Страница 126 из 151
Оба турнира подошли к концу.
Большое спасибо всем, кто поддерживает, и особенно тем, кто участвовал в опросах.
Следующая глава нашего спортивного события — финальная.
Также в следующей главе, в примечаниях, подведу итог романтического состязания.
Примечание автора 2:
Комментарий под этой главой от читателя -gusiniy_gusar- на Boosty:
Глава 19
Часть XXI
Горькая, печальная и достаточно предсказуемая правда заключалась в том, что двигаясь вниз, разрушая касанием целые бетонные блоки, я нагреб себе такое бешеное ускорение, что попросту не сумел остановиться — и в результате вмазался в землю с такой силой, что перехватило дыхание.
Удар прошелся по всему телу кувалдой, заставив вибрировать, казалось, каждую косточку. Клянусь, я слышал хруст! Как у меня пальцы ног через коленки не вылезли, ума не приложу.
И больно было просто капец… даже несмотря на бронированные сапоги, в наличии переломов я не сомневался.
Впрочем, боль была везде.
Сводило судорогой перенапряженные мышцы, жгло порезы и царапины на лице и шее, тупо ныли ладони, напоминали о себе ожоги, а ноги… мне страшно было смотреть туда — казалось, сделаю я шаг, и содержимое ботинок выльется наружу, будто из треснувшего яйца всмятку.
Но даже хуже была голова — тяжелая, медленная и гулкая, будто колокол.
Когда я прилунился, внутри черепа что-то будто… порвалось. Острая кинжальная боль, отдающая неправильностью и испугом, пробрала насквозь. Я спешно отменил ускорение, но уже знал: поздно. Что-то подсказывало, что ближайшее время мне в турбо-режим входить не стоит.
Да-а-а, вот сейчас я действительно пострадал.
«Исцеляющая же вылечит, да?..» — паникующей птицой билась отчаянная мысль.
Идиот. Идиот! Увлекся…
Ладно.
Ладно… Не просто идиот, а победивший сына Старателя идиот. Что-то да значит.
Кстати, о нем.
Чудом удержав равновесие на трясущихся конечностях, я мутным взглядом налитых кровью глаз попытался просканировать округу. Где-то тут мой противник, я должен был…
А, вот он.
Заметив Шото поодаль, который восседал в пыли, весь будто седой, и таращился на меня, как двоечник на отцовский ремень, я снова пошатнулся.
И таки сделал неловкий шаг вперед, чтоб не упасть. О-о, а ноги еще не вытекли, прико-ол…
Что-то я ему хотел сказать, э-эм…
Ах да.
Я попытался выпрямиться, сдерживая стон и с ужасом прислушиваясь к воющим суставам.
И с усилием прохрипел:
— Тебе понадобятся все твои силы, чтобы хотя бы не отставать!
Вот что я хотел ему доказать и показать. И ему, и себе, и вообще всем. Меня рано списывать на покой, слышите⁈ Я не буду отсиживаться за спиной у Всемогущего, которому все рассказал! Я отказываюсь признавать ваше превосходство, Бакуго и Тодороки! Черт побери, это Я здесь главный герой, а не ты, Мидория! Слышишь⁈
… Мидория не слышал, он прилег поспать в медпункте. Да и никто не слышал, потому что у меня не было сил сказать вслух что-либо еще.
Меня зовут Шода. Фарш Шода.
Почувствуй себя Избранным, блин.
Тодороки аутировал, сидя на жопе. Мик что-то бормотал на фоне, но я не прислушивался. Трибун вообще не слышал. Кажется, со слухом тоже беда.
Я с отчаянием понял, что слегка плыву. Нет! Нет, рано! Я хочу в финал!
— Р-р-р… — встряхнулся. Сделал еще шаг, все силы отправив на то, чтобы не издать ни звука. Еще… Медленно заковылял мимо тяжело дышащего Шото в лохмотьях.
В голове я видел эту сцену не так.
В голове, представляя момент своего триумфа, я не был превращен в мешок с костями, ведь впереди — финал Фестиваля против дохрена сильного второго перерожденца!
Там, в голове, я протягивал Тодороки руку — и помогал встать! Чтобы между нами не было зла и обид, потому что мне, нам нужна его сила! Потому что прямо сейчас я мог бы сказать, что он уже круче отца, и он только что это продемонстрировал, ведь сумел признать свою ошибку, сделал то, на что его отец не способен в принципе!
Сказать мог бы Шото, что когда он освоит обе силы, он станет непобедимым!
А сейчас я даже говорить не могу, даже шею повернуть… ай, черт…
Я тяжело рухнул рядом с выходом с поля и привалился к стене, пытаясь отдышаться. Перед глазами соревновались в яркости круги и точки.
Все равно далеко идти не надо — мой матч следующий.
Просто тут… подожду, пока… Киотака не выйдет… погулять…
Почувствовав что-то теплое на губах, потыкал лицо пальцем и с удивлением увидел, что у меня кровь идет. Из носа.
Дерьмо-о-о…
* * *
С огромным трудом продержался в сознании все эти десять минут. Заботливые девчонки, увидев, что сам я наверх не спешу, передали воды с помощью волшебных рук Сэцуны. Стало чуть полегче.
Убрать себя с арены я не дал — ни Полночи («А вы хорошо летаете»), ни Цементосу («А вас можно подкупить? Мне бы маркеры заранее расставить…»), ни даже Всемогущему («Ну уж точно не вам меня сейчас останавливать»).
Каков учитель, таков и ученик, я полагаю? Это работает в обе стороны.
«Учителем» Юи или Мидории я себя считать всерьез не мог, но сходство видел. Мы все идем до конца. Мы все отдаем всех себя. Мы все заставляем считаться с собой до последнего.
Иногда побеждаем, иногда нет.
Что ж…
В последнем матче мне не победить. Факт. Если Киотака «Хрен Не Заснешь» Шинья покажет хотя бы то, что он делал до этого, в таком состоянии меня унесут через полминуты.
Значит ли это, что мне нужно просто сдаться?
Возможно, этот Фестиваль и меня может чему-то научить, и в таком случае это будет умение проигрывать…
… или нет.
Потому что я решил уйти на своих условиях.
Осталось только придумать, как это провернуть.
* * *
Уловив отмашку Цементоса, который начал сворачивать гигантский шланг, я кое-как заковылял обратно — затянув до упора крепления на высоких ботинках. Боль в ногах, которые теперь отказывались сгибаться, слегка отступила, но на смену им пришло онемение.
Да я ж это…
Пират! Двуногий! В смысле, безногий!
Да ковыляй ты скорее, черт побери, чем раньше я достигну поля, тем больше шансов у меня будет исполнить задуманное…
Самодельные бинты на руках пришли в негодность, изорвались, истлели, пропитались кровью, водой и бог знает чем еще, так что я их остатки выбросил… бы. Но не выбросил.
Воздух неприятно холодил кожу обожженных рук.
Я кое-как залез на платформу. Новенькая.
Пошатнулся, едва не споткнулся, но зашкондыбал вперед…
— Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рома… — хрипло бормотал я под нос неизвестно откуда взявшийся мотив.