Поход

― На охоте был, ― притворно небрежно ответил я. ― Голова сто пятьдесят золотом за одну тварь предложил.

― Это которая у Ручейного пастухов пожрала?

― Ага. Она самая.

― И как? ― поинтересовался Борода.

― Уже вексель получил с Ваньки Беляева, ― не без тайной гордости сказал я.

Нам, типа, монстры всякие на один зуб. Только награду объявили, как мы их за шкирку ― и в сумку.

― Погодь… ― удивился Батый. ― Ты же на город забесплатно работать должен! Или я чего не понимаю?

― Забесплатно тоже не всегда, а по очереди с другими, ― пояснил я. ― Сейчас вот бесплатная ходка получилась вроде как, но повезло с тем, что староста Ручейного в казну премию поймавшему передал. А я ее и получил.

― А что за тварь-то была? ― спросил Батый.

― Демон его разберет. Магическая тварь. Умеет или телепортироваться, или так глаза отводить, что никто ее засечь не мог.

― И как ты засек?

― Секрет фирмы, ― ответил я.

Не стал я рассказывать историю своего везения, когда монстр решил меня на ужин себе пустить и сам ко мне пришел. И если бы я прямо под ноги себе не взглянул, чужой глаз почуяв, то сейчас бы тут ухи не ел. Повезло и повезло, им-то зачем это знать? А про умение свое чужие взгляды ощущать я вообще никому не говорил. Это мое секретное оружие, узнает кто ― и потеряю я главное свое преимущество. Взгляд я чувствую и магию. Колдовать вообще не могу, лист сухой не переверну, распознавать, что за чары, тоже не умею, но чувствую течение и очаги Силы. В нынешнем мире у многих всякие способности прорезались. У кого какие.

― А что предложить-то хотел? ― спросил я в свою очередь.

― Ты к гномам в Серые горы не собираешься? ― откликнулся Борода.

― А чего надо? ― осторожно ответил я вопросом на вопрос.

― Стволы винтовочные. У нас заказ из Твери на тридцать штук. И еще кой-чего, по мелочи, но много.

― Понятно. ― Я кивнул.

Огнестрельное оружие после того, как миры столкнулись, в этот мир пришло с людьми. До нас тут тринадцатый век на дворе был, да еще с примесью волшебной сказки. И выпускается оно по-прежнему на заводах пришлых. Никто другой не умеет сделать всей технологической цепочки, да и иные причины есть. Например, производство бездымного пороха всего на трех заводиках налажено, и состав его, равно как и всех компонентов вроде азотной кислоты, защищен магически. А технологи под клятвой живут, и охраняют их круглосуточно. Химия здесь и вовсе не развита, кроме алхимии разве что, которая к химии имеет отношение крайне отдаленное: начнет кто разбираться, как пироксилиновый порох сделан, ― а он возьми да и сгори немедля. И взрывчатка бабахнет, ее тоже всего на паре заводиков делают, и тоже она под защитой. Хватило пришлым ума сообразить, в чем их сила.

Но частично аборигенные народы кое-что делали. Те же эльфы деревянные ложа заговоренные делали для винтовок. Которые, например, не давали стрелять из оружия никому, кроме владельца. Иные заговоры, по слухам, меткости прибавляли, но не очень верю. Это все к эльфам, а они и так стрелки необыкновенные.

А вот гномы прочно заняли рынок всего, что делается из металла и предназначено для улучшения. Им, с их любовью к железному делу и трудолюбием, не лень возиться с изготовлением штучного товара. Массовое производство чего-либо наладить им их философия жизненная не дает ― мол, халтура получается, а если штучно… Специальные стволы тонкой обработки, усовершенствованные затворы, ударно-спусковые механизмы ― все шло из подгорных мастерских. У меня не было, например, ни единой винтовки или ружья, чтоб на них не стояли какие-нибудь гномьей выделки детали.

Более того, именно гномы с удовольствием делали что-то по твоим чертежам, и отчасти за это я был там желанным гостем, потому что вечно с какой-нибудь новинкой лез. Любили они с чем-то новым повозиться. И гильзы для снаряжения винтовочных патронов у них самые лучшие были, считай, вовсе без допусков. Лично я только ими пользовался.

― Можно съездить, ― согласился. ― У меня вся неделя свободна. В понедельник могу сгонять, к четвергу обернусь. Только стимулируйте вразумительно, чтобы мне хоть бензин отбить за эту поездку.

― Тут не в цене дело: не хотим перспективного покупателя терять, ― сказал Борода. ― Сейчас гномьего товара ни у кого нет, а тут мы… Объявляй цену, короче.

Объяснять ничего не надо. Если они клиенту дадут тот товар, который никто больше достать не может, то он потом к ним возвращаться будет. Так что сейчас можно не за прибыль работать, а за репутацию. Им, в смысле, за их репутацию, а я все равно за прибыль. Свою.

― Пятьдесят золотом я должен заработать. За меньшее не поеду, у меня и так дела нормально сейчас, ― выставил я свои условия.

Типа, хотите ― соглашайтесь, не хотите ― как хотите. Борода с Батыем согласились не торгуясь. Видать, и вправду нужный клиент у них. Ну а за полтинник золотом очень даже сгонять можно. День туда, день обратно, пару дней там. Годится. К тому же мне самому кое-что из гномьих запчастей прикупить не мешает, и вообще у меня там дела есть. И им кое-что отвезу, что у меня для такой оказии в подвале хранится. С чего ожидаю заработать куда больше этих пятидесяти.

Нам принесли горячее. Мне ― котлеты, Батый заказал карасей в сметане, а Борода ― свиную отбивную. К рыбе он относился с недоверием и за еду ее не считал. Даже в свое время, будучи в подпитии, предлагал Митричу переименовать «Царь-рыбу» в «Королевскую свинью». Но тот не согласился.

Графин с водкой вновь обежал круг над лафитниками, поделившись с каждым граммами полста прозрачной жидкости. Тому же Бороде принадлежала фраза: «Мясо без водки только волки едят».

― Ну давай за согласие! ― объявил очередной актуальный тост Борода.

Опять все выпили, захрумтели соленьями. Борода, причмокивая, высосал соленый помидор, аккуратно подхватив его пальцами из большой глиняной, расписанной по краю немудрящим рунным орнаментом миски.

Котлеты из сомятины оказались на диво хороши. Нежные, с молодой картошкой в масле, пересыпанной мелко порубленным укропом, они прямо сами в брюхо просились. Пришлось налить опять ― и опять выпить.

Постепенно мне уже захорошело. Я огляделся. «Царь-рыба» была забита народом под завязку: ни одного свободного места. Это не единственный трактир на Холме, есть еще и шашлычная «Казбеги», которой заправляет некто Заза Абашидзе, шашлычник и сын шашлычника, есть и пельменная «Сибирь», весьма неплохая, но с «Царь-рыбой» никто конкурировать не может. Ходят слухи, что у Митрича тоже таланты сверхъестественные прорезались, и все ― кулинарной направленности.

Когда мы расправились с горячим и методично пили водку, закусывая солененьким и запивая морсом, к нашему столу подошли еще двое: длинный, худой, с висячими запорожскими усами и хитрым взглядом, и с ним маленький, круглый, с виду несерьезный, если не знать его поближе. Петро Попыйвода и Сема Колобок. Оба работали моими прямыми конкурентами, то есть были лицензированными охотниками. Всего в их команде пятеро, включая даже неплохого колдуна. Я с ними работал пару раз, так что отношения у нас были скорее дружественными. Да и не конкурент я им, одиночка-то. У них дела, у меня ― делишки.

Колобок плюхнулся за стол, а Попыйводе места не хватило, и он пошел искать свободный стул. Тем временем к нам подошла Марина Ивановна, сразу поставила два стакана и две стопки дополнительно, положила вилки у миски с грибами. Мы заказали ей еще водки со льда и еще груздей. Колобок с Попыйводой уже ели в шашлычной и сюда зашли выпить. Вернулся Петро, неся над головой массивный стул. Поставил его с торца стола, бухнув об пол и почти перегородив проход. Борода разлил остатки водки из графина на пять рыл, как раз по полтиннику всем хватило. Морс уже выпили, но на него никто особо и не претендовал, закусывать взялись груздями.

― Слышал, ты приз от старосты Ручейного взял? ― спросил Колобок, закусив.

― Ага, было такое дело, ― кивнул я.

― И что оказалось?

Я рассказал то, что до этого рассказывал Бороде с Батыем. Петро покивал в такт моим излияниям, затем спросил: