Страница 55 из 76
От этого рывка десантник только ноги задрал к потолку и на миг себя куклой тряпичной ощутив, вдруг понял, что всё уже позади. Он сидит, в спину отдало, а Боря уже в другой угол уходит и тяжело дышит. Читал где-то Володя однажды про людей-суперов. Мол, взглядом убить могут, если приспичит. Но чтобы повстречать такого в Сибири и тем более под горячую руку ему попасться — такое впервые.
Пока Боря вышел в прихожую отдышаться, а Вика передала стейки под покровительство Алексашки и следом за ним выбежала, Лариса всё ещё ртом воздух хватала, глядя на массажиста с большими осоловелыми глазами. Что-то подсказывало ей, что вздумай Глобальный дело до конца довести, не помогла бы и «полная боевая форма» Богатырёва, на которую тот должен был выйти примерно через квартал, судя по прогнозам реабилитологов. Ну или через год, суда по заверениям психолога, если в мозг ему залезть, а не только на мышцы смотреть и пульс слушать при стрессах.
Сначала Шац сидел молча, глядя то на бледных гостей, то на притихших девушек, то на обожравшегося и активно пукающего ротвейлера, который делал вид, что это всё кот. Тогда как сам кот делал вид, что ему всё равно, что происходит вокруг после порции кошачьего корма с пакетика. Потом хозяин поднялся, отошёл к винному погребку и нырнул в него наполовину тела, доставая из-под люка в полу марочное вино и коллекционный коньяк. Конечно, можно было добить Ларису одним пальцем. Или дожать в моменте, заставив переписать хоть весь московский бизнес на Глобальных после такого происшествия. Но и сам помнил, что не раз оказывался в ситуациях, когда вроде бы вот уже всё — край. А потом проходило немного времени, обдумывал ситуацию и потихоньку от него отползал.
Откупорив пару бутылок с ходу и достав новые фужеры, Шац разлил всем и снова присел за стол. А между тем сказал впервые:
— Ну, ситуации я вашей не знаю. Гадать не буду. Но судя по всему, врагов у тебя хватает.
Лариса протянула трясущиеся руки к бокалу вина и выпила его залпом, не чувствуя ни вкуса, ни вдохновения долгой выдержки. Только когда горячее побежало по пищеводу и немного прижгло нёбо, она закашлялась. А как мыслительные способности вернулись, сказала с было уверенностью в голосе:
— Мендель, сука такая! Его проделки. Подставить меня решил. Давно зуб точит. Иначе откуда у Петра Ивановича в больнице следаки тут как тут? Уверена, уже экспертиза готова. Тормоза ведь можно испортить… постепенно?
— Можно, — кивнул Шац, снова подливая. — Трубку подрезаешь перед выездом или надрез делаешь небольшой. Тормозуху капля за каплей и выдавит. Подтекать будет. А километров через пятьдесят бах и — пусто.
— Сука такая, — повторила Лариса и практически заставила себя снова допить бокал, чтобы отпустило судорожно стучащее сердце.
Не на валерьянку же переходить.
Раздался звонок. Привезли доставку. Шац сходил за пакетами, а когда все снова присели за заставленным разными яствами столом на кухне, разговор продолжился.
— Слушай, Лариса, — вновь по праву старшего и хозяина начал Шац. — Дела твои с мужем — это одно. Боря поймёт, я уверен. Но была подоплека. Не так ли?
Лариса приподняла бровь, игнорируя как еду, так и лёгкие закуски. Только третий бокал вина грел ей руку, а заодно и душу, пока мысли метались и мозг уже выстраивал план мести товарищу Менделю, окопавшемуся в Швейцарии, но периодически тыкающего её через третьих лиц даже в России. Не говоря уже о его проделках в Таиланде.
— А подоплека в том, что сразу разбираться ты со всем не стала. И не дождавшись, пока Пётр Иванович в себя придёт, сразу Борю на бабки поставила. А это уже… не красиво, — тут Шац улыбнулся, поглядывая как на присмиревшего массажиста, который сжался в комочек, так и на готового решать вопросы Глобального, который сел в дальнем конце стола от греха подальше, но всегда был готов подключиться. Потому пока не ел и ничего не пил. — Так вот, считаю, что Боря пострадал незаслуженно. А мы пришли к ситуации, когда уже не «наши должны вашим», а «ваши должны нашим». Не так ли?
Лариса попыталась на миг спрятаться за фужером, благо тот довольно большой. Но вина в нём было всё меньше, а она далеко не пушинка.
— Согласна. Поторопилась я, наломала дров, — почти сквозь зубы ответила бизнес-вумен и заставила поднять себя глаза на Глобального. — Прости меня, Боря…
Сантехник молчал, но взгляда не опускал. Судорожно тискал вилку.
— Уверяю тебя, твоему отцу я зла не желала. И со всей этой ситуацией разберусь. А Петра Ивановича лучшие врачи на ноги поставят и вернут в целости и сохранности, как только в себя придёт.
— Хорошо, если так, — так же заставил себя ответить сантехник. Потому что если Вика с Шацем теперь в родню войдут, то от московских связей номинальной супруги тоже никуда не деться. А значит, придётся разговаривать, придётся дружить. Родню не выбирают, если таких людей можно назвать роднёй.
Шац хмыкнул и снова на Ларису с выжиданием уставился. Конечно, этого было мало.
— Оценка моя в целом была не верна, — тут же продолжила та. — Так что гостинку и стоянку я тебе на территории за свой счёт ставлю, без дальнейших претензий на обладание.
— Ну не прямо гостинку, — снова хмыкнул Щац, оценив данные вложения миллионов в двадцать пять-тридцать. — Скорее цивильную гостиницу, где не только дальнобои могут жопу помыть с ночёвкой, но и посетители ресторана на день-другой остаться. Хаммам при ней надо открыть, баньку поставить. А то и бассейн небольшой сделать. Открытый. Ну а может и закрытый. Сама ведь заскочишь помыться.
Лариса поморщилась. Этими правками-предложениями Шац только что поднял ценник миллионов до шестидесяти. Но где же проценты?
— Ну и конечно, первая запущенная по маршруту фура за твой счёт, — улыбнулся Лопырёв и поднял фужер с коньяком. — Мы договорились?
Лариса кисло улыбнулась. А вот и «хвостик», а вот и проценты.
— Договорились, — ответила она и снова взглянув на Борю, а затем переведя взгляд на Вику, пришла к выводу, что в эту сибирскую командировку она полностью ушла в минус. И бой проиграла.
Но бой ещё — не война!
— Тогда — забыли! — сказал не так уж и громко, но твёрдо Шац и первым поднялся с тостом. — За дружбу и взаимовыгодные интересы!
Все поднялись, дружно чёкнулись, выпили и начали клевать со стола. Даже Боря ухватил какой-то виноград не глядя, положил на тарелку, но только отломив первую виноградинку и отправив её в рот, вместе со вкусом сладости на языке в него начало проникать понимание, что его в проект загородного ресторана только что существенно инвестировали. Одно дело поставить будку на участке с парой комнатушек и горячие обеды дальнобойщикам таскать, пока те в окно выглядывают на фуры на гравийке. И совсем другое забор в рост поставить плетённый, ворота откатные на территорию, охранника усадить на территорию, а следом за укатанной в асфальт территории гостиницу для людей комфортную сделать. А дальше всё просто: приехали, покушали, погуляли по облагороженной территории на двадцать гектаров, заселились, отдохнули.
«Надо ещё двадцать гектаров вокруг выкупать и пруд с лебедями делать», — тут же предложил внутренний голос: «Карасей запустим с ходу, уточки по весне прилетят. Посетителям удочки раздавать. Пусть рыбачат за денежку, пока дети по траве бегают с фризби и коз гладят, а мамы ещё одну порцию свежего салата с местной грядки доедают. Нужно же масштабнее мыслить. Глобальнее!»
Боря так и не заметил, как виноградную гроздью обглодал, отрывая ягодку за ягодкой. Мыслями он был уже не за столом, а там, среди лета. У озера, где купаться не стоит, но позагорать никто не запретит. Хотя чего это не стоит? Если два озера выкопает, да оба облагородит, то в одном утки и лебеди пусть плавают рыбакам на потеху, а в другом купаются люди и спасатель за ними наблюдает. Всем ведь с долгой дороги хочется летом покупаться. В озере или в бассейне. А зимой — прорубь. И закрытый бассейн в банном комплексе. Конечно, это аппетит раззадорит тем, кто в ресторане будет счёт пополнять.