Страница 7 из 136
– Все ли готово, Тристан?
– Все, ваша светлость.
Отшельник повернулся в сторону третьего незнакомца и преклонил колено.
– Здравствуйте, монсеньор. Лошадей мы достали, проводника тоже. Одежда – в доме лесника, там, где находится штаб нашего лагеря «Черная корова». Пойдемте, монсеньор.
– Встаньте, Тристан. Пусть кто-нибудь из ваших людей подведет мне лошадь.
И тогда я решила, что мне нужно вмешаться. Теперь я была уверена, что это те самые люди, которых я раньше видела лишь на сверкающих паркетах Версаля, которым расточала улыбки и которые ухаживали за мной, принцессой д'Энен де Сен-Клоран. Нынче Революция загнала этих людей в лесную чащу, в дебри, в горы, но ведь это ничего не изменило в их сущности. Они – моего сословия. Аристократы. Они помогут мне.
– Постойте, – сказала я громко.
В лунном свете было хорошо видно, как ошеломляюще подействовал на них звук моего голоса. Руки у всех непроизвольно рванулись к рукояткам пистолетов.
– Постойте, – повторила я, выходя из своего укрытия.
– Возьмите меня с собой, господа. Помогите мне.
Они смотрели на меня мрачно и холодно. Даже те два человека, с которыми я была лично знакома, – и те меня не узнали. Один из них знал меня шестнадцатилетней, по-юному дерзкой, расцветающей. Другой – светской дамой, ближайшей подругой королевы. Тогда я была красива, изящно одета. А нынче… Впрочем, стоит ли об этом задумываться?
– Кто вы такая? – наконец осведомился один из них.
– Я? – переспросила я слегка виновато.
– Дочь принца де Тальмона, если только это вам что-то говорит.
– Принца де Тальмона?
Они были поражены. И только один из них, невысокий, сразу поверил мне, подошел ближе, заглянул в лицо. Теперь я ясно видела, что передо мной Лескюр.
– Маркиз! Вы узнаете меня?
Не отвечая, он повернулся к товарищам, и его рука сжала мою руку.
– Это правда? – резко спросил главный.
– Да, монсеньор. Эта женщина – действительно принцесса де Тальмон. Я узнал ее.
– Сударыня, – холодно обратился ко мне главный, – как мы можем быть уверены, что вы не республиканская шпионка? Что вы шли за нами только из благих побуждений?
– Сударь, – сказала я горячо, – доказательством этому может служить мое происхождение. Если же вы не верите, спросите маркиза де Лескюра! Мы многое пережили вместе.
– Да-да, – подтвердил маркиз.
– Верьте ей, монсеньор. Помните тот легендарный побег заключенных во время кровавого сентября? Ну, так перед вами вдохновительница этого подвига. Мадам де Тальмон защищала Тюилъри наравне с мужчинами. Это чудо, а не женщина. Я поклялся помогать ей.
– Ну, разумеется, – слегка раздраженно бросил главный, – все это очень романтично, но сейчас у нас нет времени. Какая, к черту, помощь? Близится время великого мятежа, мы должны помнить о Боге и короле, а не о женщинах, пусть даже они принцессы.
– Кто вы, сударь? – прервала я его довольно бесцеремонно.
– Вы позволяете именовать себя монсеньором, но я пока что не вижу никаких оснований для этого.
– Я принц де Латур д'Овернь, герцог Булонский, если только вам это что-нибудь говорит, – иронически отвечал он, явно уязвленный моим вопросом.
Я ничего не сказала. Имя этого человека было очень знатно, если бы я не знала того, что он, в сущности, никакого отношения к этому не имеет. Бывший флибустьер, усыновленный престарелым герцогом Булонским. Авантюрист – так говорили о нем в Версале.
– Если позволите, я буду называть вас просто герцогом. Из темноты выступила приземистая широкая фигура Тристана. Отшельник произнес глухим, чуть надтреснутым голосом:
– Надобно спешить, монсеньор. К рассвету вы должны быть уже далеко отсюда. А если эта дама просит какой-то помощи, то мы поможем ей. Ведь она аристократка. Значит, наша.
Я бросила на него благодарный взгляд. Как легко этот с виду грубый хромец нашел правильный выход, положив конец препирательствам, которые устроил сиятельный вельможа с усталой, полуголодной женщиной.
– Спасибо вам, господин Тристан.
– Этот мальчишка с вами? – осведомился хромец так же хмуро.
– Да. Это мой паж.
– Следуйте за мной, мадам. И вы, господа, – тоже.
Мы снова шли по лесу, но уже не вдвоем с Брике, а в окружении множества людей. В разных местах из-за деревьев мелькали шляпы крестьян, украшенные белыми роялистскими кокардами. Повстанцы разговаривали на местном наречии, которое я плохо понимала. Ясно было только то, что завтра утром начнется нечто невообразимое.
– Вы знаете, что ваш отец во Франции? – глухим голосом спросил Тристан Отшельник.
– Мой отец во Франции?!
Я не ожидала услышать нечто подобное. Мой отец, как я привыкла считать, находится в Вене, в эмиграции, на службе у императора Франца. В Вену я столько раз пыталась уехать. И тем более удивительно слышать о том, что принц де Тальмон во Франции.
– Да, мадам. Сейчас он в Бретани. Но еще неделю назад мы встречались в Шато-Гонтье, в Иль-и-Вилэне.
– В Шато-Гонтье! Это же наш замок! Вы видели моего отца собственными глазами, Тристан?
– Как вижу вас. Связь среди повстанцев хорошо налажена.
– Но почему он оказался здесь? Каким образом?
Тристан Отшельник взглянул на меня с полнейшим удивлением.
– Ваш отец – один из вождей великой католической армии, мадам! И вам это не известно?
– Впервые слышу о такой армии.
– Завтра вы ее увидите. За каждым кустом нынче таится повстанец. Каждая деревня выставит по доброй сотне воинов за Бога и короля. Мы прогоним всю эту революционную сволочь и установим над Анжу, Вандеей и Бретанью знамя Людовика XVII.
Я с трудом привыкала к патетическому слогу, господствовавшему в речах, когда дело касалось мятежа. И плохо верила в высокие душевные побуждения каждой анжуйской деревни. Воюют чаще всего из-за собственной выгоды – так и говорили бы об этом прямо.
Наш отряд по узкому мостику переходил глубокий холодный ручей. Дергающейся прихрамывающей походкой перешел на ту сторону Тристан, впереди меня шел маркиз де Лескюр. Я уже было ступила следом за ним на шаткую узкую жердь, соединяющую оба берега, и тут же ощутила сильный толчок в плечо. Мне не удалось удержаться на мостике, и я соскользнула в воду, оказавшись в ручье по колено.
Я в бешенстве обернулась, не сомневаясь, что меня толкнули нарочно. Ответом и подтверждением моей догадки были два узких, сведенных ненавистью глаза, Герцог де Кабри, вот мерзавец!
– Мадам, все в порядке?
Маркиз де Лескюр бросился мне на помощь, подал руку, помогая снова взойти на мостик:
– Что вы стоите, герцог? Помогите женщине!
– Нет, ради Бога, не надо! – вскричала я раздраженно.
– Мне вполне хватит вашей помощи, маркиз.
– Почему вы упали? В чем причина?
– Ни в чем. Я устала и оступилась, – произнесла я, считая ниже своего достоинства жаловаться на герцога.
Мерзавцем он был, таким же и остался. Ну и мелочная же душонка! До сих пор не забыл того, что давно уже стерлось в моей памяти. Мне вспомнились собственные слова о душе гнилой, как сердцевина червивого яблока. Так оно и есть. Тогда я точно выразилась.
Сдерживая слезы, я прошла в дом лесника. Тристан распорядился, чтобы нам дали поесть, и мы с Брике не заставили себя просить дважды. От выпитого вина мне стало жарко, я сбросила шаль, сняла чепчик и с удовольствием распустила золотистые волосы по плечам. Отблески свечей придавали локонам платиново-медный оттенок. Мужчины, ужинавшие вместе со мной, уставились на меня так, словно впервые увидели.
– Что такое? – проговорила я удивленно, чувствуя, что невольно краснею.
– Ну и чудеса! – изумленно протянул герцог Булонский.
– Я вас только сейчас разглядел. А вы, оказывается, прехорошенькая!
– Ах вот что? – сказала я, успокоившись. – Да, была когда-то.
– Да не когда-то, а сейчас, черт возьми! Ну и дела, ничего не скажешь. Вот только эта царапина – где вы ее получили?