Поврежденные товары

-Значит, дело обстоит именно так? Его свободная рука хватает меня за тазовую кость, и легким рывком он обхватывает одну из моих ног своей талией.

Голубь на его изодранном браслете касается внешней стороны моего бедра, и сдавленный стон срывается с моих губ. Его язык проводит по полной нижней губе, и его глаза еще больше прищуриваются.

“Это именно то, на что это похоже”. Я сводлю лопатки вместе, чтобы показать грудь. - Что мы теперь будем делать, Лев? - спросил я.

-Прелюдия. Его рука спускается ниже по моей талии, затягивая шнурок, удерживающий нижнюю часть моего бикини вместе, восхитительно медленно.

Я задыхаюсь от удовольствия. - Мои родители могут войти в любую секунду.

А может, и нет? Трудно сказать, потому что в последнее время они мне ни в чем не доверяли.

Но они действительно доверяют Льву. Верят, что он всегда примет правильное решение для нас обоих.

-Дай им увидеть, - отвечает он, его губы касаются моих губ, и это не совсем поцелуй, но и не совсем “не поцелуем” тоже.

Я хочу, чтобы он поглощал мой рот до тех пор, пока я не перестану дышать. Бандаж и чашка или нет, на него это подействовало.

Он стонет мне в рот, и на мгновение я больше не под кайфом. Я Олд Бейли, а он мой Лев, и мы прижимаемся губами друг к другу, как дети, разучивающие то, что видели по телевизору, вдыхая друг друга.

Наши сердца бьются в одном ритме. Наши пальцы переплетаются.

Здесь тихо. Это романтично. Здесь есть все.

Мои глаза закрываются, и мои губы обхватывают его губы так легко, что мы похожи на замок и ключ. Брак, заключенный на небесах судьбы.

-Лев...

-Нет. заткнись. Позволь мне притвориться, что ты - это она. На секунду мое сердце сжимается, и я не могу дышать. Она? Она кто? Талия? Но затем он прерывисто добавляет: “Моя Бейли”.

Он скользит рукой от моей шеи к челюсти и сжимает, с силой открывая мой рот.

Я приветствую его язык, когда он преследует мой, облизывая, щелкая, исследуя.

Он с жадностью проглатывает мою маленькую порцию признательности. Когда моя нижняя часть бикини наполовину расстегнута, он прижимает свою горячую ладонь к моей киске, пока не натыкается на косточку.

Мои соски напрягаются, и я вздрагиваю, безжалостно двигая бедрами, ища его прикосновений.

Я хочу, чтобы он наклонил меня над балетным станком и жестко трахнул.

Я хочу, чтобы он сказал мне, что со мной все будет в порядке, что мы пройдем через это вместе.

Я хочу, чтобы он вошел в меня и смотрел, как я истекаю кровью.

Лизать внутреннюю сторону моих бедер сзади и шептать нежные слова, которые впитаются в мою кожу.

Я раздвигаю ноги шире, давая ему доступ ко мне.

Лев впивается мне в рот, его язык умело поглаживает мой. - Тебе придется использовать свои слова, Голубка.

-Потрогай меня, - хнычу я. - Пожалуйста.

Его рот отрывается от моего, и он проводит носом вниз по моей шее, оставляя горячие, сексуальные поцелуи везде, где касаются его губы. Эти поцелуи - наркотик, более мощный, чем все, что можно создать в лаборатории.

“Где наркотики?” он повторяет.

Я не отвечаю, беру его руку и отчаянно дергаю ею у себя между ног.

Этот засранец смеется мне в ключицу, рука безвольно лежит между нами, а его язык рисует ленивые круги на кончике моего плеча. - Ответь мне.

-Сначала трахни меня пальцем, - стону я. “Не притворяйся, что тебе не интересно узнать, что я чувствую внутри”.

Лев шипит мне в кожу, смесь боли и вины плывет по его измученному выражению лица, когда я чувствую, как его палец скользит по моей щели.

Я такая мокрая, что кончик его пальца мгновенно становится скользким. Мы оба останавливаем все и на мгновение трепещем в объятиях друг друга.

Наши головы наклоняются вперед, и мы наблюдаем, как его палец поглаживает взад-вперед мой вход. Мои груди кажутся полными и тяжелыми, а живот выпячивается.

Наши взгляды встречаются, и Лев прижимается своим лбом к моему, закрывая глаза. - Где ты прячешь эти таблетки, детка?

Малыш. О Маркс. Мне нравится это прозвище в его устах.

Я качаю головой. Я никогда не скажу ему. Я не могу. “Пожалуйста, дай мне немного облегчения. Пожалуйста, Лев, мне это нужно.

-Это неправильно.

“Тогда все равно сделай что-нибудь не так. Даже если тебе это не нравится. Ради меня. В кои-то веки.

Он утыкается лицом мне в плечо и засовывает палец глубоко в меня.

Я мгновенно сжимаюсь вокруг него, такая влажная и возбужденная, что он не встречает сопротивления со стороны моего тела.

“О, черт. Ты такой тугой. Ты выдоишь мой член досуха, когда я тебя трахну”.

Когда. Он сказал "когда".

-Сейчас, кажется, самое подходящее время, как никогда. Я вращаю бедрами, оседлав его палец, как наездница, когда он добавляет еще два к нашей вечеринке.

Я так близко, что практически чувствую грань оргазма, прежде чем он настигает меня.

Он скользит во мне и выходит из меня, его грязные, потные пальцы все еще пахнут воловьей кожей и травой с футбольной тренировки.

Погрузив в меня три пальца, он массирует большим пальцем мой клитор, дразня его.

У меня дрожат колени, и я откидываю голову назад. Звезды рассыпаются по потолку, тысячи крошечных сверхновых, когда мое зрение затуманивается, а оргазм ползет от кончиков пальцев ног вверх по ногам. Тепло разливается по моим конечностям.

Это происходит. Я иду.

-Где наркотики, Бейли? - Повторяет Лев, его зубы задевают кончик моего подбородка.

-Я не под наркотиками. Я сжимаю его пальцы.

“Ты лжец”. Он продолжает вонзать в меня свои пальцы, маниакальный, голодный, разжигаемый желанием.

Другой рукой он держит меня за шею, чтобы я не упала.

Я прижата к зеркалу. Он обращается со мной грубо, именно так, как я хочу.

И я никак не могу насытиться этим.

-И ты все еще любишь меня, - насмехаюсь я.

-Скажи мне, где.

-Продолжай мечтать, Леви.

-Блядь, Бейли! Он вырывается, проводя рукой, которая была внутри меня, по голове.

Мой оргазм резко обрывается, и моя задница падает на пол теперь, когда его нет рядом, чтобы обнять меня.

Я смотрю на него со своего места на паркете, мои конечности сплетены вместе, как у новорожденного олененка.

Он ходит взад-вперед, в отчаянии прижимая руку ко рту. Он останавливается. “Последний шанс, Бейл. Где наркотики?”

“Пошел ты. Ты только что прервал мой оргазм”. Я опускаю руку между бедер, чтобы поиграть сама с собой.

Но момент прошел, как и обещание кульминации. Влажность внутри меня ощущается холодной и пустой.

У меня есть момент ясности, когда я вижу себя со стороны. Его глазами. Это жалкое существо с длинными конечностями, пытающееся возродить то, что давно умерло.

Словно подтверждая мои подозрения, Лев опускается на колени рядом со мной.

-Посмотри на себя. Он поспешно стягивает мое бикини. “ Черт возьми, голубка. Что нужно сделать, чтобы заставить тебя обратиться за помощью?”

Улыбаясь, я пытаюсь проглотить комок слез, подступающий к горлу. “То, что я больше не идеальна, не значит, что я не совсем я. Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты друг хорошей погоды?

И тут происходит нечто ужасное.

Он перестает помогать мне. Встает. Одаривает меня своей мегаваттной, кривой ухмылкой сердцееда 90-х. Тот, который, как я вижу, он дарит своим соперникам на поле, прежде чем стереть их с лица земли и завершить сезон. У Льва нет глаз на сон грядущий.