Страница 218 из 231
В начале августа был день рождения Иры. Мы задумали отметить его необычно - посреди Днепра. Накануне, купаясь в Днепре возле метромоста, мы обнаружили большой островок отмели, где можно было стоять по пояс в воде. И мы решили, на удивление купальщикам и удильщикам на берегу, доплыть до этой отмели, и, поставив выпивку и закуску на надувной матрас, отметить там день рождения.
Сказано - сделано. Назавтра мы принесли с собой надувной матрас, надули его на берегу, и, на всякий случай, привязали к нему шнурками бутылки за горлышки. Потом положили на него закуску, одежду и поплыли к отмели, координаты которой хорошо запомнили. Но на островок и намёка не было. Зря я нырял - дна так и не удалось нащупать. Течением нас стало сносить к мосту, опрокинуло матрас. Одежда и закуска оказались в воде. Хорошо, что бутылки были привязаны. Похватав мокрую одежду, Ира поплыла к берегу, а я - за ней с матрасом и бутылками. За нами внимательно наблюдали с берега купальщики и удильщики.
- А мы думали, вы собрались поплыть на Подол! - разочарованно сообщили они нам, когда мы в растрёпанных чувствах выбрались на берег. Оказывается, наблюдатели хорошо знали, что такие отмели периодически намываются и тут же сносятся быстрым Днепром снова. Но мы-то с ними не посоветовались!
Мы развесили сушить одежду, документы и деньги на ветки деревьев, я сбегал за закуской в ближайшую палатку, и мы всё-таки отметили день рождения Иры. А когда одежда и деньги подсохли, мы 'доотметили' праздник в ресторане 'Млын' ('Мельница'), что через Венецианскую протоку от спортгородка. Матрас, конечно же, сдули и положили в сумку.
А окончательно 'доотмечали' событие уже дома у Юры. Ире тогда исполнилось 22 года, мне же было 45. Я был старше неё более, чем в 2 раза! Сейчас эта разница примерно только в полтора раза, и с годами она всё убывает. Время работает на мужчин!
А в середине августа мы с Ирой отправились на Киевское водохранилище в турбазу близ посёлка Дымер. Там уже отдыхал Юра, и он зарезервировал для нас домик. С нами поехали наши общие с Юрой друзья, имевшие катер. Они путешествовали по водохранилищу, останавливаясь, то тут, то там - где понравится.
Как-то я решил прокатиться по новым местам с ними на их катере. Ира побоялась ехать в незнакомые места и осталась купаться на пляже. К вечеру я обещал приехать. Друзья забрали меня, и мы 'пошли' на катере в район города Чернобыля, в залив, где в водохранилище впадают две реки - Уж и Припять. Говорили, что из-за атомной электростанции в этом заливе вода теплее, чем везде.
Обратно я решил возвращаться своим ходом, попрощался с друзьями и отправился гулять самостоятельно, осматривая красивые места. Перед обратной дорогой я решил искупаться. Сложил и спрятал одежду под приметным деревом, завалив её сверху листьями лопуха для конспирации, и, полностью раздевшись, пошёл купаться. Вокруг не было ни души, и я мог позволить себе такую вольность. Второго такого приятного купания мне трудно припомнить. Я, кажется, ощутил тепло Чернобыльского атома. Вода, действительно, была под тридцать градусов. Слева в залив уходило огромное негреющее красное солнце, спокойная красота берегов буквально усыпляла меня. Пролежав на спине около получаса, я понял, что меня слегка отнесло течением, которого я раньше не замечал. Я перевернулся, отыскал глазами моё 'приметное' дерево и вскоре подплыл к нему. Но: лопухов под ним не оказалось, как и моей одежды. Лопухом оказался я сам: теперь, в положении голого инженера Щукина, мне предстояло отыскать 'приметное' дерево среди сотен других таких же. И я побрёл по пояс в воде (по вполне понятной причине!) вдоль берега.
Быстро темнело. Я понял, что разыскать мои лопухи сегодня уже не смогу. Стало холодать. Лежать на сырой земле в голом виде - опасно и стыдно. Плыть всю ночь по заливу - тоже опасно. Оставалось, как и инженеру Щукину, одно - пропадать, но пропадать я решил всё-таки там, где потеплее. Вскоре я отыскал небольшую копну сена, зарылся в неё и заснул:
И снился мне ужасный сон. Будто я нахожусь в долине реки после наводнения. Вокруг грязь, я бреду весь голый в этой грязи по колено. А вокруг разбросаны трупы животных - кошек, собак, и даже людей, видимо, утонувших при потопе. Я еле вытаскиваю ноги, меня засасывает тина, вот я провалился по бёдра и понимаю, что уже не выберусь:
Я с криком проснулся. Над горизонтом медленно вставало опять же красное негреющее солнце, как мне показалось, с той же стороны, что и заходило вчера. Поняв, что совершенно заблудился, я выбрался к воде и, пугаясь каждого звука, стал обходить одно дерево за другим. А вот и мои лопухи - они действительно были на виду, и дерево - самое высокое, как я только этого вчера не заметил! Быстро одевшись, я с каким-то неприятным осадком покинул место моего чернобыльского ночлега. Выйдя на дорогу, я сел на автобус и добрался до Дымера, а там и до турбазы, куда прибыл ещё до полудня.
Ира и Юра, не дождавшись меня вечером, чуть не забили тревогу. Но так как и друзья, с которыми я уехал, тоже где-то заночевали, то искать меня пока не начинали.
Рассказал друзьям про своё приключение и про сон. Юра не придал этому сну значения, а Иру он испугал. Она пояснила, что хождение по грязи, а тем более трупы во сне - это предвестие печальных событий.
Так оно и оказалось, только семью месяцами позже. Не дай Бог находиться на том месте, где я видел сон, через эти семь месяцев! 26 апреля 1986 года произошла Чернобыльская трагедия, и невестка Юры с его внуком провела лето у нас с Тамарой в Москве. В Москве же у своих знакомых остановилась и Ира. Кто мог, тот уехал из Киева, чтобы переждать это опасное лето. Мы с Ирой продолжали встречаться в Москве, конечно же, только днём. Выручал, как всегда, Моня. Про то, что Ира в Москве я Тамаре не сказал, чтобы не нервировать её.
Сюзи
В начале сентября Ира уехала продолжать учёбу в Киеве. К новому 1987 году уехали в Киев родственники Юры, и мы почувствовали себя в нашей таганской квартире необычайно просторно. Но уж лучше бы они продолжали оставаться у нас, тогда может быть, я не совершил бы огромной промашки в своей жизни. А возможно, так и было нужно Провидению, для того, чтобы я стал тем, кем сейчас и являюсь. А случилось вот что.
Тамара не реже раза в неделю уезжала к своей матери с дочкой, и нередко оставалась там на ночь, а то и на две. И я чаще всего использовал эти моменты, приглашая к себе давних, а то и случайных знакомых.
Наша телепередача 'Это вы можете!' была тогда в зените славы. После записей, которые происходили обычно в большой аудитории - чаще всего в студии Останкино или на ВДНХ, у меня оказывалось достаточно новых знакомых дам. Выбрать из них подходящую и пригласить посмотреть мою чудо-сауну, труда не составляло. Бывало, что для этого девушки даже оставляли своего кавалера, с которым пришли на запись. 'Вот, бл:, популярность!' - как говаривал мой старший друг - писатель Василий Захарченко. А Тамара же обычно в эти дни уходила к матери, во-первых, потому, что меня не было дома весь вечер, а во-вторых, я сам способствовал этому.
Вечер мы с новой знакомой обычно проводили, как сейчас говорят, в 'тестировании' чудо-сауны, заготовленного заранее шампанского, а под конец - и друг друга. Утром мы пили - кто кофе, а кто пиво, и разбегались, иногда даже не обменявшись телефонами.
Конечно же, я читал газеты и слушал сообщения, про ужасную болезнь - СПИД, но считал её пока уделом Африки. Разных там - Заиров, Зимбабве, Мозамбиков и так далее. Но, на всякий случай, держал в ящике письменного стола презервативы, хотя в самые ответственные моменты про них забывал. Да и девушки хороши - нет, чтобы самим вспомнить о безопасном сексе, бесстрашные они какие-то! Или влияло то, что мы оба были сильно выпившими и в охотничьей эйфории.
В те годы моя сексуальная жизнь, кроме Тамары, с которой я жил как с женой, и этих спонтанных встреч, сводилась к периодическому посещению ещё двух Тамар - Ивановны и Витольдовны. Если звонила Витольдовна, которая в очередной раз 'прощала' меня, я обычно бросал всё и бежал к ней. Даже Тамара-маленькая своими слезами не могла удержать меня от этого. Меня тянуло к Витольдовне что-то, чего я до сих пор не могу понять. Ведь я даже сейчас часто вижу её во снах. Правда, вижу и Олю, и Ивановну, не говоря уже о Тамаре-маленькой. У Витольдовны, как и раньше, не засидишься - хорошо, если удавалось ночь провести вместе. Утром мы, обычно ссорились и разбегались. Бывало при этом, иногда, и рукоприкладство, конечно же, с её стороны.