Тропа в Огнеморье

Но Феличия осталась спокойной, словно набралась у Дрива не только идей, но и его флегматичности:

- Просто время такое пришло - Час Теней. Вот они отовсюду и повылазили...

12. Ошибка Сезона

Уже на подходе к поляне, Хлодвиг столкнулся с вооруженными людьми. Они так стремились удрать, что даже не обратили на него никакого внимания.

Стало ясно - предчувствия не обманывали - ловушка сработала сегодня. Хлодвиг перешел с быстрого шага на бег.

Выскочив на поляну, он споткнулся обо что-то, оказавшееся отрубленной человеческой головой, и упал на два лежащих крест-накрест трупа.

Как ужаленный, взвившись вверх, Хлодвиг, наконец, увидел в полумраке Эрикону. Она неподвижно сидела в позе для медитации. У ног ее лежал кто-то, тихо стонущий и слабо шевелящийся.

Хлодвиг сделал шаг.

- Погоди! - Подняв руку, предостерегла его Эрикона.

Голос ее был до того странным и пугающим, что у Хлодвига пропало всякое желание двигаться дальше...

Сознание медленно возвращалось к Эшмуну. Он не очень-то был этому рад. Вместе с сознанием неотвратимо возвращалась и память о недавно пережитом кошмаре...

Его подчиненные предпочли бегство бою. Пятеро верзил улепетывали словно зайцы. Возможно, их паника была чрезмерной, и бегство - ошибкой. Ошибкой, но не Ошибкой Сезона. Ошибку Сезона совершил он, Эшмун, не присоединившись мгновенно к уже стартовавшим бегунам.

Но масштаб Ошибки стал ясен лишь через три секунды, за которые ему сломали правую руку, левую ногу, и, наконец, вырубили ударом локтя в висок...

И не пытаясь подняться с земли, он лишь нашел взглядом лицо сидевшей перед ним женщины-альвурха. Процесс исчезновения багрового огня в ее глазах пугал не меньше, чем процесс его появления.

Впрочем, помудревший за те три секунды Эшмун, теперь хорошо понимал: этот нечеловеческий огонь никогда не уходит далеко и надолго, он остается где-то здесь, в этой сумасшедшей женщине, в таинственных глубинах ее неистовых глаз...

Быстрым, почти неуловимым движением Эрикона поднялась на ноги.

- Нам предстоит непростая ночь, - сказала она спокойно и отрешенно.

С этим утверждением никто на поляне спорить не стал - ни мертвые, ни живые, ни живые наполовину...

13. Лимонад и Катарсис

Когда они вернулись в комнату, Ровена, вопреки их ожиданиям, не спала.

- Хорошо провели время? - поинтересовалась она.

- Фели рассказывала про тени изнутри. Страшно, но интересно. Тебе как-нибудь тоже стоит об этом послушать.

- Ну, страхов мне на сегодня хватило, - сказала Ровена и села в своей кровати.

- Неужели даже чемпионы и ураганы могут чего-то бояться? - Подковырнула подругу Феличия.

- Смеешься? Ладно, еще час назад я думала, примерно, как и ты.

- Да что и впрямь что-то случилось?

- Не наяву - во сне. Но сон поразительно кошмарный. Из-за кошмара я и проснулась.

Некоторое время она собиралась с мыслями, а потом сказала:

- Я видела озеро Архам, и город Гарес на его берегу. Вернее, развалины Гареса. И над руинами клубился туман. Он становился все гуще и плотнее, и превратился вдруг в армии призраков... Снова и снова сходятся они там, в небе, чтобы биться в великом сражении за Гарес...

- Так это ж "Легенда об Армии Фантомов". - Сказала Феличия. - Габор давал нам ее месяц назад. Ты прочитала, и теперь она приснилась.

- Но того, что оказалось самым страшным, в "Легенде" нет. И об этом я нигде не читала. Высоко, над всеми над ними - над городом, над призраками, над облаками в холодной-холодной черноте на звездном шесте сидела огромная ужасная птица. Я знала, что это птица Эрийон. Она хлопала гигантскими крыльями, ее клюв был полон крови, и когда она пронзительно... - Ровена остановилась, подыскивая нужное слово.

Изабелла и Феличия принялись наперебой подсказывать варианты: "крикнула, каркнула, крякнула, квакнула..."

- Ну и дуры же вы! - Оценила их деятельность Ровена, и все же продолжила. - В общем, она издала пронзительный звук, и из ее раскрывшегося клюва упала капля крови. И понеслась вниз с головокружительной высоты. И эта капля крови почему-то казалась такой зловещей, холодной, страшной. Казалось - самое страшное в мире - это столкнуться с ней. И она неслась прямо на меня! Хорошо, что я успела проснуться...

- Шутки шутками, - сказала Феличия, - а здесь скрыто что-то очень важное. И советую выяснить - что.

- Тут фиг что выяснишь. - Возразила Ровена. - Такой сон можно толковать и так и эдак.

- Есть один хороший метод, - предложила Феличия, - называется пирокатарсис.

- А это что за штуковина?

- Ну, ты просто сиди спокойно, прислушивайся к себе, и отвечай на мои вопросы.

- Ладно, давай.

- Этот сон связан с угрозой снаружи?

- Да. - Удивленно сказала Ровена. - Сама не знаю почему, но чувствую, что да.

- Этот сон связан с угрозой изнутри? - включилась в процесс Изабелла.

- Да, - слегка растерялась Ровена, - я опять чувствую, что надо ответить утвердительно.

- А тебе не кажется, Фели, - поинтересовалась Изабелла, - что мы сами подсказываем ей ответ?

Ровена вдруг вскочила с кровати.

- Елки-палки! - У нее был изумленный вид. - Я только что слышала голос.

- Что он сказал? - наперебой спросили подруги.

- Елки-палки, это же надо!

- Ну-у!!!

- Даже боюсь повторить. Ладно: "Тени извне объединились с тенями изнутри. Большая беда на подходе. Человек, которого ты любишь, связан с ней".

- Спокойно! - Потребовала Феличия, хотя сама была возбуждена не меньше остальных. - Мы приближаемся к цели. Ты, Изабеллка, заткнись. А ты, Ураганчик, отвечай и не отвлекайся.

- Чего отвечать-то?!

- Теперь все просто. Перечисляй людей, которых любишь.

- Всех что ли?

- Не тех, которые только лишь симпатичны. Тех, кого любишь по-настоящему, крепко.

- Ну, - замялась Ровена, - даже как-то неловко. Вас, конечно, Феличию и Изабеллу. Ближе вас у меня никого нет. Ну, потом Илону. Мы очень сблизились в последнее время. Она мне так помогает. У отца ведь ужасно тяжелый характер. Но, благодаря Илоне, я этого теперь почти не чувствую...

- Дальше, Ровенка, дальше.

- Ну, - голос Ровены дрогнул, на глазах появились слезы, прогоняя их, она стукнула себя кулаком по ноге. - Я что-то совсем расклеилась.

- Все нормально, Ураганчик! Ты ведь сама сказала - мы самые близкие люди - зачем же стесняться своих?

- Короче, когда я была маленькой - я очень любила отца, Варона. И верила, что и он любит меня. Тогда я жила у матери, родители были в разводе. Но на мои дни рождения... Мне так хотелось, чтобы он пришел хотя бы на день рождения... Мама устраивала большой праздник, в квартире было полно гостей, а я все время выбегала на улицу - надеялась, что придет и он. Но улица оставалась пустой...

- Мудак твой папаша!

- Изабелла!!! Мы договорились, что ты будешь молчать.

- Хрена лысого! Это ты, Фели, договорилась, что я буду молчать. Ладно, ладно - молчу.

- Ровена, продолжай, пожалуйста.

- По-моему - все. - Развела руками Ровена.

- Не очень-то уверенно ты это произносишь.

- Может быть. Если совсем честно - есть еще один человек. Но о нем я говорить не хочу. Могу сказать лишь одно, и это строго между нами.

- Разумеется, как и все, что было до сих пор.

- Я влюблена в одного парня. Но кто это - не скажу никому.

- Даже ему самому не намекнешь? - Поинтересовалась Изабелла.

- Уж ему-то особенно! - Горько усмехнулась чему-то известному только ей одной Ровена. - Ладно, завязали. А в горле что-то совсем пересохло. Схожу-ка я за лимонадом.

- Ну, и как ты сама расцениваешь этот свой э-э "парокатарсис"? - Спросила Изабелла, когда за Ровеной закрылась дверь.