Золотой капкан

Алексей полз по борозде, считая в горячечном возбуждении метры пути. Только бы ничего не заметил, не заподозрил Шнитке. Только бы…

Взрыв взметнул на поле снежный султан и вмиг разбудил кажущееся дремотное спокойствие переднего края; дробно раскатились звуки автоматных очередей, хлестко защелкали винтовки, взахлеб залаяли пулеметы. Взлетели в небо ракеты, безжалостным мертвым светом освещая каждую пядь земли на нейтральной полосе, наперебой заговорили минометы.

Ответили и немцы – на всю мощь заработали средства огневой поддержки разведки.

Кромешный ад заполыхал над кукурузным полем, когда ударила артиллерия. «Чья»? – Алексей уже не прислушивался: сжавшись в комок, он попытался поглубже втиснуться в небольшую воронку. Последнее, что он запомнил, был огромный алый цветок. Разметав по сторонам снежное крошево вперемешку с комьями земли, он раскрыл огненные лепестки, и начал стремительно расти ввысь, к взвихренному небу.

Глава 12

Вертолет покачивало на невидимых глазу воздушных волнах. Внизу проплывали речные долины, укрытые снегом, щетинилась деревьями тайга, окружая лысые сопки.

Оранжевое солнце выкрасило снег во все цвета радуги. Казалось, что внизу расстелен огромный холст, над которым поработал гениальный художник– абстракционист. Прильнув к иллюминатору, Савин залюбовался картиной, которая открылась его взору.

– Эй, капитан! – стараясь перекричать шум винтов, позвал Савина один из пилотов. – Тебя вызывают… Он подал Савину наушники рации.

– Савин слушает! – прижимая покрепче пластмассовую чашечку к ушной раковине, заорал, что было мочи, капитан.

– Вы чего кричите? Я не глухой, – раздался чистый и звонкий голос в наушниках. – Вызываю Магадан. Как слышите меня? Прием… Говорите.

– Савин, ты меня хорошо слышишь? – раздался в наушниках немного искаженный мужской голос.

– Слышу отлично. Кто говорит?

– Кудрявцев. Не узнал?

– Саша, ты!? – удивился и обрадовался Савин. – Какими судьбами?

– Шеф срочно отфутболил тебе в помощь. К сожалению, я опоздал на час. Слушай, бумага и ручка у тебя есть?

– Конечно.

– Записывай.

– Минуту… Давай.

– Колпин Сергей Петрович, 1927 года рождения; паспорт: серия… номер…

– Саша, не торопись…

– Повторяю… Записал? Оверченко Олег Максимович, 1959 года рождения; паспорт: серия… номер… Боря, все это «липа». Оба вылетели в Хабаровск ночным рейсом, как ты и предполагал. У меня все. Как у тебя?

– Похоже, что есть след.

– Удачи тебе, Боря! До скорого свидания!

– Спасибо. Бывай…

Савин вернулся в салон, где подремывали два сотрудника Хабаровского уголовного розыска, которых дали ему в помощь. «Крепкие ребята…» – позавидовал их спокойствию Савин и снова начал смотреть в иллюминатор. Спустя полчаса он радостно воскликнул: «Есть!» и разбудил своих помощников. Внизу по левому борту, неторопливо по сравнению с вертолетом, через заснеженные таежные просторы ползла длинная черная гусеница скорого поезда Хабаровск – Москва…

По прилету в Хабаровск капитана ждали обнадеживающие новости – оперативные группы в аэропорту и на железнодорожном вокзале проделали поистине титаническую работу. Человек в дубленке и барсучьей шапке покинул самолет одним из первых. Удалось разыскать водителя таксомотора, доставившего его на железнодорожный вокзал. По его словам, пассажир имел при себе вместительный саквояж из черной искусственной кожи; попутчиков с ним не было. Похоже, что второй, если он летел этим рейсом, остался в городе. Или добрался другим транспортом. Этот вариант, решил Савин, более достоверный – Янчик и тут остался верен себе.

На вокзале след Христофорова снова был утерян, и оперативникам пришлось изрядно постараться, чтобы вновь его отыскать. Помог им дежурный по автоматическим камерам хранения багажа, молодой практикант школы милиции, которому показали фоторобот Христофорова, переданный из МУРа. Оказалось, что Христофоров появился в помещении автоматических камер хранения рано утром и некоторое время ожидал свободную ячейку, стараясь не выделяться из толпы пассажиров, стоявших в очереди. Это ему не очень удавалось, так как он был одет явно не по сезону – в легкий кожаный плащ и меховую шапку из шкуры нерпы.

Вскрыв вместе с понятыми автоматические боксы, оперативники изъяли туго набитый саквояж, где нашли дубленку, барсучью шапку, смену белья, механическую бритву, банку растворимого кофе и бутылку коньяка.

Значит, Христофоров опять, сменив, словно змея, свою шкуру, – приметную верхнюю одежду – скорее всего, решил уехать из Хабаровска по железной дороге. Его заметил дежурный по вокзалу на перроне среди отъезжающих.

Но как далеко он решил ехать? А если это был всего лишь отвлекающий маневр? От Раджи можно было ожидать любого подвоха. Если он все-таки в поезде, то его конечной целью явно будет не Москва. В этом Савин не сомневался.

Как бы там ни было, а проверить поезд Хабаровск – Москва нужно обязательно. И Савин немедля вылетел ему вдогонку.

Интересно, с какой стати Христофоров-Раджа так упрямо заметает следы? Скрывается от милиции? Этот вопрос не давал покоя Савину.

Причина для этого должна быть веская. В самом деле, какие обвинения ему может предъявить следствие? Валютные операции?

Это еще как сказать, за руку его никто не поймал, а доказательства собрать невероятно сложно. Торговля золотом? Опять таки, нужны доказательства и надежные свидетели. А в том подпольном мирке, где вращался Христофоров, вряд ли кто согласится выложить милиции все, как на духу. Этим хитрым жукам подавай только документальный факт, да и то на откровенность и чистосердечное признание с их стороны надеяться трудно.

Единственная зацепка – украденная Карамбой коробка из-под шприца с золотым песком.

Но и здесь нюансов хоть отбавляй. Христофоров – зверь стреляный и на такой случай найдет отговорок целую кучу. Поди, разберись, где правда, а где ложь. Суду нужна полная определенность – закон есть закон.

Тогда почему, почему Христофоров ударился в бега?! Неужели он каким-то образом причастен к убийству лже-Ахутина? Или старика-профессора? Какая существует взаимосвязь во всех этих событиях? Вертолет приземлился в аккурат напротив небольшого домика станции; скорее, полустанка. В вагон Савин вскочил вместе с оперативниками буквально на ходу, так как упрямая проводница долго не хотела открывать дверь. Поэтому пришлось прибегнуть не только к демонстрации удостоверений, но и к достаточно крепким выражениям. Нужно было успеть проверить состав до прибытия на ближайшую узловую станцию, где Христофоров и его попутчик, если, конечно, он был здесь, могли затеряться среди пассажиров. Поэтому капитан принял решение не мешкать и встретил скорый на одном из полустанков, где состав останавливался на несколько минут.

Проверку начали с головы поезда под видом контролеров. Савин переоделся в форму железнодорожника (что было нелегкой задачей при его телосложении – нужный размер одежды нашли с трудом), а два других сотрудника перекрывали входные двери с обоих концов вагона.

Савин, начальник поезда и пожилая женщина-контролер прошли уже шесть вагонов состава, а результаты были пока неутешительными: ни Христофорова, ни коренастого в них не оказалось. Повязку с головы капитан снял, и теперь изредка незаметно прикасался к ране, – она все еще давала о себе знать легким зудом. В вагоне-ресторане свободных мест оказалось немного; он был десятым по счету от головы поезда. Cавин, пропустив вперед женщину-контролера, быстро окинул взглядом обедающих и почувствовал, как его лицо обдало жаром. Стараясь справиться с волнением, он наклонил голову, не выпуская из поля зрения предпоследний столик с правой стороны. У окна, покуривая сигарету, сидел Христофоров!

Это была удача. Но Савин боялся верить даже своим глазам. Ему казалось, что сейчас он мигнет, и Христофоров в очередной раз испарится – как нечистый дух.

– Товарищи, проверка билетов! Прошу предъявить… Женщина-контролер уверенно принялась за работу.