Испытание любви

Итак, он не отступал от своей линии поведения. Он издевался и не скрывал получаемого удовольствия. Но она не станет поддаваться на его уловки, не станет переживать. Она не будет вообще реагировать на него!

Каждый вечер, возвращаясь, домой, Оливия широко распахивала все окна, чтобы избавиться от запаха духов Саши Ли, которым был пропитан весь дом. Она просто не могла переносить его.

Но это действие было единственным проявлением того, что она замечает эту женщину. Оливия была подчеркнуто, вежлива с Натаном. Она не расспрашивала его, как прошел день, потому что избегала в разговоре упоминания имени Саши, но очень детально рассказывала ему о своем дне. Она с удовольствием готовила себе и ему ужин. А когда после еды Натан устраивался в кресле и слушал музыку через наушники, таким образом, отстраняясь от нее и демонстрируя нежелание разговаривать, Оливия делала вид, что ничего не замечает.

В кровати же он демонстрировал отсутствие желания заниматься с ней любовью. Он поворачивался к Оливии спиной и сразу же засыпал, как будто к ночи у него совсем не было сил.

Несколько раз Оливия ловила себя на мысли, что готова потребовать у Натана, наконец, обсудить дальнейшую судьбу их брака, но вовремя останавливалась.

Чтобы обсуждать такой важный вопрос, который мог изменить всю их жизнь, она должна быть по-настоящему спокойна и собранна, а не притворяться таковой.

Но ожидание подходящего момента становилось невыносимым. Напряжение было так велико, что Оливия постоянно чувствовала себя обессилевшей и утром с трудом поднималась с кровати.

Она перестала завтракать, на обед просила принести ей несколько бутербродов, но не съедала и половины. Аппетит совершенно отсутствовал.

За несколько дней она сильно похудела. Все это было результатом ее переживаний, эмоционального стресса. Ей было бы гораздо легче, если бы Натан злился на нее. Его холодная вежливость, бессмысленные улыбки, которыми он иногда одаривал ее, были гораздо хуже самых грубых слов.

Его безразличие заставляло ее думать, что он просто спокойно ждет удобного момента, чтобы преподнести ей какой-нибудь жуткий сюрприз. Неудивительно, что ее здоровье так пошатнулось.

Да и месячных не было тоже, видимо, – из-за стресса.

Забеременеть сейчас – хуже ситуации не придумать. При нормальных взаимоотношениях она была бы в восторге, если бы обнаружила, что носит под сердцем ребенка Натана. Но сейчас все обстояло совершенно иначе, и он подумал бы, что она старается удержать его в браке, от которого он устал.

Однажды, вернувшись, домой с работы, Оливия твердо решила, что сложившуюся ситуацию следует изменить. Она чувствовала себя далеко не спокойной и собранной, но сейчас это уже не имело никакого значения. Оливия сомневалась, что когда-либо сможет обрести покой, а данное положение вещей становилось просто непереносимым.

Она не бросилась открывать окна, а пошла прямо в кабинет Натана. Воздух в нем был пропитан стойким ароматом духов, неприятно напоминавшим о недавнем присутствии здесь этой женщины.

Интересно, подумала Оливия, Натан когда-нибудь занимался любовью с Сашей здесь, в кабинете? Или он опустился до того, что делает это в их постели? Торопились ли они выбраться из кровати, зная, что Оливия с минуты на минуту появится в доме? Как, например, в тот вечер, когда она, открыв входную дверь, увидела их обоих на лестнице?

Встретившись в первый раз в ресторане, Оливия видела, как эта женщина не скрывала своего желания. Она возбуждала Натана. Это было очевидно. Вот уже целую вечность он не прикасался к Оливии. Потому что не испытывал потребности? Потому что Саша давала ему все, что он только мог пожелать?

Ее горло будто свело судорогой, и Оливия отогнала от себя скверную мысль. Это всего лишь опасные подозрения. Только Натан может сказать, правда, это или нет. Она прошла в глубину кабинета, и только тогда он обратил на нее внимание.

– День прошел хорошо? – У него были усталые глаза. Он вновь повернулся к кипе бумаг, лежавших на письменном столе, и продолжил отмечать карандашом какие-то имена в списке.

Раньше она ответила бы ему "да, хорошо" и стала бы рассказывать обо всем, что произошло. Она бы беззаботно щебетала, зная, что он не слышит ни одного из сказанных ею слов, и делала бы вид, что этого не замечает.

Сегодня же она сказала:

– Нет. Ужасно.

Но все равно ее слова не были услышаны. Даже если бы она сказала, что в здании компании произошел взрыв или их посетила королева, а Оливии поручили приготовить ей чай, но она не смогла найти подобающих этому случаю чашек, Натан все равно бы не моргнул и глазом.

Он не слушал ее. Его это просто не интересовало. Она прокашлялась.

– Сегодня я хочу пойти поужинать в ресторане, – сказала Оливия твердо, громко, так, чтобы Натан наконец-таки услышал ее.

– Ну, если ты этого хочешь. – Широкие плечи даже не пошевелились под мягкой белой рубашкой. Темная голова не поднялась от бумаг. – Мне ничего не готовь. Я сам приготовлю себе что-нибудь. Куда ты идешь? С кем?

По его тону Оливия поняла, что его вовсе не интересовали эти вопросы, а он просто делал вид, что хочет знать, где она будет. Боль, которую он ей причинял, с каждым разом становилась все острее и острее. Оливия уже боялась, что в один прекрасный момент может случиться так, что ее сердце больше не выдержит боли.

– Я хочу поужинать с тобой, – четко сказала она. – Было бы хорошо сегодня вечером дома ничего не готовить. Слишком жарко.

Было бы хорошо выйти из дома на час или два и побыть наедине. Подальше от постоянного напоминания о присутствии в его жизни другой женщины. За ужином, расслабившись, Оливия могла бы осторожно начать разговор об их отношениях, об их браке и его дальнейшей судьбе. Вспомнить прежние отношения, когда они только что познакомились. Вспомнить их любовь с первого взгляда.

Да, он любил ее, и в этом не было притворства. Его чувство было слишком глубоким. Это чувство захватило обоих, оно соединило их, и сила его была непреодолима.

Натан все-таки повернулся и посмотрел на нее. Лицо его ничего не выражало. Оказавшись под его испытующим взглядом, Оливия почувствовала, как ее лицо заливает краска. Ей стало невероятно жарко. Отбросив с влажного лба тяжелую прядь волос, она попыталась улыбнуться. Но улыбка тотчас погасла, когда Оливия услышала ответ Натана:

– У меня слишком много работы. Сегодня Саша и я не сделали всего того, что могли бы сделать. – Он повернулся к столу. – Почему бы тебе не отдохнуть одной? Выпей что-нибудь. Если тебе не хочется готовить, я приготовлю ужин. Позже.

Ее отпускают. Вот так просто. Отпускают, а она не может двинуться с места.

Почему это он и его, так называемая секретарша не успели выполнить сегодня всю работу? Были заняты чем-то другим? Боль стиснула ей грудь. – У тебя роман с этой женщиной?

– Почему ты спрашиваешь?

Натан не повернулся к ней. Потому что не мог смотреть ей в глаза и лгать? Потому что еще не был готов признаться в этом?

– По-моему, ответ очевиден!

Она заставит его посмотреть на нее, хочет он того или нет. Оливия подошла к его столу. Ей было так жарко, что тонкий хлопок блузки прилипал к телу.

– Нет, мне не очевиден. – Он взглянул на нее и потом сразу наклонился к своим бумагам.

Оливия вздернула подбородок.

– Ты сказал ей, что ее работа заканчивается в тот самый момент, когда я ухожу из компании Колдвелла и занимаю ее место? Она знает, что это временная работа?

Его ответ был для Оливии очень важен.

Если Натан предупредил эту ужасную женщину, что, как только его жена сможет заменить ее, он больше не будет нуждаться в ее услугах, тогда это значит, что, несмотря на нынешние осложнения, он ценит их брак и их отношения и не собирается ничего разрушать. Вполне возможно, это также значит, что он взял на работу самую сексуальную секретаршу из всех, которых мог найти, чтобы досадить, Оливии, и его отношения с Сашей Ли не имеют ничего общего с прелюбодеянием.