Страница 49 из 79
Не надо думать, что все упавшие вертолеты обязательно взрываются или хотя бы загораются. Многие просто бьются вдребезги.
Наш был из таких. Я, кстати, думаю, что именно отсутствие пожара и приметного столба черного дыма не позволило наземным службам быстро и надежно определить место падения вертолета. Скажем, ученые в лагере на Янтарном, похоже, не знали и о самом факте падения «Корморана» в Заозерье.
Что касается судьбы людей… Погибли явно все. И экипаж, и единственный пассажир.
Это значило, что если контейнер КМПЗ, о котором говорил Рыбин, вообще имел место, то он должен находиться где-то поблизости.
Ну и где он?
– Я его видел, – сказал Тополь.
– Что? – Я вздрогнул. Естественно, я подумал, что Тополь имеет в виду контейнер!
– Вертолет этот, «е аш сто первый». Видел. Он шел над Припятью в сопровождении второго такого же.
– Вертолетов было два? Ты видел своими глазами?
– Да.
– Когда?
Тополь назвал дату. Я прикинул, где меня носило в то же время…
– А я их слышал, – сказал я.
– Чего-о?
– Эти же вертолеты слышал. Они проходили севернее Ёлкина Леса. Я в ту ночь с хабаром в своем схроне сидел, под желтой опорой ЛЭП. Ну, ты знаешь.
Тополь мне не ответил, потому что в разговор вклинился наш новый друг механический клоп-кентавр.
– Полевой искатель Авель напоминает, что находится в процессе решения первоочередной задачи по эвакуации груза триста. Жду разрешения продолжить процесс эвакуации.
В голосе робота мне послышалась укоризна – между прочим, может, она там и в самом деле присутствовала. Это раньше думали, что изображать эмоции сложно. А теперь-то ясно, что это всего лишь вопрос нескольких добавочных модуляций.
– Погоди, – сказал я, оборачиваясь. – Облегчить судьбу раненого может контейнер аквамаринового цвета. Контейнер имеет маркировку из трех букв: ОМТ. Ты не находил его здесь?
Тополь бросил на меня красноречивый изумленный взгляд. Дескать, что ты несешь, Комбат?
Я сделал успокаивающий жест рукой: «Все под контролем».
– Нет, – ответил Авель.
«Эх, жаль, – подумал я. – А как было бы здорово, если бы оказалось, что Авель нашел контейнер и сунул его себе во чрево, в транспортный отсек!»
Я продолжил допрос:
– Ты присутствовал при крушении вертолета?
– Нет.
– Ты видел живых людей на месте крушения?
– Да.
– Ты видел живых людей на месте крушения этого вертолета? Вертолета EH-101 «Корморан»?
– Что такое е аш сто один корморан?
– Модель этого разбившегося вертолета. – Я для определенности показал на обломки.
– Информация принята. Да, я видел людей на месте крушения вертолета EH-101 «Корморан».
– Сколько живых людей ты видел на месте крушения вертолета?
– Шесть.
– У тебя сохранились записи?
– Да.
– Я приказываю тебе передать записи встречи с этими людьми на мой ПДА. Номер…
Я продиктовал свой номер.
– Выполняю приказ.
Пока Авель заливал затребованные мною видеозаписи на мой ПДА по беспроводной сетке, я пояснил Тополю:
– Мне тут вообще-то одну вещь найти нужно…
– Это я знаю. И лежит эта вещь в контейнере какого-то педоватого цвета, – проворчал он. – А раньше сказать нельзя было, что эта вещь выпала из разбитого вертолета?
– Можно. Но смысл?
– Но я хотя бы знал тогда, к чему готовиться! Потому что я в Зоне не первый год! Когда начинается вся такая муть – «одну вещь найти нужно», «одно дело сделать», – жди неприятностей. Но когда выясняется, что эта самая вещь на самом деле принадлежала кому-то, рассекающему на не самом дешевом вертолете «Корморан», что вокруг нее уже наросло несколько трупов и груда обломков, тогда неприятности совершенно неизбежны. Крупные неприятности притом!
Я чувствовал, что Тополь начинает злиться. А когда Тополь начинает злиться, это как пожар на торфяниках. Вроде не особо зрелищно, но тлеть может днями и неделями. А если, не дай бог, к сухостою подберется, да ветер правильный подует…
В общем, не знаю, как бы я выкручивался дальше, но тут Авель отрапортовал:
– Видеозаписи залиты.
И дальше завел прежнюю шарманку:
– Полевой искатель Авель напоминает, что находится в процессе решения первоочередной задачи по эвакуации груза триста. Жду разрешения продолжить процесс эвакуации.
– Разрешения не даю. Приказываю произвести поиск контейнера многоцелевого повышенной защищенности в радиусе пятисот метров от твоего текущего местоположения.
– Требую установить ограничение на время поиска.
– Шестьсот секунд.
– Выполняю! – молодцевато доложил Авель и убежал. Эта бодрая груда железа начинала мне нравиться!
– Почему так мало? Думаешь, он за десять минут в состоянии что-то найти? – спросил Тополь.
– Думаю, если только КМПЗ никто не забрал и его студень не слопал, то – в состоянии.
– А если забрал?
– А это мы сейчас увидим. – Я выбрал на ПДА самый ранний по времени записи файл из переданных Авелем и ткнул в него пальцем.
И вот что мы увидели…
Это были те самые крепыши в камуфляже, о которых говорил Трофим.
Правда, Трофим говорил о семерых, а на съемке их было только шесть. Но мне достаточно было вспомнить встречу с жуткой блуждающей аномалией на Янтарном, чтобы понять, куда делся седьмой.
Вооружены и экипированы члены этой группы были отменно и вообще выглядели весьма профессионально. Мокроступы, полученные в лагере ученых, они, конечно же, после перехода через Янтарное спрятали в рюкзаки. По крайней мере видеокамеры Авеля ни одного мокроступа не зафиксировали.
Знакомых лиц нет. Определенно – наемники. Но очень квалифицированные наемники.
Робот, судя по съемке, какое-то время наблюдал за ними, выставив одну из своих голов на длинной шее из-за холма. Собирал информацию. Чувствительные микрофоны Авеля ловили каждый звук, но бродяги в камуфляже были феноменально немногословны.
Вот они тщательно обшаривают обломки вертолета. Предмет за предметом…
Кстати, запись показывала обломков существенно больше, чем застали мы с Тополем. Так что прав я был: много исковерканных железок сожрал студень.
Итак, осматривают они обломки… Молчат. Потом один из них говорит:
– А не мог кто-то раньше нас успеть?
Ему отвечает мужик с седым ежиком, по всему видно – командир отряда:
– Исключено.
Снова две минуты сосредоточенного осмотра места падения.
Наконец кто-то, ранее молчавший, рожает мысль:
– Странно. Трупов не хватает. Здесь три, а должно быть пять.
– В ориентировке уверен? Насчет трупов?
– Уверен. Такие источники не ошибаются.
Между тем контейнер аквамаринового цвета ни в одном кадре не мелькал.
«Так-так, – злорадно подумал я, – похоже, мужики, у вас с КМПЗ тоже не срослось».
Потом Авель начинает двигаться.
Причем чертовски быстро. Камеры робота скачут, расфокусируются, не видно толком ни черта.
Микрофоны фиксируют нервные крики: «Это что за херня?!», «Не стрелять!», «Да его проще завалить, чем думать!», «Отставить!».
Авель останавливается. Его камеры снова фокусируются на перекошенных, злых рожах наемников. Робот подошел совсем близко к ним, метров на пять-шесть.
Дальше события некоторое время развиваются ровно так же, как и у нас в ходе нашего первого знакомства с Авелем.
Робот трижды повторяет просьбу авторизоваться и обещает, что в противном случае они будут проигнорированы.
Командир наемников пытается наладить с Авелем общение, но без толку.
Затем он подает своим людям несколько условных знаков. Те пятятся, расходясь веером в стороны. Каждый из них заряжает в подствольные гранатометы разные гостинцы.
У одного из наемников я вижу надкалиберную гранату «Wiper». Такую точно и я ношу с собой на черный день.
Авель между тем решает приступить к стандартной процедуре поиска артефактов в чужих рюкзаках. Подходит к командиру, начинает стаскивать с него рюкзак…