Страница 50 из 95
Поэтому их любимый головной убор – капюшон. Или они сооружают вокруг головы некое подобие капюшона: длинные волосы, то и дело падающие на лицо, широкополые бесформенные шляпы, борода у мужчин.
Да, уж бороду просто так не отпускают. У бородачей всегда в голове есть какая-то нестандартная мысль, необычный образ самого себя. Бывает, что человек обрастает бородой в силу непреодолимых обстоятельств: где-то скитался, что-то искал, от кого-то скрывался вдали от цивилизации. Но тот же эпилептоид, едва дорвавшись до бритвы, с экстатическим наслаждением избавляется от буйной растительности. А шизоид сплошь покрывается волосами без внешних причин – ему так уютнее.
К капюшону и длинным волосам добавим тёмные очки, не снимаемые в пасмурную погоду и в помещении, наушники, высокий воротник, ворот свитера, шарф, обмотанный вокруг шеи и рта, до глаз. Сюда же – длиннополую верхнюю одежду (без подчёркнутой формы – наподобие балахона) с длинными, прикрывающими кисти рукавами. Вот основные атрибуты шизоидного «футлярного» стиля. Из этого футляра шизоид может подолгу не выглядывать – ему неплохо и в замкнутом пространстве, наедине с самим собой.
Шизоиды также обожают рюкзаки и большие сумки[64]. Судя по всему, они не надеются на помощь окружающих, если вдруг им что-нибудь понадобится, а у них этого не окажется под рукой (они не могут рассчитывать на свою коммуникабельность). Поэтому они так трепетно относятся к своим «системам автономного жизнеобеспечения» – рюкзакам, громоздким сумкам.
Забавно лишь то, что к этой роли их рюкзаки подготовлены плохо. В них, наряду с действительно нужными, полезными предметами, немало всякой всячины, давно утратившей товарный вид и потребительские свойства, попросту говоря – дряни. Там и сломанные зажигалки, и скомканные конфетные фантики, и грязные подушечки жевательной резинки, и неизвестные – из-за стёршейся надписи – таблетки. Словом, чего там только нет!
Однако «футлярность», «рюкзачность» – это признаки выраженного, доминирующего шизоидного радикала, пробивающегося тут и там через тонкую социально-ориентированную «оболочку» личности. В иных случаях, когда, наряду с шизоидностью, на участие в оформлении внешности претендуют и другие радикалы, к «футлярности» присоединяется эклектичность – дисгармоничное, парадоксальное смешению стилеобразующих деталей (стилистика «винегрет»). Причём эта особенность проявляется как в одежде шизоида, которая часто представляет собой некую «сборную солянку» из предметов, принадлежащих разным стилям, так и в его отношении к конкретной социальной ситуации, к требованиям социального окружения. В последнем случае это, если можно так выразиться, «социальная эклектика». Наряд человека может быть выдержан в едином стиле, но при этом совершенно выбиваться из общепринятого для данных условий стиля.
Не без удовольствия вспоминаю одну очень эффектную девушку, встреченную как-то на улице. Было очевидно, что она затратила на оформление своей внешности немало сил и средств (в этом проявился её истероидный радикал). Прототипом для девушки послужила, вероятно, какая-нибудь древнеегипетская царица. Золотые и серебряные ткани, обилие экзотических украшений, причудливая сложная причёска… Всё это было решено в едином ключе и подходило к её восточным утонченным чертам лица. Однако, тем не менее, выглядело странно и неуместно на пыльной московской мостовой. Ничего похожего на театр или цирк, из которого она, гипотетически, могла выбежать перекусить в этом отчётливо сценическом костюме, ни вблизи, ни в отдалении не было.
Сочетание шизоидной эклектичности и истероидной яркости может производить неизгладимое впечатление наряда клоуна. Так в цирке одеваются профессионалы-смехачи, нарочно напяливая на себя несовместимые по стилю вещи, чтобы развеселить публику. Но шизоид серьёзен. Более того, он рассчитывает хорошо выглядеть. В выраженных случаях эта внешняя дисгармоничность шизоидов настолько велика, что заставляет неискушенного наблюдателя думать об их интеллектуальной неполноценности. И ошибаться, конечно.
Шизоидам свойственна ещё и неаккуратность, неряшливость. Они вечно во что-то вляпаются, на что-то сядут, наступят, за что-то зацепятся, чем-то накапают на себя… Рука об руку с неаккуратностью идёт нечистоплотность. Шизоиды грязноваты. Они редко стирают свою одежду, плохо ухаживают за волосами, кожей, ногтями. Свалявшаяся шевелюра, несвежая кожа, обгрызенные, с облупившимся маникюром (или с неэстетичной «траурной каймой») ногти, а также своеобразное амбре, исходящее от тела и белья, выдают шизоида.
Перечисленные особенности оформления внешности, свойственные шизоидному радикалу, могут наблюдаться все вместе, могут – порознь: у кого-то одни, у кого-то – другие.
Но если очевиден хотя бы один из названных признаков («футляр» из одежды, аксессуаров и волос, эклектично перемешанные детали одежды, несоответствие её стиля требованиям ситуации, неаккуратность и т. д.), значит в характере человека, ставшего объектом исследования, есть шизоидность. Остальные качества до поры прячутся под социально-ориентированной «оболочкой».
Бывает, что шизоидный радикал прикрыт «оболочкой», состоящей из технологий поведения, присущих эпилептоидному радикалу. Тогда может и не быть очевидной неряшливости, неаккуратности. Или, как вариант, неаккуратность проявляется не всегда и не везде. Допустим, человек со всей тщательностью ухаживает за своим телом, но попустительски относится к одежде. Или, наоборот, хлопочет с утра до ночи, штопая, пришивая пуговицы, отмывая пятна особыми составами, обшивает, обвязывает своих домашних, но при этом забывает вовремя принять душ.
Если шизоидность прячется за эмотивный радикал, ответственный, в частности, за гармоническое оформление внешности, то видимая эклектика может быть минимальной. Ну, галстук не совсем «той» расцветки, ну, украшения не вполне гармонируют по стилю (крупноваты, мелковаты) с остальным нарядом… Не более. Однако не следует упускать из вида даже такие мелочи.
Помню, с какой бездной шизоидности в характере пришлось столкнуться при собеседовании с девушкой, которая – всего-то! – надела на палец крупный перстень, будучи одета в джинсовый костюм.
Интересные образы рождаются из сочетания истероидного и шизоидного радикалов. Выше упоминались красавица-«царица Древнего Египта», а сколько вокруг «эльфов» и «гоблинов», «суперменов», «мушкетёров», «рыцарей без страха и упрёка» или, наоборот, «вселенских злодеев»! В этих образах проявляется не только жажда истероидов быть в центре внимания и истероидная же склонность к созданию иллюзии социальной реализованности личности («да, маркетолог я неважный, но зато я – вечно юная королева эльфов!»), но и шизоидная инфантильность вместе с готовностью смешать реальность и вымысел.
При таком обилии внешних признаков, шизоидность в человеке трудно не распознать. А ведь мы ещё не приступали к обсуждению оформления пространства и двигательной активности обладателей шизоидного радикала.
Мы помним, что шизоиды отличаются от людей с ортодоксальным мышлением тем, что понятия о предметах у них формируются на основе не только главных, но и второ-, третье– и десятистепенных по значению элементов.
Из неспособности шизоида увидеть в каждом предмете его единственное полезное свойство, рождаются два важнейших для этого радикала поведенческих феномена.
Во-первых, шизоид не может разделить окружающие его предметы на устойчивые классы. Ведь, чтобы сделать это, нужно выбрать основание для классификации, и это основание должно быть одно.