Страница 58 из 76
— Богатырёв, потише, — предупредила Лариса, поморщившись.
— Все вспоминают Нюрнбергский процесс, но, почему-то никто не вспоминает, что есть ещё и Токийский! — даже не думал умолкать Володя. — Они ненавидят все народы, вырезая китайцев, корейцев, ставя дикие опыты по всему Дальнему Востоку. А мы все народу любим! И уважаем. Но и к нам лезть не надо!
— О, всё. Русифицировался! — тут же заметил Лаптев. — А то всё вы-вы. А теперь — мы! Я же говорю — наш. Трёхперстный.
— Да, мы! — тут же подтвердил десантник. — Я тоже с богом на диалог не раз выходил. И знаешь, что? Он говорил по-русски! Мовы я там не слышал. Бог не разговаривает не фене. А мы, русские, сердобольные. Понимаете? Нам надо проникаться и слушать душой. Потому что рациональное нам порой просто чуждо. Это же мы отреставрировали дрезденскую коллекцию и вернули врагу, который выжигал наши деревни и разрушал города. Это мы по репарациям даже технологию пластиковых окон ни у ГДР, ни у Германии потом не взяли. Нам не надо, мол. Самобытные. И так купим. Вместе с машинами. У нас потому что код альтруизма в генетике вшит вместе с божьим промыслом. Мы дети божьи. И как говорила Екатерина Великая «нет народа, о котором было выдумано столько клеветы». А знаете почему?
Шац не ответил. Знал. Молчала Лариса. Знала. Не стал ничего говорить и Боря. Только поднялся и уснувшую за столом Вику на руки подхватив, шёпотом добавил:
— Потому что девушки у нас хорошие.
— Хорошие, — кивнул Богатырёв, но сказал уже тем же шёпотом и замолк.
Ему было тяжело смотреть, что блондинка уже не в его руках. И другие носят её теперь в спальню, укладывают на кровать и поправляют одеяло.
«Имел — не ценил, потерял — не плачь», — добавил мозг массажисту. И Богатырёву ничего не оставалось делать, как подхватить на руки уже Ларису и понести в гостевую спальню. Переосмысливать.
Лариса Борисовна была не против. Только ща шею обхватила и добавила тихо:
— Володя, миру по боку кто запускает ракеты в космос. Мир простой. Его приучили, что важнее знать сколько голов забил Месси, а великим скорее назовут мужика на коньках, который — о боже, подумать только! — клюшкой шайбу за линию ворот загонял. Людям попроще нужны ноготочки и модные сумочки, их не интересует история и патриотизм, если их родина не умеет или не желает производить айфоны. А за те айфоны и гамбургеры они охотно сменят гражданство.
— В людях всё дело, — кивнул Шац, поднимаясь из-за стола следом. — В подходе к главному. Так что предлагаю прервать демагогию и-таки отправиться баиньки.
И он посмотрел сначала на Леру, потом на Алексашку, с ходу и не зная кого первой подхватывать на руки. Да и как это — нести на одну кровать? Раньше, при свете дня обсуждать надо было!
На ком остановил свой выбор Шац, Боря уже не видел. Поднявшись на второй этаж в выделенную комнату Вики, он открыл дверь с ноги, уложил её на кровать, раздел при интимном свете ночника, посмотрел на часы (третий час ночи!) и разделся сам. Ехать куда-то уже было настолько бессмысленно, как резко включать разряженный телефон. Пришлось раздеться самому и забраться под одно с будущей невестой одеяло.
Но прилёг-то без особого замысла, прикорнуть бы хоть на пару часов лишь. Однако, вдруг понял, что внутренний голос молчит, а вот тело спать не собирается. И Боря вдруг понял, что целует всё вокруг грудей блондинки и даже начал делать лёгкий массаж плечиков, с которых уже смахнул расстёгнутый бюстгальтер.
Вика разомлела быстро. Соски только напряглись. И с величайшей осторожностью он принялся за ласку этой нежной плоти. Подушечки пальцев, губы, язычок — всё пошло в ход, наращивая темп.
Да, мир прост. И люди в нём — просты. Пока никто так и не может понять, применит ли уже человечество ядерное оружие, чтобы друг друга уничтожить, в отдельно взятой спальне дыхание обоих сбивается. И сердца стучат быстрее, пока руки гуляют по телу не врага, не оппонента, но любовника. Чтобы выжать из него хоть каплю любви, которой так всем не хватает. И пусть человек рождён из тьмы, но жить-то ему на свете и каждый сделает всё, чтобы тот не гас как можно дольше!
Потому губа прикушена, потеют пальцы, и пусть оба приглушают звуки, но совсем их не убить. Как не убить тягу человека к теплу и жажде противоположного пола в моменты слабости и силы. И только прядка прилипнет ко лбу в стараниях. И подушку сжимают покрепче сожмут ладони!
Пока рот занят одной грудью, вторую гладит свободная рука. А тела уже переплелись и бёдра неустанно работают, подмахивая друг другу в таки и не в такт.
Шепча о коварстве соблазнителя и пребывая в пограничном состоянии между сном и бодрствованием, Вика глаз не открывает, но руки и так умелы. Тактильные ощущения словно заменяют все прочие органы чувств. Оба чувствуют друг друга каждой клеточкой кожи. А вместе с жаром в теле, это греет и саму душу.
И что-то так тихо, на самой периферии шепчет из глубин, что всё не просто так. И идёт именно так, как должно. Как надо! А что будет дальше — уже не суть. Только семя вновь наполнит лоно. Осознанно, второй, уже бессмысленной волной. Но с тем же пониманием, что на этот раз — осознанно.
В этот момент, излив себя до капли, Боря принял и понял, что будет отцом. А затем прикрыв себя и её, подвинув к себе поближе властной рукой, вдруг понял, что никогда больше её никому не отдаст.
Даже если очень попросят.
Глава 25
Ангелы среди нас
Боря думал, что поднялся раньше всех. По крайней мере, Вика ещё спала. Но прикрыв сползающее одеяло с блондинки и спустившись на кухню, он тут же обнаружил Шаца, который так и не решился сделать выбор в пользу ни одной из дам.
Как итог, Алексашка дремала в одной комнате, а Лера прилегла в другой, но так и не смогла уснуть и с первыми лучами солнца вернулась за стол. А теперь решала какие-то дела по телефону с ещё спящей столицей и тем более — Донбассом.
Шац лениво хлебал кофе, подливал ей в кружку со стеклянной литрухи кофе-машины, но больше смотрел на сосредоточенное лицо рыжей докторши. И видимо, заряжался от одной этой картины.
— Достало! — наконец, отложила телефон Лера. — Да сколько можно?
— Что случилось? — сонно моргая, поинтересовался хозяин дома, пока Боря сосредоточился на тостах, нарезая хлеб у тостера.
— Люди случились! — хмыкнула доктор и нехотя объяснила. — Я же волонтёр всё то время, когда не учусь и не работаю. Для меня крайне важна чистота работы нашего волонтёрского движения. Я всегда открыта для людей и с радостью отвечу на все их вопросы. Каждый месяц подаю отчёты в группе в свободный доступ и оплачиваю налоги со сборов на свою карточку. Оплачиваю со своих средств, замечу. Закупки часто приходится делать на авито и им подобных платформах, поэтому часто юридическое взаимодействие бывает невозможно.
— Почему там? — намазал все тосты маслом Боря и добавил варенья сверху.
Жизнь должна быть в сладость хотя бы утром.
— Ну как почему? — объясняла очевидное Лера. — Потому что приобретаем там новую медицинскую технику по цене почти вдвое ниже той, что встречается в магазинах. Без наценки. Ту же берём, с сертификатами, но без чеков. А всегда находятся те, кто кричит «где чеки?».
— Ну пусть кричат, — принялся нарезать уже бутерброды Боря, подкладывая с тарелками на стол к помятым лицам трапезничающих. — Тебе ли не всё равно? Ты же помогаешь людям, пока олигархи с топ-менеджерами заняты. У них трагедия — на яхты санкции наложили. Дроны с медикаментами в основном простые люди закупают. Организации буханки ремонтируют и квадроциклы отправляют. Маскхалаты и сети училки плетут и пенсионеры. Свечи окопные школьники со студентами отливают. Вот это — народ. Так всегда было. Есть люди, которые «за нашу общую победу», а есть бляди, которые «зачем нам это надо». Не обращай внимания, Лера.