Страница 70 из 75
- Я в шоке, - хлопаю себя по лбу. – Я думала, у меня не жизнь, а сериал. А у вас похлеще.
- Да, у нас здесь бразильские страсти. Стараемся не вмешивать детей, но они нет-нет слышат наши разборки. Это, конечно, плохо. И скоро надо будет принимать окончательное решение.
- Что бы ты не приняла, я поддержу тебя, - протянула руку через
стол.
- Спасибо, жаным, - Роза сжала мою ладонь и посмотрела мне в глаза. – Как ты думаешь, я правильно поступаю?
- Не могу судить, потому что у нас ситуации хоть и похожие, но разные. Делай так, как велит тебе сердце. Я не могу сказать тебе: «Разводись!» Это женщина решает сама. Но я могу сказать тебе, что быть разведенной не страшно, как и любить себя, защищать себя и знать себе цену. В нашем возрасте еще можно начать все сначала.
- А если я его все еще люблю?
- Тогда подумай, на что ты готова пойти ради этой любви? В наших отношениях с Рустамом я поняла, что уже не люблю. Любовь умерла в тот день, когда к нам домой заявилась его токал с фотографией сына. Потом я увидела их втроем. Они тогда улетели вместе в Актау. И пока он там ее трахал, я чуть не умерла от перитонита. Он пришел через несколько дней. Он все еще считает, что любит нас обеих. Но я такого не понимаю и не принимаю. Для меня любовь – это другое. Это когда ты для мужчины одна. Его глаза видят только тебя. И в сердце есть место только для одного человека.
- Как красиво ты говоришь! - Роза восхищенно вздыхает. – Неужели влюбилась?
- Может быть, - щеки мои розовеют, столько лишь вспомнить, про наш с Арсеном вечер в отеле.
- Ну расскажи! Расскажи! Кто он? Как познакомились? И давай уже есть, а то все остыло давно!
Глава 46
- Ну неплохо, неплохо, - повторяет папа, переходя из одного кабинет в другой. – Над дизайном Диана работала?
- Да, - отвечаю, стоя за его спиной.
Папа приехал в Алматы по делам и позвонил узнать, как у меня дела. Разумеется, он в курсе аварии и инфаркта бывшего зятя, однако заявил сразу, что его это мало волнует. Потом он захотел посмотреть мой центр, который я запускаю на днях. Пока будем работать с девочкой из иняза, которую посоветовала мне однокурсница Мира. Потом, если все будет хорошо, найму других преподавателей.
- Диана умничка. Хорошо все придумала, - хвалит он, постукивая кулаком по столу.
Я замираю и нервно поджимаю нижнюю губу.
- А я, папа? Я не умничка? - сама себе удивляюсь. И этому нелепому вопросу, и интонации, будто мне не 37, а 7 и я очень хочу, чтобы папа похвалил меня за пятерку.
Отец поворачивается, внимательно вглядывается в мое лицо, а потом вдруг улыбается.
- Ты – молодец. Я не ошибся. Знал, что ты воспользуешься подарком, как надо, - он делает небольшую паузу и неожиданно добавляет. – Я горжусь тобой. Иди сюда.
Он протягивает руку и я вкладываю свою ладонь в его – большую, шершавую, родную. Он притягивает меня к себе, обнимает и целует в макушку. Не помню, когда он делал это в последний раз. Наверное, когда выдавал меня замуж.
- Правда, горжусь. Хоть ты и не веришь, и я уверен, опять съязвишь.
Отец все еще не выпускает меня из объятий, а я и не рвусь. Почему-то именно сейчас захотелось ощутить тепло родного человека, ведь он – моя единственная связь с детсвом и ушедшими родными. И как бы сильно я на него не злилась, он – мой папа, моя родная кровь, человек, которму я обязана жизнью. Эта незамысловатая мысль пришла ко мне, когда я видела, как Рустам просит прощения у дочерей, как нежно обнимает их и гладит по волосам. У нас с отцом никогда не было таких отношений, потому что, когда я была подростком, он уехал в Астану строить не только новую столицу, но и новую страну.
- Папа, можно вопрос? – набираюсь смелости я.
- Можно, - спокойно откликается он.
- Ты недавно мне сказал: «Ты так и не простила меня». Помнишь?
- Помню, - его голос изменился, так как это была больная тема для нас обоих.
- Тебе все-таки нужно мое прощение? Ты понимаешь, почему я такая ершистая, бескомпромиссная и категоричная в отношении твоей второй семьи? – спрашиваю начистоту.
- Понимаю. И да, мне нужно твое прощение. Потому что сейчас я в том возрасте, когда люди обычно подводят итоги и оглядываясь назад, понимают свои ошибки.
- И что ты думаешь?
- Я хочу попросить у тебя прощения, потому что не делал этого раньше, - он размыкает руки и теперь смотрит прямо на меня. У меня мурашки по коже от его взгляда. – Прости меня, Айлин. Ты была еще маленькой, когда стала свидетелем нашей с мамой не простой истории. Я виноват перед ней и перед тобой в одинаковой мере. Я был молодой, горячий и как ты говоришь категоричный. Но потом я понял, что ты видела на самом деле. Особенно, когда мама умирала. Удивительно, что после этого ты со мной еще общаешься.
- Столько лет прошло, а я так тебя не простила. Но очень хочу. И обещаю, что сделаю это. Но хочешь узнать, почему я с тобой продолжила общаться? Я ведь не хотела. И на звонки твои не отвечала, помнишь?
Папа кивает и ждет от меня объяснений.
- Это все ажека. Она как-то меня посадила и попросила, чтобы я начала с тобой разговаривать. Сказала, что если она умрет, то у меня больше никого не останется. А я не смогу одна. Как и ты не сможешь. Она говорила, что мы с тобой нужны друг другу, потому что даже несмотря на весь ужас ситуации, я похожа на тебя.
Между нами, как выяснилось, много недосказанности. У меня – детские обиды, у него- сожаления. Папа отходит к одну, облокачивается о подоконник и скрещивает руки на груди.
- Так и сказала?
Я молча кивнула.
- А ведь в этом что-то есть, - задумчиво произнес он. - Из вас четверых ты больше всех на меня похожа. Мальчики – в Майру. А Лейла – она такая настоящая девочка. Вьет из меня веревки, ластиться, целует, обнимает. Как кошечка.
- А я? – спрашиваю совсем наивно, будто собираюсь соревноваться с подростком.
- А ты – язва. Но, Боже мой, как с тобой интересно, - уголки его губ дрожат. – В тебе мамина красота, бабушкин ум, мое упрямство и дедушкина стойкость. А от тещи тебе досталась мягкость. Ты взяла лучшее.
- Спасибо, папа, - часто-часто моргаю, потому что глаза застилают слезы. – Ты долго будешь в городе?
- Завтра утром возвращаюсь. А что?
- Жаль. Я завтра устраиваю небольшой праздничный ужин в честь открытия школы. Только для своих: девочки, Диана с Софьей и еще один важный для меня человек. Я бы хотела вас познакомить.
Папа склоняет голову набок и сканирует меня взглядом.
- Хммм, значит, врач? - звучит с подколом
- Хммм, значит, секретарша? - зеркалю его интонацию.
- Дочь, давай не будем. Майре сейчас нелегко.
- А что так? Денег мало даешь?
- У нее нашли образование в мозгу. Сейчас обследование проходит. И я за нее волнуюсь, - сдавленно объясняет он.
- Извини, - только и могу выдавить я. Жаль ли мне вторую жену своего отца? Да. Потому что я помню, как моей маме пришлось проходить через подобное. – Передай ей привет и здоровья.
***
Званный ужин я решила устроить, чтобы познакомить дочерей с Арсеном. Открытие школы – это просто предлог. Девчонок позвала, чтобы разрядить обстановку, ведь в их обществе Лауре и Анель будет полегче. Если старшая приняла перемены спокойно, то младшенькая недавно спросила меня, почему я не могу простить папу, ведь он раскаялся. Пришлось серьезно с ней поговорить и объяснить, что любовь у мамы с папой давно прошла, и теперь мы пошли по разным дорогам. Но самое главное – я сказала, что измена – это предательство любви, доверия и уважения. Каждая женщина решает для себя сама – простить и оставить все, как есть, как сделала моя мама. Или же не бояться противостоять. Моя ранимая девочка сразу же расплакалась и сказала, что надеялась, что мы с Рустамом все-таки помиримся и снова заживем вместе.