Страница 65 из 114
Я открываю глаза и оглядываюсь.
— Не надо, — предупреждаю я.
— Что?
— Тебе не нужно меня жалеть. Все кончено. Я взрослый человек.
— Это не значит, что я не могу сочувствовать ребенку, которым ты был раньше.
— Поверь мне. Это был одно из лучших его приключеий. Кроме того, все было не так уж плохо. Семья, с которой я жил после этого, во многом является причиной, по которой я собираюсь играть в профессиональный хоккей. Отец был большим хоккейным фанатом, и когда он понял, насколько я хорош, он фактически взял на себя заботу о том, чтобы взрастить это, без каламбура. Купил все мое снаряжение, возил меня на все тренировки и игры.
— Как долго ты жил с ними?
— Три года. Но после того, как мне снова пришлось переехать, мой тренер уже был заинтересован, поэтому он взял на себя роль наставника.
Разговор внезапно обрывается хрюканьем из динамиков. За ним последовали фыркающие звуки, затем крик, который звучит так, словно доносится из-под воды.
— Что это, нахер, такое? — Требую я.
— Это, я полагаю, гиппопотам. — Джиджи широко улыбается.
— Ты слишком много улыбаешься, — обвиняю я.
— О нет. Арестуйте меня, офицер.
Я закатываю глаза.
— Я думаю, настоящая проблема — ты недостаточно улыбаешься.
— У меня от этого болит лицо.
— Но ты сексуальный, когда улыбаешься. И это делает тебя более доступным.
Я бледнею.
— Детка, я не хочу быть доступным для людей. Это звучит ужасно.
Ее рот приоткрывается от благоговения.
— Ты только что назвал меня деткой?
— Да? — Я даже не заметил.
— Да.
Ну... черт. Мне нужно следить за собой.
Наступает короткое молчание. Ну, не совсем. Симфония звукорегистратора Дэна Греббса заполняет терапевтическую комнату. Таймер должен сработать в любую секунду.
— Итак, то, что мы делаем, — начинает Джиджи.
Раздается смешок.
— Что? — говорит она, защищаясь.
— Ничего, я просто ждал этого. Я назвал тебя деткой. Это должно было случиться.
— Ждал чего?
— Кто-мы-друг-другу разговора. Клянусь, это запрограмировано в ДНК цыпочек. Всегда нужно знать, где они находятся.
— Разве это так уж плохо — знать, где мы находимся? Я имею в виду, я знаю, что у нас был секс только один раз...
— Это считается за один раз, когда в первую ночь было около сотни раундов? — Спрашиваю я с искренним любопытством.
— Ты прав. Это как собачьи годы. Одна ночь была эквивалентна двум годам отношений.
Я фыркаю, как один из бегемотов в африканском бушвелде.
— Но... нет никаких чувств, верно? Это просто физическая разрядка. — Она машет рукой между нами, затем морщится, когда вода заливает ей грудь. — Еще один инструмент в нашем тренировочном арсенале, чтобы держать себя в тонусе. Верно?
Когда я не отвечаю, она продолжает тему.
— Ну?
— Ты хочешь знать, замешаны ли здесь чувства? — Я пожимаю плечами. — Ну, мне было действительно хорошо, когда я был внутри тебя.
— Я не это имею в виду. — Но мне удается вызвать румянец на ее щеках.
— Мне было действительно приятно, когда ты кончала мне на лицо, — продолжаю я.
Сейчас она ерзает в ванне. Это мило.
— О, прекрати это, — ворчит она. — Мы в ледяной ванне.
— И что? — Я опускаю руку под воду и кладу ее на пах.
От ее взгляда это не ускользает.
— Только не говори мне, что ты способен испытывать эрекцию, лежа в ледяной воде. Твой член действительно сейчас твердый?
— Нет, — отвечаю я со смешком. Затем я снова становлюсь серьезным, потому что знаю, что она все равно вернется к этой теме, если я этого не сделаю. — Послушай. Я не испытываю чувств.
— Ооо. Он не испытывает чувств, — саркастически говорит она. — Боже, Райдер. Ты такой крутой и сложный.
— Я обнажаю свою душу, а ты смеешься надо мной?
— Обнажаю свою душу, твою мать. Все, что я хочу сказать, что ты не можешь испытывать чувств или не испытывать. Иногда чувства просто подкрадываются незаметно.
— Не ко мне. — Хотя в последнее время я задавался этим вопросом.
Она на мгновение замолкает, прежде чем тяжело вздохнуть.
— Думаю, в любом случае это не имеет значения. Я тоже не вижу развития чувств.
Нет никакого мыслимого объяснения тому разочарованию, которое меня охватывает.
Я должен быть рад, услышав эти слова.
Так какого черта это похоже на удар ножом в живот?
— Мы слишком разные. Например, мне больше всего нравится слушать вот это, — она указывает на динамик на выступе. — Эти прекрасные, успокаивающие звуки природы. А ты, наверное, слушаешь death metal.
Таймер срабатывает.
— Слава Богу! — восклицает она, вскакивая на ноги через наносекунду. Дрожь во всем теле заметно пробегает по ней, когда она бежит за полотенцем.
Я выхожу из ванны и нахожу свое.
— После этого я обычно провожу пять минут в сауне, — говорит мне Джиджи.
Ее взгляд встречается с моим, и я не могу сдержаться, чтобы не приподнять губы.
— Показывай дорогу, — говорю я.
Мы спускаемся на две двери вниз, в сухую сауну. Когда мы заходим внутрь, я ощущаю на коже райский жар. Джиджи устанавливает таймер на пять минут, затем бросает на меня любопытный взгляд.
— У тебя когда-нибудь был секс в сауне?
Будь я проклят, если мой член не ухватится за эту идею.
Однако я сохраняю хладнокровие.
— Очень самонадеянно с твоей стороны думать, что я собираюсь заняться с тобой сексом здесь.
У нее отвисает челюсть.
С насмешливой ухмылкой я прохожу мимо нее и сажусь на верхнюю скамейку. Это прекрасное тепло после холодной ванны. Мои поры раскрываются, и это фантастическое ощущение. У меня все еще болит после вчерашних ударов, но не так сильно, как раньше. Тело — невероятная машина.
Словно в наказание мне, Джиджи садится на другую скамейку. Мы сидим лицом друг к другу на небольшом пространстве. Мой взгляд фокусируется на крепких бедрах, выступающих из-под ее черного купальника.
— Мне нравится этот купальник, — говорю я.
— Чушь собачья. Он совершенно пуританский.
— И поэтому он мне нравится. Он полностью закрывает тебя. Заставляет меня представлять все, что под ним.
— Ты видел все, что есть под ним.
Я ухмыляюсь.
— Чертовски верно.
— Что ты потом делаешь? — Она делает паузу. — Подожди, дай угадаю. Держу пари, ты идешь домой писать грустные стихи, а потом слушать свой death metal..
Я заливаюсь смехом.
— Я буду работать над статьей по истории Великобритании, и это все. Я бы пригласил тебя зайти, но ребята будут дома. — Одна бровь приподнимается. — Я мог бы прийти к тебе в общежитие, если хочешь.
— Может быть, попозже вечером? У меня есть планы.
— Да, и что ты задумала?
Она секунду смотрит на меня. А потом:
— Я не хочу говорить.
Что, конечно же, возбуждает каждую капельку любопытства в моем теле.
— Ну, теперь ты должна мне сказать.
— Не-а. Потому что ты сделаешь какой-нибудь язвительный комментарий по этому поводу, а это одна из моих любимых вещей в мире, и я не позволю тебе ее порочить.
— Ничего себе, используешь модные словечки.
— Ты думаешь, порочить — это модное слово? Тебе нужна помощь со словарным запасом? Если да, я составлю список слов. Еще могу одолжить несколько книг без картинок, при условии, что ты умеешь читать.