Очарованная

— Тсс. Спокойнее, маленькая, — успокаивала Ансет. Кетан распознал трещины в ее внешнем спокойствии, легкую дрожь в ее голосе.

— Было ли это вызовом правлению? — спросила королева, устремив взгляд на Архиречицу. — Неужели мы сражались под глазами Восьмерых, чтобы определить судьбу Такарала?

Валкай опустила голову.

— Нет, моя королева.

— Нет, — Зурваши развернулся к Клыкам, тонкие волоски встали дыбом. — Так почему же вы все стояли и смотрели, как напали на вашу королеву? Валуны обеспечили бы мне лучшую защиту!

— Он был безоружен, — ответила Верховный Клык Корахла, — а ты всегда выбирала встретить нападавших собственными руками. Моя королева.

Королева подошла к Верховному Клыку, согнув пальцы, как будто готовясь наброситься. Голос Зурваши был опасно низким.

— Когда все это закончится, Корахла, у нас состоится оживленная дискуссия относительно лояльности и эффективности Клыков под твоим командованием.

Что-то промелькнуло в глазах Корахлы — беспокойство, возможно, даже стыд, — но оно исчезло прежде, чем Кетан смог определить, что это было.

Главный Клык сделала жест извинения и склонила голову.

— Да, моя королева.

Зурваши задержалась перед ней еще на несколько ударов сердца; Корахла стояла на своем месте, но больше не поднимала головы. Наконец, королева встала перед Кетаном.

Алая кровь текла по ее щеке, когда она наклонилась и схватила его за челюсть, удерживая голову неподвижно. Она промурлыкала:

— Мы не закончили, ты и я, — она подняла согнутую переднюю ногу, прижала ее к его боку и медленно, обдуманно провела ею вниз, распространяя свой сильный запах по его шкуре. — Подчинить тебя своей воле — величайшее испытание, с которым я когда-либо сталкивалась, Кетан. Но когда ты, наконец, сдашься, когда ты, наконец, признаешься себе, что принадлежишь мне… Этот момент будет намного слаще любого другого.

— Клянусь Восьмеркой, — прохрипел Кетан, — я прикончу тебя, Зурваши.

— Глупый самец, которому нужно знать свое место. Тебе повезло, что твое место — быть моей парой и отцом моего выводка, — она ослабила хватку на его лице и погладила по щеке. — Но я должна позаботиться о других моих гостях, прежде чем вернусь к тебе, маленький охотник.

Он дернул головой вперед, пытаясь дотянуться жвалами до предплечья королевы, но один из Когтей вцепился в волосы Кетана и сильно потянул назад. Зазубренное лезвие топора прижалось к его горлу.

— Не двигайся, — прорычал Коготь справа от него.

Зурваши защебетала, как будто все это было в шутку, и повернулась обратно к Ансет.

— Я скажу это еще раз, Ансет. Принеси это существо сюда.

Ансет сделала глубокий вдох, отчего ее грудь раздулась. Кетан наблюдал, как она напряглась — ее глаза, ее поза, сам ее дух. Она в два шага сократила расстояние между собой и королевой.

Королева Зурваши скрестила руки на груди.

— Положи это.

Ансет чопорно опустила Эллу. Человек вцепился в Ансет, борясь за то, чтобы оставаться рядом, в укрытии ее рук, но для Эллы это была бы безнадежная борьба, даже если бы она была в расцвете сил.

Ноги Эллы коснулись холодного каменного пола; они были босыми. Она покачнулась назад к Ансет, делая вид, что хочет повернуться к ней.

Твердость в глазах Ансет рассеялась. Она отвела взгляд, положила пару рук на плечи Эллы и мягко подтолкнула человека вперед. Борьба Эллы прекратилась, когда она обнаружила, что смотрит на Зурваши. Кожа вокруг ее глаз была темной и запавшей, резко контрастируя с ее ужасно бледной кожей, а губы имели синеватый оттенок. Она плотнее закуталась в одеяло, дрожа.

— Как я уже говорила, моя королева, мы могли бы многому у них научиться, — сказал Ансет.

— От чего-то такого крошечного и хрупкого? — Зурваши наклонилась ближе к Элле. — Что с ним не так?

— Она больна. Я надеялась… попросить корень Мендера, моя королева, чтобы исцелить ее.

— Они все такие? Мягкие и слабосильные? — королева подняла взгляд на Ансет. — Это существо похоже на то, на кого мы, вриксы, охотимся, хотя из него едва ли можно приготовить хоть одно блюдо.

У Кетана все сжалось внутри при мысли о том, что люди могут быть пищей, что его Айви может быть едой.

— Не прикасайся к ней, — прорычал он, бросаясь вперед. Удерживающие его Когти зарычали и потянули его назад.

Зурваши повернула голову, посмотрев на Кетана. Его сердца колотились в груди, ярость бурлила огненными волнами, которым некуда было деться, поглощая его изнутри, и его сердце скорбно колотилось в отсутствие его пары.

— Их больше , да? — Зурваши снова обратила свое внимание на Ансет.

Жвалы Ансет сомкнулись, клыки заскрежетали друг о друга.

Королева потянулась к Элле. Человеческая самка издала слабый крик и отпрянула, но отступить не могла; крепкая хватка Ансет удерживала ее на месте.

Рука Зурваши схватила Эллу за подбородок. Дыхание Эллы, и без того неглубокое и напряженное, стало быстрым и прерывистым, в глазах вспыхнула паника. Зурваши запрокинул голову человека назад, поворачивая ее из стороны в сторону.

— Уродливые твари. Как бесформенные личинки, выползающие из грязи, — королева схватила одеяло и сорвала его с Эллы. Влажная тряпка скользнула по передней ноге Зурваши, когда она отпустила ее.

— Она безобидна, как птенец, — сказал Кетан. — Отпусти ее. Она не представляет для тебя угрозы.

Тело королевы напряглось. Низкое рычание зародилось в ее груди, когда она подцепила упавшее одеяло когтями и подняла его в одну из рук. Она прижала ткань к лицу и глубоко, тяжело вдохнула.

Осознание поразило Кетана сильнее, чем любой удар, который могла нанести Зурваши.

Это было одеяло Айви. Им она пользовалась почти каждый день в течение нескольких восьмидней, прежде чем отдать его Элле. И оно до мельчайших ворсинок хранило аромат Айви.

Широко расставив жвала, Зурваши наклонилась и понюхала Эллу, которая закрыла глаза и отвернула лицо.

— Оставь ее, Зурваши! — Кетан зарычал.

— Я знаю этот запах, — королева переместила руку, чтобы обхватить Эллу за горло.

Элла издала сдавленный крик, вскинув руки, чтобы тщетно вцепиться в руку Зурваши.

— Я чувствовала этот запах от тебя, — Зурваши ткнула пальцем в сторону Кетан, в ее глазах вспыхнул огонь, — много раз. Ты сказал, что это один из многих ароматов джунглей. Но я никогда раньше не чувствовала этого запаха, а я ходила по джунглям, Кетан.

Руки Ансет напряглись, по ним пробежала дрожь.

— Моя королева, пожалуйста. Она не сделала ничего плохого ни тебе, ни любому другому вриксу. Она и ей подобные не желают нам зла.

Зурваши вырвала Эллу из рук Ансет, заставив Клыка покачнутся вперед. Ноги Эллы волочились по полу, когда Зурваши, держа за шею, развернула ее лицом к Кетану.

— Ты спарился с этим существом!

Кетан вырвался из хватки Когтей, сердца бешено колотились.

— Нет!

Лицо Эллы покраснело. Кетан знал, что некоторые оттенки этого цвета человеческой кожи полезны для здоровья, но в этом не было ничего полезного.

Он взревел и яростно дернул туловищем в сторону, высвобождая руки из хватки Когтя и перенося свой вес на другую. Лезвие из черной камня рассекло ему горло. Жгучая боль была отдаленной, рана незначительной — и его ярость вырвалась наружу.

Им руководил инстинкт, требующий крови, требующий смерти, требующий жестокости, чтобы защитить этого болезненного члена его племени. Его когти яростно хлестали, разрывая плоть мужчины, которого он сбил с ног.

Другой Коготь продолжал удерживать Кетана за волосы. Теперь он потянул за них. Кетан мгновение сопротивлялся, прежде чем перенести свой вес в том же направлении. Внезапная смена инерции нарушила равновесие Когтя, и Кетан упал на него. В мгновение ока он выбил топор у самца их рук.