СTП3

После еды и небольшой уборки на кухне, во время которой Пак Сумин просто сидела на своем стуле и раздавала мне ценные советы и указания, никак более в процессе не участвуя, каждый занялся своим делом. Годзилла завалилась перед телевизором смотреть кино, я уселся за компьютер, к которому не подходил уже несколько дней. Впереди были еще два дня выходных, и раз уж я остаюсь в Корее, то пришло время запустить свои лапки в систему, которую установили спецы из фирмы Мун Джина. А для этого мне стоит сначала перечитать целый вагон мануалов и документации, которые у Пак Сумин не вызовут никаких подозрений. Главное не забывать держать на втором мониторе окно переводчика с английского на корейский, упорно изображая, что иностранных языков я не знаю.

Вечером мы еще раз поели — на этот раз я просто заварил нам лапши с сосисочками, которым, впрочем, Пак Сумин тоже была рада — и я присоединился к годзилле в ее ничегонеделании. Уселся в кресло, и пока девушка, закинув ногу на спинку дивана смотрела дорамы, погрузился в чтение манхвы.

— Если засыпаешь, то иди в спальню, — сказал я, поглядывая на клюющую носом годзиллу. Глаза у нее уже слипались, а будить ее и перетаскивать в другую комнату я не хотел.

— Сам иди, — огрызнулась Пак Сумин, но с дивана встала и поплелась в соседнюю комнату.

Наблюдая столь удивительное зрелище, я даже опешил. Мне не придется метаться по квартире в поисках, где лечь спать, либо же будить это тело, чтобы переместить его в спальню, а самому остаться работать за компьютером? Почему-то вспомнились слова Пак Сумин о том, что каждый раз закрывая глаза, она чувствует, что тонет. От этого мне стало не по себе, но я только отогнал эти мысли. Мун Джин говорил, что у него есть какой-то специалист, и даже прислал пару сообщений. Но терапия начнется только со следующей недели, а пока лучше не раскачивать лодку, которая и так пережила сегодня мощнейший шторм.

Перед сном я заглянул в спальню и, убедившись, что годзилла крепко спит, прикрыл дверь и пошел на диван. Надо будет сходить за вещами Пак Сумин наверх, ведь, по всей видимости, теперь мы окончательно живем в этой квартире вместе.

— Как тебе то, что произошло днем? — спросил Пак Ки Хун своего советника.

Рабочий день уже давно закончился, все сотрудники, которые сегодня вышли на работу, несмотря на государственный праздник накануне, уже отправились по домам. В головном офисе сейчас осталась только охрана, уборщики, круглосуточные дежурные в нескольких отделах и двое стариков, заседающих в кабинете главы конгломерата.

— У девчонки совершенно отсутствует уважение к старшим, — проскрипел Юн Донджин, с удовольствием вытягивая ноги.

Пак Ки Хун с насмешкой посмотрел на своего старого соратника и помощника. Единственный человек, не связанный с ним кровными узами, но приближенный настолько, что после рабочего дня может позволить себе говорить с ним таким тоном. Он ценил Юн Донджина именно за его способность во время работы всецело подчиняться его воле и приказам, а вечером — превращаться в старого друга, с которым можно спокойно обсудить все произошедшее.

— В любом случае, мы остались в выигрыше, — покачал головой Пак Ки Хун. — Согласись парень стучать — был бы соглядатай. А если нет — у Сумин-ян есть надежный человек.

— Вот только ваша внучка все испортила, — прокомментировал Юн Донджин. — Появилась как раз в тот момент, когда вы его приперли к стенке, и ему нужно было делать выбор.

— Не думаю, что все так плохо, друг мой. Все же, ставить людей в совершенно безвыходную ситуацию не стоит, в таких условиях человек может превратиться в бешеную крысу, — ответил Пак Ки Хун.

— И чего же мы тогда добились?

— Мы добились того, что он будет служить моей внучке, — ответил глава конгломерата, поднимаясь из своего кресла. Время ежевечерней прогулки по кабинету, словно это был тюремный дворик. — Это тоже неплохой результат. Ты связался с фирмой Мун Джина?

— Этого головореза? — скривился Юн Донджин.

— Ох, прекрати, тебе теперь часто придется пересекаться с этим мужчиной, — усмехнулся Пак Ки Хун. — Видишь, как все сложилось? А я еще тогда говорил, что тебе стоит принять его.

— Он головорез и ублюдок.

— Он просто слишком похож на тебя в молодости, — заметил Пак Ки Хун.

— И это тоже проблема, — ответил Юн Донджин. — Моя дочь достойна лучшего. Уж точно не подобного отброса…

Пак Ки Хун покачал головой. Отцы. Отцы никогда не хотят отпускать своих единственных дочерей, считая, что не родился еще мужчина, достойный их руки. У него были сыновья, но даже с ними он натерпелся. Особенно от младшего, Пак Киёна. Он должен был жениться на девушке из хорошей семьи, а в итоге привел в дом мать Пак Сумин. Какой это позор! Пак Ки Хун так и не смог простить сына до самой его смерти, а потом уже было поздно. Но, на удивление, Пак Сумин выросла более хорошим человеком, чем он ожидал. В ней чувствовался дух семьи Пак намного сильнее, чем в ее двоюродных братьях, сыновьях Пак Бо Гома. Она чем-то была похожа на свою двоюродную тетку, Чхве Кан-Ми, только более вспыльчивая и агрессивная. Кан-Ми всегда была же более похожа на змею, затаившуюся в высокой траве. Спокойная и расчетливая. Привлечь ее к работе с финансами семьи было одним из лучших кадровых решений Пак Ки Хуна в свое время.

— Поговори с дочерью, реши уже это проблему, — сказал наконец-то Пак Ки Хун. — Нам нужны крепкие отношения с этой фирмой. Есть ощущение, что Пак Сумин начнет вкладываться в бизнес Мун Джина.

— Его услуги стоят немало, — заметил Юн Донджин. — Да и ваша внучка пока не была замечена в расширении бизнеса, который достался ей в наследство. Всем занимаются наемные управляющие и главы фонда, а они крайне осторожны и консервативны.

— Я думаю, скоро все поменяется, Юн Донджин, все поменяется, — протянул старик, замирая перед окном и глядя на Сеул. — В любом случае, у девочки появилась цель. Ей нужно наращивать силу и влияние, а для этого нужны деньги.

— Думаете, она уйдет из InterCo

— Не сейчас, она не посмеет ослушаться моего приказа. Но уже скоро. Надо бы подыскать ей место в головном офисе, поближе к Пак Бо Гому и братьям. Пусть поработают вместе.

— Это может стать проблемой, господин. Вы же знаете, кто стоит за заказом.

— Я накажу Пак Минхо за безалаберность, когда этому придет время, — ответил старик. — Пусть пока думает, что ему все сошло с рук. И Пак Бо Гом тоже получит свое. Борьба внутри семьи за влияние это одно, но вот похищения… Что следующее? Заказное убийство?

Старик фыркнул и продолжил курсировать по кабинету, Юн Донджин же еще чуть поразминал ноги, после чего поднялся со своего места и, откланявшись, ушел заниматься делами. Приказ был понятен — связаться с новой охраной Пак Сумин и наладить контакт. Ему это не нравилось, но его доводы на Пак Ки Хуна не работали, так что придется подчиниться. В отличие от тех, кто относился к семье Пак, Юн Донджин знал, когда нужно отступить в сторону и принять предлагаемые условия. Именно таким образом он столько лет и продержался подле Пак Ки Хуна.

Пак Ки Хун же продолжил размышлять о том, что делать дальше. В последние дни Пак Бо Гом проявляет излишнюю активность и сует свой нос в финансовые документы, будто бы он что-то заметил. Атака, которую пережили многие чеболи полтора года назад, увела со счетов корейских компаний почти полмиллиарда долларов, и если бы это стало известно, то рухнула бы не только биржа. Вся страна стала бы посмешищем в глазах мирового сообщества, ведь обокрали их, вероятнее всего, северяне.