Страница 64 из 95
В оформлении внешности тревожные (т. е. обладатели выраженного тревожного радикала) являются антиподами истероидов.
Истероиды стремятся стать фигурой на общем фоне – тревожные прячутся в фон, скрываются от глаз людских. Их моральный императив: «Не выделяйся! Это стыдно».
Истероиды ярки, красочны. Тревожные – серые, блёклые, невыразительные внешне. Нужно отметить, что «серый» – это даже не цвет. Как в колористике, так и в психологии. Это отсутствие цвета. Видите, как интересно: «отсутствие цвета». Отсутствие человека, его позиции, мнения, личностных особенностей… Всё это спрятано. И будет ли проявлено? – Неизвестно. Разве что, в очень близком, хорошо знакомом окружении.
Истероиды изменчивы – они любят переодеваться, перевоплощаться, кардинально менять свой имидж. Тревожные «зимой и летом одним цветом». Всегда в одном и том же, пока одежда физически не износится. Тогда они покупают нечто похожее на прежнее. Тревожные не столько скупы, сколько боятся новизны.
Будет ли при этом их одежда опрятной или она провоняет потом и вытрется на сгибах – зависит от сопутствующего радикала в реальном характере (эпилептоидного или шизоидного, соответственно).
Таким образом, приобрести обновку для тревожных – проблема, появиться в ней на людях – подвиг. Те из окружающих, кто не понял этого, рискуют в своих попытках «улучшить внешность» тревожного столкнуться с сопротивлением. Причём, не столько с явным протестом, сколько со скрытым, завуалированным саботажем. Тревожный не хочет наряжаться – и всё тут. Настойчивость при этом приведёт лишь к актуализации всё новых форм противодействия. В конце концов, придётся сдаться и оставить его в покое.
Тревожному чужды активность и самостоятельность выбора, включая выбор имиджа. Интересно, что, когда истероид сталкивается с человеком, одетым в одинаковое с ним платье, он сильно расстраивается. Тревожный в подобной ситуации успокаивается: ура! есть с кем разделить ответственность за выбранный наряд: «Не я один – все так пришли».
Та же тенденция беречь привычные вещи, сохранять их неизменное месторасположение, с большим трудом и внутренней борьбой приобретать что-то новое (но ни в коем случае не выбивающееся из установленного, раз и навсегда, неброского имиджа!) прослеживается и в оформлении пространства.
Место, где обитает человек, наделённый тревожным радикалом, узнаешь сразу. Там всё чистенько, опрятно, нет ничего лишнего, немногочисленные предметы строго на своих местах. Именно, что немногочисленные.
Тревожные избегают самопрезентации. Их пространство безлико, оно словно никому конкретно не принадлежит. Очень трудно понять, при поверхностном взгляде, живёт здесь мужчина или женщина, молодой это человек или пожилой, чем увлекается, имеет ли родственников, друзей, насколько значимы его социальные достижения. Впоследствии выясняется, что есть информирующие об этом предметы, есть, но они не на видном месте расположены. Припрятаны для своих.
И, вдобавок, тревожные лучше себя чувствуют в маленьких, по размеру, комнатах, в «своих уголках». Открытые пространства, большие светлые залы, кишащие народом, их деморализуют. Поэтому тревожные стараются в них не появляться. Не любят публичности.
Позы тревожных, их мимика и жестикуляция весьма сдержанны, нередко как бы вообще отсутствуют. Их движения настолько невыразительны, что их трудно разглядеть, а тем более запомнить. Они всё время «сидят на краешке стула», боясь привлечь к себе излишнее внимание.
Можно находиться с тревожным в одной комнате и не чувствовать, что он рядом. Не потому, что человек будет специально прятаться, скрываться. В том-то и дело, что он просто будет вести себя, как всегда, тихо и незаметно.
Хороший «тест» на определение степени тревожности: предложите малознакомому человеку самому выбрать себе место в вашем обитаемом пространстве. Тревожный обязательно сядет куда-нибудь в уголок, на одиноко стоящий стульчик (чтобы, не дай Бог, не подсели к нему другие).
В русском языке есть глагольная приставка «при-», обозначающая слабо акцентированное действие. Не «сел», а «присел». Не «лёг», а «прилёг». Притронулся, прикоснулся, пригубил, привстал… Именно так ведут себя тревожные, почти не оставляя собственных следов на окружающих предметах.
Тревожные разговаривают обычно мало, негромко, их голос монотонный, слабо модулированный. Они и в разговоре стараются не выдать своих чувств, не обнаружить своих оценок происходящего или обсуждаемого в компании.
Рассказывают, как В.И. Немирович-Данченко, выдающийся деятель театра, но человек, судя по всему, довольно тревожный, пришёл на генеральную репетицию комического спектакля. Точнее, его уговорили прийти и высказать своё весомое мнение. Сам он долго отказывался.
Спектакль начался. Актёры играли с огоньком – и пьеса им нравилась, и вдохновляло присутствие в зале великого человека. Постановщик комедии был бы доволен происходящим на сцене, если бы не странное поведение Немировича. Тот сидел в темноте зрительного зала и… молчал, время от времени суховато покашливая.
Делать нечего, комедию доиграли до конца. Что, провал?! Ни единого смешка, ни единого хлопка от Немировича-Данченко.
Артисты и постановщик понуро подошли к мэтру: «Владимир Иванович, неужели всё так плохо?» – «Что вы, что вы! – замахал на них руками Немирович-Данченко. – Великолепная постановка! Я чуть с ума не сошёл от смеха. Я так хохотал, так хохотал…». Оказывается, то, что слышалось как реденький сухой кашель и был «хохот» тревожного.
Одним словом, важнейшим внешним признаком тревожного радикала является безликость. Если, глядя на человека, вам приходит в голову мысль, что, как вы ни стараетесь, как ни пытаетесь применить ваши психологические знания к распознаванию его характера – всё без толку, значит, перед вами тревожный.
Итак, основные признаки тревожного радикала – это двигательная скованность, создающая иллюзию «уменьшенного» человека; неяркость, невзрачность, в буквальном смысле, внешняя «серость»; приверженность одному и тому же неброскому имиджу и, как следствие, скудость гардероба; минимизация и «обезличенность» обитаемой территории.
Поведенческие особенности тревожного радикала. Можно сравнить, в определённом смысле, тревожный радикал с затемнёнными стёклами автомобиля – он тоже создаёт непроницаемую для взора преграду, сквозь которую почти невозможно разглядеть сущность индивида (что же там внутри?).
Однако при этом, значимым с психодиагностической точки зрения является контраст поведения тревожных в привычном (хорошо им известном, проверенном, предсказуемом) и в новом для них окружении.
Тревожная тенденция имеет свойство несколько угасать, отступать на задний план, когда её обладатель находится среди добрых знакомых. Тогда другие радикалы, составляющие этот реальный характер, выходят вперёд, формируя стиль поведения.
Лев Николаевич Толстой великолепно передал эту двойственность тревожной натуры, описывая поведение А.А. Каренина – одного из главных персонажей романа «Анна Каренина». В хорошо знакомой ему обстановке важного служебного совещания («было обычное заседание комиссии») Алексей Александрович чувствует себя уверенно и даже становится победителем в дискуссии с оппонентами.
«Алексей Александрович вошёл в залу заседания, поздоровался с членами и председателем, как и обыкновенно, и сел на своё место, положив руку на приготовленные пред ним бумаги… Он знал, что, когда наступит время и когда он увидит пред собой лицо противника… речь его выльется сама собой лучше, чем он мог теперь приготовиться… Когда доклад кончился, Алексей Александрович своим тихим тонким голосом объявил, что он имеет сообщить некоторые свои соображения… Внимание обратилось на него… Когда дело дошло до коренного и органического закона, противник вскочил и начал возражать…, но Алексей Александрович восторжествовал и его предложение было принято».