Тропа в Огнеморье

- Последняя дайана стара, слаба, и уже многие месяцы не покидает свой храм.

- Более того, мой господин, теперь она редко покидает даже собственную кровать.

Король Эйэт саркастически хмыкнул:

- И что же на той кровати происходит не так?

- Дайану Экторию посещают видения. И она хочет надиктовать своим прислужницам книгу пророчеств. Довольно мрачных, судя по дошедшей до меня информации. И очень несвоевременных. Способных сильно смутить незрелые умы. А обстановка на Континенте и так взрывоопасна, как никогда.

- Ну, что ж, - заключил король Эйэт, - дайан мы всегда уважали. А последнюю уважаем вдвойне. Проследи Юлиан, чтобы Эктория окружена была особо доверенными людьми.

- Будет исполнено, ваше величество!

- Пусть запишут они ее пророчества как можно подробнее. И пусть спрячут эту книгу пророчеств как можно надежнее. Чтобы никто, кроме меня и тебя не сумел ее отыскать..."

13. "И говорила последняя из дайан"

("Сага о фаэтане")

"...И грех великий лежит на Эльфе, и на потомках его: не истребили они племя Выпивающих Кровь. Не предали огню, не развеяли прах их по ветру.

Велик грех, и велика расплата за него.

Переплелись теперь судьбы вампиров, эльфов и людей, и нити эти уже никто не расплетет.

Придут времена, и сами люди призовут вампиров в Гондванеллу вновь!

И не прольется кровь, ибо будет выпита. И не обрадует победа, и взмолятся о поражении.

Но будет выкован меч, не расплетающий нить, разящий ее без сожаления, без пощады. Лишь он и устрашит Вековое Зло. И меч сей назовут Встречающий Море.

И величайшую из битв начнет Встречающий Море. На сотни и тысячи лет. Переходя от героя к герою. Исчезая бесследно, и внезапно объявляясь вновь.

И тысячи судеб уловлены будут в безжалостные узоры судьбы...

Отдали эльфы дарханцев на поругание вампирам...

Но придут времена, и Дархания обернется Зверем, разоряющим Эльфлорийский Край. Топтать будут эльфлорийскую землю сапоги дарханских солдат. А языки вампиров вкусят эльфийскую кровь.

И люди вокруг не придут на защиту. И слух пройдет между ними, что сами эльфы пьют человечью кровь..."

14. География Ада и Рая

Волнение черной бездны, швыряющей их корабль, стало вдруг утихать.

- Неужели все? - удивился Хлодвиг.

- Нет, - сказала Эрикона, - это лишь пауза. Короткий перерыв перед следующим актом.

Ночной мрак вдруг заискрился, засиял. Но свет лился не с неба - бледное свечение шло снизу - с поверхности воды.

И странные свистящие звуки повисли вдруг над колыханием светящейся сине-зеленой массы. Казалось, вот-вот из недр морских всплывет что-то огромное, чудовищное и дышащее злом.

- Эта буря имеет душу, - прошептала Эрикона, - и Сила ее велика. Они чувствуют это, и тянутся к ней.

- Кто они?

- Сирены с далекого острова Рок. Только теперь он стал ближе. Гораздо ближе. У ночных бурь свои отношения с пространством.

Хлодвиг в знак понимания кивнул головой. В иных обстоятельствах он совершенно не понял бы этих слов. Но здесь, на хрупкой скорлупе, брошенной в водоворот бесконечных светящихся волн, все воспринималось по-другому.

В такие ночи все равны - звезды и бабочки, мгновенья и века. Все поглощает и вновь выталкивает гигантская крутящаяся воронка, разгоняющееся Колесо Судьбы. Миры грядущего и тени минувших лет летят навстречу друг другу тысячами искрящихся брызг...

- Тебя бы лучше привязать к штурвалу. - Предложила Эрикона. - Их пение все ближе.

- Пение сирен?

- Оно самое.

Хлодвиг еще не успел осмыслить сказанное, а веревки уже туго обвили его руки и ноги.

- Эрикона, но кто свяжет тебя?

- Мне их репертуар не вреден. - Усмехнулась Медведица. - Не вреден был бы и тебе, если бы был ты таким, как тогда - в архамской пещере.

- Но ты полностью уверена, что им не выманить тебя с корабля?

- Я не сказала, что собираюсь остаться на корабле.

- О чем ты?!

- Я чувствую их, они чувствуют меня. Мы понимаем друг друга... Можем понять.

- Эрикона...

Она крепко обняла его, сказала тихо-тихо:

- Пойми и ты меня, мой юный принц. Недавно мы говорили о Выборе.

"Недавно? - Спросил он сам себя. - Ну да, перед тем, как разыгрался шторм. Пару часов назад, или Вечность?"

- Ты предложила самый трудный из выборов. Я не хотел бы его совершать.

- Это не отвлеченные игры ума. Это условия, которые нам ставит судьба.

- Возможно, но это труднейшая из задач.

- Верно, Хлодвиг, верно. Она трудна не только для тебя - для меня тоже.

Внезапная догадка пронзила его:

- Ты говорила о моем выборе. Но это был лишь подготовительный ход! На самом деле, ты хотела, чтобы я лучше понял проблему выбора, которая стоит перед тобой...

- Прекрасно, мой единственный принц! Ты проявляешь чудеса проницательности.

- Я должен был догадаться раньше.

- Ну что ты, кто-то иной не понял бы этого никогда...

- Но почему нужно выбирать именно сейчас?

- Мое "видение" показывает, что я подошла к Точке Выбора...

Бросить все битвы, поселиться с тобой где-то в глуши, любить друг друга, и не думать больше ни о чем - это один из возможных путей.

Расстаться с тобой, со всем этим миром ради миссии, которой я посвятила всю свою жизнь - это другая возможность.

- Но мы ведь отлично сражались вместе...

- Однако дальше это невозможно. Эта буря жаждет уничтожить нас. А ее душа для меня закрыта. Но она открыта для сирен. Они согласны заключить сделку: буря не тронет тебя, если я отправлюсь к ним.

"Это безумие, - подумал Хлодвиг, - фантастические сделки с несуществующими фантомами".

И тут послышалось пение. Человеческое. Почти. Люди не смогли бы так потрясающе петь...

- Как ты отправишься к ним вплавь? Без лодки, без корабля? Это же верная смерть.

- Скорее всего. Но другого выбора для меня нет. Хотя, возможно, до Вурхиены сегодня не тысячи миль, а гораздо меньше...

- Даже если и так, что ждет тебя в Вурхиене, кроме сирен, высасывающих кровь?

Эрикона пожала плечами:

- Все возможно в такую ночь...

Пение приближалось. Свечение распространилось за пределы волн. Призрачное сияние окутало мачты их корабля. Хлодвиг глянул на свои связанные руки - светились и они. Вокруг корабля заплясали клочья полупрозрачного искрящегося тумана.

Весь мир стал музыкой и светом, танцем призраков и миражей...

Огромный остров возник внезапно из ничего, тумана и тьмы.

Утопающий в жгуче-красных цветах. У входа в гавань на высокой скале горел огонь маяка.

И буквы на скале тоже налиты были мрачным, красным огнем: "Этот мир был создан как ад для всех. Мы превратим его в рай для немногих".

Ожившая древняя легенда из пожелтевших, покрытых плесенью книг...

- Этот остров - иллюзия, - сказал Хлодвиг.

- Да. - Согласилась Эрикона. - И наше расставание - тоже.

Их поцелуй не был иллюзией. Слияние упругих губ. Удары бьющихся в унисон сердец.

Она разбежалась и прыгнула, ушла в воду так, как это умеют герои или монстры - без всплеска, без брызг. Потом ее голова появилась над морем метрах в двадцати от корабля. Иллюзия расставания, удаляющаяся к иллюзии вампирьего рая.

Но в душе своей Хлодвиг продолжал слышать ее голос, продолжал разговаривать с ней.

"Все это ерунда, - сказала Бешеная Медведица, - наш мир не ад, и не рай. Ад и рай - это мы сами".

"Ну конечно! - Согласился он с той, чье тело уплывало все дальше в густеющий мрак. - И музыка - это тоже мы сами!"

Хлодвиг захохотал. Глупые, хитрые сирены! Только теперь он понял великолепие и убогость их главного трюка.

В них нет своего вдохновения ни на грош! Все оно в душах человеческих.

Но человек боится своего вдохновения, ибо сродни безумию опьянение красотой. И человек возводит склепы в собственной душе, и замуровывает свое вдохновение в них.