Очарованная

Низко нахмурив брови, Айви разорвала лист вдоль жилок.

— Я думаю… Я просто не уверена, к какой категории мы относимся. И я беспокоюсь, что, возможно, однажды ты можешь… можешь бросить меня. Что ты больше не будешь меня хотеть.

Кетан накрыл обе ее руки одной из своих, успокаивая ее дрожащие пальцы.

— Для вриксов… пара тоже может значить многое. Но когда самец называет свою самку Найлия, это нечто большее. Когда самец называет самку своей сердечной нитью, это… все. Я хочу только тебя, Айви. Мои сердца бьются для тебя.

У Айви сдавило грудь. Слезы защипали ей глаза и затуманили зрение. Она моргнула, позволяя им пролиться.

— Ты причинил мне боль вчера.

Его жвала опустились, и он взял ее за подбородок одной рукой, запрокидывая ее голову назад и окидывая ее пристальным взглядом.

— Я был слишком груб. Где я причинил тебе боль?

Она выпустила листок, повернула руку, чтобы взять его за руку, и прижала его ладонь к своему сердцу.

— Здесь.

Неуверенное, недовольное гудение завибрировало в его груди. Его голос был тихим, когда он сказал:

— Из-за того, что я с ним сделал?

— Нет, это из-за того, чего, как ты подумал, я хотела от него. Ты подумал, что я предала тебя, Кетан.

С тех пор причиненная ей боль только усилилась. Прошлой ночью она была беспокойной, не могла заснуть, несмотря на усталость и несмотря на то, что была именно там, где хотела быть — в объятиях Кетана. Но он… он усомнился в ее верности. И это ранило.

Кетан провел большим пальцем по ее щеке, смахивая слезы.

— Ах, моя Айви. Это я предал тебя. Я позволил своей ярости ослепить меня в том, что я давно знал в глубине своего сердца… что ты моя и только моя, и мне никогда не нужно сомневаться в этом.

Он обхватил Айви руками, оторвал ее от земли и прижал к своей груди. Она почувствовала его силу, биение его сердец и шорох его шкуры на своей коже. Ее мягкие изгибы касались твердых бугров его мышц. Непрошенно, ее соски напряглись, превратившись в болезненные точки. Его застежки обхватили ее бедра, когда его передние лапы обхватили ее, дразня своими тонкими волосками. Он еще раз вытер слезы с ее щек, прежде чем расчесать когтями ее влажные волосы.

— Я прошу тебя простить меня, моя сердечная нить, — хрипло произнес он.

Айви провела кончиками пальцев по его жвалам, следуя по их суставам.

— Я прощаю.

— Некоторые вриксы берут себе пару для удовольствия, как всегда делала Зурваши, — прогрохотал он. — Некоторые берут себе пару только для размножения, чтобы сохранить свою кровь живой, и после этого имеют мало общего друг с другом. Но некоторые, как мои отец и мать, стали парой ради чего-то глубокого и прочного. Потому что они увидели друг в друге то, без чего ни один из них не мог жить.

Кетан наклонился вперед, прижался губами к ее волосам и глубоко вдохнул.

— Я не могу жить без тебя, Айви.

Айви закрыла глаза от волны сильных эмоций, наполнявших ее грудь. Она запустила пальцы в его распущенные волосы, сжимая длинные пряди.

— Люди называют это любовью.

— Любовь, — повторил он, поглаживая Айви пальцами и застежками. — Это то, что у меня есть к тебе, Айви. И это переживет Клубок, звезды, с которых ты пришла, даже саму Восьмерку. Ты навсегда моя Найлия.

— Я люблю тебя, Кетан, — она подняла голову, заставляя его сделать то же самое. Ее губы растянулись в улыбке, хотя глаза наполнились новыми слезами. — И я тоже не могу жить без тебя, мой Лувин.

— Моя прекрасная, прекрасная женщина, — пророкотал Кетан. Он осторожно вытер еще одну слезинку с ее щеки. — Почему ты плачешь? Я здесь, с тобой. Тебе никогда не придется жить без меня.

У нее вырвался тихий смешок.

— Обещаешь?

Кетан издал низкую раскатистую трель, снова успокаивающе проведя большим пальцем по ее щеке.

— Кир райати кир’ани икарекс элуш уль ситхал, Айви, — я вплетаю свое слово в узы, Айви. — Я обещаю.



Улыбка Айви смягчилась, и она провела пальцами по его шелковистым волосам.

— Хотя я скучаю по нашему логову, я не могу дождаться, когда мы найдем безопасное место, чтобы могли вместе построить новое.

Он наклонил голову, прижимаясь лицом к ее шее, и вдохнул ее. Его рука прошлась по линии ее подбородка, в то время как три другие скользнули вниз по спине.

— Я не могу дождаться, когда ты снова будешь принадлежать мне, сокровище моего сердца. Я устал делиться тобой.

Дрожь пробежала по ее коже, когда его мозолистые руки и кончики когтей прошлись по ней. Когда его ладони опустились ниже, чтобы обхватить ее задницу, ощущения усилились, сливаясь в ее сердцевине, перерастая в томительную боль.

— И тогда ты сможешь заниматься со мной своими порочными паучьими делами в любое время, когда захочешь? — спросила она.

Одна из его рук скользнула ниже между их телами, раздвинув ее бедра, и проникла в складки ее лона. Айви ахнула, ее пальцы обвились вокруг его спины, когда он провел пальцем по ней, поглаживая ее клитор и раздвигая ее щель.

Мурлыканье зародилось в его груди и проникло в нее.

— Мужчина должен заботиться о потребностях своей женщины, — давление пальца усилилось, подарив ей новую волну удовольствия, когда он провел губами по ее плечу. — Обо всем, что ей нужно.

И когда он говорил, его застежки дернулись и усилили хватку на ней, прижимая ее бедра к его щели, которая приоткрылась и излучала тепло. Его член вырвался наружу, ствол беспрепятственно скользнул по ее плоти.

Тяжело дыша и извиваясь под его рукой, она спросила:

— А как насчет потребностей ее мужчины?

Хотя его член уже был твердым, как сталь, обернутая шелком, он напрягся еще больше. Он пульсировал у ее бедра, соответствуя быстрому биению его сердец, которое она чувствовала через его грудь. Его дыхание обжигало ей шею.

— Я возьму все, что мне нужно, — его язык скользнул и затанцевал по ее шее, щекоча кожу, но оставляя после себя восхитительный огонь, — как я отдаю тебе все.

Айви прикусила нижнюю губу зубами, закрыла глаза и откинула голову назад, когда удовольствие, охватившее ее, становилось все сильнее и сильнее. Ее ногти впились ему в спину.

— Есть… другой способ… спариваться со своими мужчинами… который нравится женщинам.

Было так трудно сосредоточиться на разговоре, пока он продолжал чувственно водить пальцем по ее клитору, но это было то, что ее интересовало в течение некоторого времени, то, что она хотела сделать.

Кетан вонзил острые зубы ей в шею, заставив Айви извиваться в его объятиях. Он удовлетворенно зарычал.

— О чем ты говоришь, Айви?

— Я… я хочу… О Боже, Кетан, — дрожа, она захныкала и выгнулась навстречу его прикосновениям, ее твердые, ноющие соски терлись о его грудь, когда она покачивалась на его пальце. Она была такой влажной и так, так близко. Ее влага стекала по бедрам и пропитала его руку.

Но она хотела сделать это для него. Ей было нужно сделать это. И… она также хотела знать.

Айви подняла голову, заставила себя открыть глаза и схватила его за запястье.

— Я хочу тебе показать.

Другой звук раздался в нем, на этот раз более мягкий и любопытный, но не менее голодный. Его палец замер, подушечка осталась на ее пульсирующем клиторе, когда он оторвал лицо от ее шеи и встретился с ней взглядом.

Между этим пальцем, от которого ей хотелось самозабвенно извиваться, и его страстными, заинтригованными глазами Айви оказалась в полной ловушке.

Кетан убрал палец с ее промежности, и она отпустила его. С медлительностью, от которой у нее перехватило дыхание, он поднял руку и высунул свой длинный фиолетовый язык, слизывая ее эссенцию со своих пальцев, как будто это было величайшее лакомство во вселенной. Увиденное только еще больше возбудило ее.