Эффект Грэхема

— Так вот почему ты был таким придурком? — Подсказываю я. — Шок и гнев?

— Нет. Сначала я подумал, что да, а потом понял, что было что-то еще. — Его голос становится грубым. — Мне было больно.

— Больно, — эхом повторяю я и испытываю укол вины. Мне не нравится мысль, что я причинила ему боль.

— Я всегда представлял, как поведу тебя к алтарю.

Это признание захватывает мое сердце и крепко сжимает его.

Черт возьми. Теперь я знаю, почему моя мама никогда не может на него злиться. Это потому, что он постоянно говорит подобные вещи.

— Давай будем честны, — продолжает он. — Твой брат никогда не женится...

— Будет трахать все, что движется до самой смерти, — я соглашаюсь.

— Но я думал, что у меня есть шанс с тобой. Ты никогда не была супер-девченкой, но я слышал, как вы с мамой раньше говорили о свадебных платьях. Я предположил, что твое будет вот таким пушистым белым. Хотя ты была бы прекрасна в любом, что бы ни выбрала. Я с нетерпением ждал возможности увидеть тебя в нем. Вести тебя к алтарю. Танцевать с тобой на твоей свадьбе. — Он смотрит на меня с надеждой. — Я знаю, что ты уже связала себя узами брака, но тебе определенно следует подумать о свадьбе. Твоя тетя Саммер убила бы за то, чтобы спланировать ее для тебя, и ты это знаешь.

Я тихо хихикаю.

— Тебе нужно обсудить это с Райдером. У мужчины проблема с тем, чтобы рассказать о том, что он ел на ужин — ты думаешь, он собирается стоять перед сотнями людей и произносить свою клятву? Потому что мы оба знаем, что ты не составишь список приглашенных на свадьбу меньше пятиста человек.

— Я ничего не могу поделать с тем, что у меня есть друзья. Боже. — Его юмористическое выражение лица быстро становится серьезным. — И ты ошибаешься на его счет. Я думаю, ты была бы удивлена, узнав, что этот человек готов сделать для тебя.

Мы замолкаем.

Затем я поворачиваюсь к нему и кладу голову ему на плечо.

— Извини, что разочаровала тебя, — говорю я.

— Ты этого не делала. Я разочаровал сам себя. — Он делает паузу. — Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, верно?

— Конечно. — Я делаю паузу. — Я тоже тебя люблю.

Между нами снова повисает тишина.

— Меня включили в Зал славы.

— Я знаю. — Я сама не поздравила его, но попросила маму сделать это за меня, потому что я не бессердечная задница.

— В следующие выходные состоится церемония и вечеринка. Я был бы рад, если бы вы с мужем присутствовали.

После паузы я киваю и сжимаю его руку.

— Для нас было бы честью.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

ДЖИДЖИ

Всего лишь мгновение во времени

Райдер в костюме выглядит как чистый секс и мне требуется вся сила воли, чтобы не трахнуть его в туалете на церемонии в Зале Славы. Я не представляла, как это будет сложно — иметь горячего мужа-хоккеиста ростом сто девяносто пять сантиметров. Я хочу трахаться с ним все время, и это настоящая проблема.

Но сегодняшний вечер посвящен моему отцу, поэтому я держу свои мозги подальше от канавы, целомудренно держу своего мужа за руку и считаю часы до того, как мы окажемся в постели.

Церемония была более эмоциональной, чем я ожидала. Я плакала во время нее, гордость наполняла мою грудь, когда бывший главный тренер Бостона почтил моего отца прекрасной речью. Сейчас вечеринка, и мы, к сожалению, застряли на том, что я ненавижу больше всего: общаться. К счастью, у меня есть Райдер и Уайатт, с которыми я могу разделить эту пытку. Мама, похоже, не возражает против общения. Или, может быть, ей просто приходилось так много заниматься этим на протяжении многих лет, как для своей карьеры, так и для его, что она хорошо умеет притворяться.

— Грег, я бы хотел познакомить тебя с моими детьми, Джиджи и Уайаттом. — Папа появляется с пожилым седовласым мужчиной.

Мужчина кажется смутно знакомым, а потом папа представляет его, и оказывается, что они играли вместе один сезон двадцать лет назад, когда папа был новичком, а Грег — опытным ветераном.

— А это мой зять, Люк.

Меня поражает, как меньше чем за месяц папа научился произносить слово зять с такой легкостью, как будто Райдер был частью семьи много лет.

— О, этот парень не нуждается в представлении, — с усмешкой говорит Грег, протягивая Райдеру руку. — Люк Райдер! Чувак, я слежу за твоей карьерой со времен Чемпионата мира среди юниоров. Не могу дождаться, когда ты отправишься в Даллас и посмотрим, что ты там будешь делать.

— Я тоже, — говорит Райдер.

Они болтают несколько минут, а затем наша группа переходит к новому собеседнику.

На этот раз это тренер из Детройта. Один из номинантов этого года — бывший игрок Ред Уингз.

Папа снова представляет Райдера, хотя на этот раз он добавляет неожиданную реплику, которая заставляет меня приподнять бровь.

— Люк будет тренировать “Хоккейных королей” в августе, — говорит он парню. Он бросает взгляд на Райдера. — Тренер Белов будет помогать нам в один из дней на семинаре по броскам. Так что вы двое поработаете вместе, узнаете друг друга по лучше.

— С нетерпением жду этого, — говорит Райдер, и я вижу, как он изо всех сил старается сохранить нейтральное выражение лица.

Как только Белов уходит, Райдер смотрит на моего отца, который спрашивает:

— Что?

— Это был ваш способ предложить мне место тренера в “Хоккейных Королях”?

— О, мне нужно было сделать официальный запрос? Я просто подумал, что ты скажешь да.

Уайатт фыркает.

Я потягиваю шампанское. Впервые в жизни я, возможно, действительно получаю удовольствие от одного из этих мероприятий. Поэтому, конечно, вселенная решает все разрушить.

Брэд Фэрли направляется к нам.

— Дерьмо, — бормочу я себе под нос.

Райдер проследил за моим взглядом и тут же потянулся к моей руке.

Папа замечает идущего к нам и уверенно смотрит на меня.

— Все будет хорошо.

Так и есть. Сначала. Фэрли просто пожимает папе руку, поздравляет его с оказанной честью. Затем он поздравляет меня и Райдера с нашими чемпионатами. Мне удается подавить свое негодование, когда они с папой обсуждают предстоящий Чемпионат мира среди женщин. Он пройдет через две недели, и меня крайне раздражает, что я могла бы сыграть в нем. Я все еще чувствую, что провалилась, но продолжаю заставлять себя помнить слова Райдера. Это всего лишь мгновение во времени. Будут и другие мгновения.

Все дружелюбно и вежливо — пока Фэрли не заговаривает о своей дочери. Начинается все безобидно: он рассказывает маме о том, что Эмма проходит прослушивания на роли на Западном побережье. Затем я вижу, как он смотрит на меня, и черты его лица напрягаются.

— Эмма упоминала, что это зимой вы случайно встретились.

Я киваю.

— Встретились.

— Она была очень расстроена, когда вернулась домой. — Его тон остается осторожным, но в глазах читается обвинение.

— Мне жаль это слышать, — отвечаю я так же осторожно.

На мгновение воцаряется тишина.

Затем Брэд отпивает шампанское, опускает бокал и вздыхает.

— Из вас двоих, должен сказать, я ожидал, что ты будешь более зрелой, Джиджи. Ты могла бы позволить себе проявить к ней немного милосердия.

О нет, он этого не сделал.

И по иронии судьбы, ему стоит беспокоиться не о моей реакции. Он только что назвал меня незрелой и не милосердной в присутствии моего мудака-мужа, моего мудака-брата и моего мудака-отца. Это достаточно плохой ход.