Беглый огонь

Да, она была совершенно права. Сигом – человек, в частности человек. Скажем, сигом совершенно спокойно может иметь детей и все такое.

– Скажи мне, дорогая, а как вы смогли спастись при крушении вертолета? – спросил я, ласково улыбаясь.

– Иван… меня спасать… Когда вертолет начинать падать… Иван взять меня в руки… И прыгнуть из кабины! – объяснила Ильза.

– У него был парашют? – спросил въедливый Тополь.

– Нет. – Ильза отвела глаза – наверное не хотела, чтобы мы видели ее слезы. – Я… Мы… Не могу объяснить… Не имею слов.

Я решил спасти принцессу от языковых затруднений.

– Да не нужен ему парашют, дурачина! – сказал я Тополю. – Это же сигом! У него кинематика скелета такая, и мышцы полимерные такие, что он смог погасить корпусом всю энергию удара. На этом-то у него наверняка батарейки на фиг и разрядились, – посетило меня еще одно прозрение.

– Да, да. Батарейки! – горячо закивала Ильза. – Батарейки были нет… Но в Баре… Источник энергии… Электричество…

– Да ясно, ясно, розетка, – закончил за нее я.

Картина потихоньку прояснялась. Наконец-то исчезла нестыковка, мучившая меня с той минуты, когда Иван, выхватывая прямо из своего тела фуллереновые детали, начал собирать шестиствольный пистолет. А именно: почему могучий сигом Иван не смог завалить разнесчастного псевдогиганта тогда, на берегу озера? Да потому он не смог его завалить, что все его сверхчеловеческие способности были выключены за полным исчерпанием энергии! А его человеческие способности, за исключением разве что актерских, были очень даже умеренными. Да здравствует Бар – место, где могут подкрепиться не только люди, но и сигомы!

Тем временем мы достигли своей промежуточной цели – макушки рыжего холма.

Там сам Бог велел залечь и оглядеться. Что мы и сделали.

Тополь по моей просьбе взялся уточнять карту аномалий при помощи датчика. А я достал бинокль и принялся за визуальную рекогносцировку.

Внизу петляла юркой змеей Бечевка. Я сразу заметил наше дерево – его сильно изуродовала молния или какая-то аномалия типа жарки. Но по крайней мере оно по-прежнему служило превосходным ориентиром!

На правом, высоком берегу, как и раньше, волновалась мертвенная зелень заметно мутировавших кустов боярышника. Дальше простиралась неприветливая пустошь с темной кляксой, которую оставил невесть когда взорвавшийся БТР. Уж сколько лет прошло, а гарь была свежая, как вчерашняя!

А еще дальше… сука!

– Костя, их еще больше, чем мы думали, – сказал я ровным тихим голосом.

Боевики из «Свободы» двигались гуськом, след в след. Их было двенадцать человек.

От Бечевки их отделяло метров четыреста. От нашего холма, стало быть, девятьсот.

Я перебросил бинокль на полгоризонта – то бишь в сторону Ёлкина Леса. Увы, чуда не произошло, и наши преследователи не провалились сквозь землю, прямо в ад, истошно вопящей оравой. Крадущиеся фигуры в комбинезонах «Ветер» мелькали между стволами деревьев, двигались по тропе, медлили на приметной полянке, определяясь с количеством и качеством аномалий.

– На том берегу Бечевки их двенадцать, – отрапортовал я. – В лесу – никак не меньше десяти. И это только те, кто попался на глаза.

– Начинаю нами гордиться, – сказал Тополь. – Столько народу на наши потертые задницы!

– А может, и на Ильзину. В смысле – задницу, – сказал я, продолжая настаивать на своей «лихтенштейнской» версии с неугодной наследницей трона.

– Что делать будем? – Тополь посмотрел на меня своими глазами грустного сенбернара.

– Я тебе сейчас скажу, что мы будем делать, – пробормотал я, с интересом изучая индикатор заряда гауссовки. Как и следовало ожидать, он показывал сто процентов. – Дело в том, брат, – я поднял гауссовку, приладил ее к плечу и прицелился в ведущего «свободовцев» на пустоши за рекой, – что эти бандерлоги выйдут к реке быстрее, чем мы спустимся к нашей лодке. А чтобы этого не произошло, кто-то из нас должен остаться здесь. Например, я.

Я плавно нажал на спуск.

– Что? – Тополь, похоже, меня недослышал.

Пятнадцатиграммовая пуля из обедненного урана, развив космическую скорость четыре километра в секунду, вонзилась в грунт рядом со «свободовцами». Эффект был такой, будто рядом с ними упал небольшой метеорит. Тугие фонтаны жидкой земли и пара окатили их с ног до головы, все попадали, как сбитые кегли.

– Что ты сказал? – переспросил Тополь.

– Вы с Ильзой идете. А я остаюсь здесь. Иначе всем троим труба.

– Согласен.

Я улыбнулся. Люблю Тополя за конструктивность. Другой бы затеял получасовую дискуссию «Почему ты остаешься, а не я?».

– Ну и отлично. На счет «три» ты берешь Ильзу и ведешь вниз, к Бечевке.

– Погоди. Я тебе кое-что хотел оставить. – Тополь принялся колдовать с застежкой своего рюкзака и, раскрыв его, вытащил на свет контейнер.

– Нашел время хабар делить.

– Да при чем здесь?! Я просто хочу… Чтобы «звезда Полынь» была с тобой, – сказал Тополь, глядя мне в глаза для вящей убедительности. Задолбал он меня в тот день своими проникновенными взглядами!

– Это еще зачем? Думаешь, она пули отводит?

– Мне так Ньютон велел. Понимаешь?

– Ну, если Ньютон, тогда давай. Я с друзьями Хозяев Зоны спорить не привык.

– То-то же!

Я переложил «звезду» в свой контейнер, и мы с Тополем обнялись.

– Я тоже… хочу, – сказала Ильза и шагнула ко мне.

Я обнял и ее. От белой щеки принцессы шел жар. Волосы пахли гвоздикой и порохом.

– Ну, с Богом! – бодренько сказал я и принялся выкладывать на землю перед собой оружие и боеприпасы.

На языке прапорщиков это называется «инвентаризация».

В моем распоряжении имелись четыре ствола – «стечкин», «хай пауэр», «Гроза» и винтовка системы Гаусса G-15. Отличный арсенал. Многие из моих коллег отвалили бы за него серьезные бабки…

А вот с боеприпасами было худо. К «стечкину» оставалось всего двадцать маслят. К «хай пауэру» – две обоймы. К «Грозе» – полтора магазина и две гранаты. Ну а к гвоздю программы – гауссовке – имелось и всего-то полмагазина. Одиннадцать пуль… Так мало, что в пору было давать каждой имя. Это Джон-Мщу-За-Всех. Это Ванюшка-Пущу-Вам-Юшку… А это Ляля. Просто Ляля… мля.

Моих любимых эргэдэшек имелось три штуки.

Была еще «монка». Одна. Прочие Тополь выставил в лесу, близ тропы, пока я приглядывал за Иваном в роли Терминатора. И правильно, на кой ляд мне эти «монки» теперь?..

Наконец, надкалиберная граната «Wiper»… Что на языке родных осин означает «Чистильщик». Или, если угодно, «Стиратель», не все ли равно…

Внешне эта граната напоминает маленькую саперную лопатку. (Ну или морского ската – это кому какое сравнение больше нравится.) «Черенком лопаты» заряжаем гранату в подствольник, при этом ее расширенная и уплощенная часть остается торчать снаружи. Ну и выстреливаем ее, как обычную гранату для подствольника, – у нее в хвостовике для этого соответствующий заряд имеется.

После чего «Чистильщик» немножко летит и множко взрывается. И взрывом своим весьма радикально чистит местность в радиусе десяти метров. Вот если бы в пределах этого радиуса собрались все мои враги!

Но этого нет и не будет. Остается надеяться, что «Чистильщиком» удастся их хотя бы как следует пугнуть…

И вдруг я, размышляющий над вариантами применения своего самого мощного боеприпаса, обнаружил, что граната – прострелена. Надо думать, еще во время боя в Ёлкином Лесу. Одна пуля пробила ее боевую часть… О-о, только не это!

Я изо всех сил отшвырнул «Wiper» прочь. Граната, вращаясь, пролетела полтора десятка метров и бесследно сгинула в ближайшей воронке.

Перевел дух. Ну и ну! А если бы взорвалась?

Впрочем, если трезво рассудить, аэрозоль, который ответственен за объемный взрыв в этом боеприпасе, наверняка бинарный, а то и трехкомпонентный. Стало быть, вероятность подрыва гранаты «Wiper» пулей ничтожна…

Вот так. Таскался с этим проклятым «Чистильщиком» по всей Зоне, из конца в конец, а в итоге что? Тьфу.