Фронтовик

- А я тебя знаю. Ты из немецких диверсантов, тогда в нашей форме были, пограничниками рядились. Встречались…

Это всё что я успел сказать, диверсант не стал дожидаться, когда я полностью раскрою его, и схватился за кобуру. То есть тот не стал с улыбочками объяснять, что это не так, а сразу пошёл на прорыв. Успел застрелить сотрудника местного, в меня стрелял, я упал за стойку, не достал, и ранил ещё двоих, пока его не зафиксировали. Живым брали, только ногу сломали, жёстко пеленали. Тревога по всему зданию стояла, меня за шкирку и в кабинет высокого начальства, знаю этого сотрудника, по прошлой жизни, плотно он со мной тогда не работал, на подхвате был, но опытный сотрудник. Интересовал того именно их коллега, который и не коллега вовсе. Где видел, когда и как опознал? Говорить про окрестности Владимир-Волынска я не стал, тут я в другом месте войну начал, описал что видел их в окрестностях Минска, группа в форме пограничников, я ночью хорошо видел, вот и наблюдал как те взяли в ножи водителей автоколонны советских войск, и уехали на этих грузовиках. Это было, когда я раненый в лесу прятался. Только-только окружение завершилось.

- Ясно, - тот дописал мои показания, и уточнил. - Остальных помнишь?

- Да. Недалеко были, рассмотрел.

- Доложили в особый отдел своей части?

- Да как-то замотался, забыл. Да и потом не до этого было. Время прошло уже и вспоминать не стоило.

- Не согласен, но ладно. Привезли тебя по подозрению в подмене личности. Что скажешь?

- Ошибки нет, так и есть.

- Значит, ты не Герман Одинцов?

- Как меня раньше звали, уже не важно, сейчас я ношу это имя и эту фамилию, этого достаточно. Свои награды я честно заработал, звание тоже, учился в школе, за умелые действия в бою, повысили в звании. Это под Феодосией было, что в Крыму.

- Из детей дворян что ли?

- Нет. Если бы был, я бы сказал. Не вижу смысла скрывать. Майор, давай по-честному? Было происшествие, моя вина, не отрицаю, тут или в бега, или на зону на десять лет. Что я выбрал, ты видишь. Добрался до Барановичей, думал там пересижу, я сирота, знакомый туда переехал жить. Его не оказалось доме, на стройку уехал. Комсомольская что. В лесу переночевал, диверсантов встретил, это другие. Потом сдал их, как встретил, ваши коллеги работали, из Минского НКВД. В Минск вернулся, у деловых сделал паспорт, а там война. Пошёл в военкомат, добровольцем. Да, солгал что разжалованный командир, но миномёт хорошо знал, получил ротный и воевал. Ранили, отлежался, к своим двинул, освободив наших пленных, среди них боец из моего расчёта. Дальше воевал у Могилёва и Рославля. Награды получал. Два ордена это за майора-связиста, тот такие сведенья сообщил, что генерал Видинеев на радостях, один орден за майора дал, другой, что наших спас и вывез на грузовике. Я честно воюю. Да, тёмная история у моего прошлого есть, но я думаю давно искупил её кровью. Ранен был не раз. Вот такие дела.

К сожалению, для майора мои слова - это простое сотрясение воздуха, факты ему были нужны, факты, поэтому отправил меня к дознавателям. Это те, кто физически выбивают признания. Ну и начался ад. Причём не жалели, меня похоже списали.

***

В оптическом прицеле показался офицер госбезопасности, новенькие погоны капитана так и сверкали, я чуть опустил ствол, в грудь целился, и потянул спусковой крючок. Выстрел. Ну вот и всё, это последний из моих мучителей. Три месяца в застенках НКВД, кого угодно сделают крайне мстительной личностью. Выслеживал я их долго, подбираясь, выискивая места лёжки, после чего приводил приговор в исполнение. Всегда это смерть. Это седьмой сотрудник НКВД, из тех что работали со мной, и последний.

Быстро убрав оружие, сильно хромая изувеченной ногой, я покинул место лёжки, и вскоре на своём фаэтоне удалялся прочь. Дистанция полкилометра, пусть ищут. Оружие с глушителем было, оно хорошо глушит, только хлопок слышно. А пока машина покидала территорию столицы, думаю стоит описать, вообще что это такое было. Началось всё не так и хорошо, то ли по ошибке, то ли специально велели, но я попал к настоящим маньякам. А меня за шпиона приняли, натянул личину и в Союз пробрался, где старался честным фронтовиком казаться. Такая официальная версия. Потом спохватились, но поздно. А мясники эти так поработали, что калекой меня сделали, даже моя регенерация не помогала, и перекидываясь в волка оставался калекой. Из трёх месяцев, два я провёл в коме, последствия контузии и ударов по голове. Очнулся в госпитале. От меня постарались избавится. В общем, доказать, что я враг, не смогли, а медицинская комиссия меня комиссовала. Нога левая не гнётся, колено повреждено, два пальца изувечены, рёбра сломанные, травма головы, шрамы по всему телу, хорошо меня отделали, особо не стесняясь применять силу и пытки. Судя по действиям мясников, в живых оставлять меня задачи не ставилось, иначе бы работали более тонко, без следов. Зря меня не убили, я самая мстительная сволочь что была в столице, не жить им, и это факт. Госпиталь покинул уже в середине октября, с бумажкой в руке, что комиссовали. Наград и звания меня не лишали, всё осталось, вот и двинул в управление кадров РККА. Я не только всё оформил как полагается, но даже смог выбить свой орден, тот «Боевик» за бои в Крыму. Он только через неделю прибыл, и я его получил. К тому моменту меня уже вывели из рядов Красной Армии, и я даже получил на руки паспорт, тут же в Москве. Пока без прописки.

А перебрался я в Сыктывкар. Как фронтовику и орденоносцу мне выделили квартиру, пусть дом бревенчатый, но вполне неплох. Устроился я шофёром в лесозаводе, на грузовике возил вахту лесорубов. Травмы есть, это да, но управлять мог, а права мне сделали. Зиму отработал без нареканий, это чтобы в столице обо мне забыли, сразу мстить нельзя, быстро на меня выйдут. Да что это, я даже женится успел, да как-то так получилось. Очень хорошая девушка восемнадцати лет, только школу закончила с отличием, десять классов. Первого я убил быстро. Это в марте было, сказал жене, та в положении, пятый месяц, что иду на охоту, ружьё есть, на несколько дней, в хижине на зимнике переночуем, и ушёл, на два дня. Отгулы у меня были. Сам же со льда реки взлетел и напрямую к Москве, прямо днём. Дальности «мессера» как раз хватило, с пустыми баками садился. Выследил, и убил первого из мясников. Ножом, работал под гопников. Вернулся, действительно кабана добыл, и домой, с соседями мясом поделился, вокруг леса, но всё равно как-то голодно. Хозяюшка моя, Таней её звали, отнесла часть мяса и ливера матушке. Она тут же жила, в городе, частное подворье имели и огород. Причём, у Танюши хватало родственников в городе, всякие тётушки, и дядюшки. Сам я активно пускал слухи, что лечусь. А был план. Да магёныша встретить в лесу под Житомиром, шанс есть, и я не хотел его упустить. Может и не встречу его, ту копию из параллельного мира, которая меня не знает, но надежда умирает последний. Буду ждать. Вот так я и летал к Москве, выслеживая и ликвидируя. В разное время, разными способами, чтобы не вышли на меня. Даже если подумают на меня, то где доказательства? Я далеко живу. Сыктывкар не ближний свет, ровно тысяча километров по прямой. Множество свидетелей подтвердят, что я надолго город не покидал, разве что являюсь фанатом охоты и часто в лесах пропадаю, но ненадолго, два, край три дня, и всегда с добычей. Кстати, на охотников тоже налог наложен, на мясо. Часть добычи приходится сдавать. Я сдаю, всё честно.

Так вот, последнего из своих личных врагов, я уничтожил в мае сорок третьего. Сегодня. Двадцатого числа. Всё, закончил, это ещё хорошо все семеро тут и служили, не перевели куда, возвращаюсь домой, и жду до середины июня, там перебираюсь под Житомир, и буду искать магёныша. Это мой шанс, не хочу его упустить. Тут порядок, покинул столицу, и с песчаной косы, как стемнело, взлетел. За три часа добрался до Сыктывкара, сел на берегу реки, место удобное, не в первый раз пользуюсь, и глухое. Обслужил самолёт, заправил, надо будет запасы топлива пополнить у немцев, в тело волка перешёл и побежал на охоту. Хромая, это да, но нос здорово помогал. Выследил кабана, крупного, и уже в виде человека подстрелил. Пришлось быстро разделывать, потом волокушу делать и тащить к своим, но это для вида, так-то всё в хранилище переносил. Остаток ночи поспал на опушке и часов в десять дня проснулся, а там на попутной машине довезли до дома. Я мясом поделился, шофёр знакомый. А там ждали, двое сотрудников НКВД, и один знакомый, следователь. Он меня не трогал, претензий к нему нет. Всё же вышли на меня. Да ладно, шучу. Тёща была у нас, и соседка по дому. Дом-то на шесть квартир.