра.
Я поднял стекло. Стрелять было уже не в кого. В углу что-то конвульсивно дергалось, но это была просто агония.
Проходя среди изорванных в кровавое тряпье монстров, я пожалел, что этого великолепия не видит господин Босх. Тут были и люди с конечностями паука, и полутораметровые крысы с человеческими руками. Вот уж воистину нечисть. Непонятно только, на чем сгорели ребята из «Топаза». Не на этой же кунсткамере?
Подготовка лифта к безопасному спуску заняла еще минут тридцать. Сама лифтовая кабина была мною заминирована так, что направленный взрыв должен смести все, что будет стоять перед дверью в момент ее раскрытия. А вся наша троица, обнявшись крепче любовников, устроилась на крыше.
Я перемкнул провода, и мы дружно ухнули в темноту шахты. Впрочем, ехали мы недолго. Метров двадцать, потом клеть мягко качнуло на тормозах, и почти сразу по еще не успевшим раскрыться дверям что-то заскрипело, заскрежетало, словно раздирая металл и пластик в мелкие клочья. И уже не доверяя установленному на раскрытие взрывателю, я нажал кнопку дистанционного активатора.
Взрыв мины ударил по шлему, словно ватный матрац и, кажется, сотряс все тело до внутренностей. Затем взрыв унесся вверх по шахте, а снизу донесся дикий вой и крик недобитых монстров. Мгновенно во рту стало солоно от выступившей крови. Марджан была белее снега и с посиневшими губами, но держалась. А вот Холар вновь, как огурчик. Не берет его, подлеца, земная гадость.
Откинув ногой лючок на крыше, я мягко скользнул на пол лифта. Нет, мне не показалось. Полураскрытые дверцы лифта, изуродованные взрывом, были вдобавок буквально располосованы в лохмотья чем-то острым так, что не составляло никакого труда отогнуть куски двери. И вновь воевать уже было не с кем. Только останки. Но какие! Любой фильм ужасов отдыхает. Зубы и когти у этих созданий, судя по их разорванным частям, только что из задницы не росли. И был их вовсе не легион, а всего-то пара. Но, судя по обилию пробитого картечью мяса, очень и очень приличных размеров.
Весьма обширный, а по меркам подземелья так и вовсе огромный зал, куда приехал лифт, оживляли лишь колонны, поддерживающие высокий потолок с многочисленными решетками. Вентиляция? Технический коридор? И длинный проход к дверке с симпатичным таким штурвальчиком около метра в диаметре.
«Если ничего не случится», – успел подумать я, но тут решетки непонятного технического назначения разом рухнули с потолка вниз, а на них спрыгнуло до хрена человечков, одетых в черное и блестящее. Ну, человечки – это я, конечно, так, по злобе. Нормальные такие битюги семь на восемь с длинными антрацитово-черными, маслянисто сверкающими ножами в обеих руках. Мои спутники едва успели выбраться из покореженного лифта, когда нам на головы ссыпалась эта орава.